General Overlord Device: Стратег-3

Глава 1. Два обеда и вот это

Ловите первую главу.

И не стесняйтесь во мнениях. Мне - надо. Поверьте: мне - НАДО!

Всем - здравствуйте.

Максим открыл глаза. И это было всё, что он помнил на тот момент: то, что его зовут Максим и то, что он открыл, называлось «глазами».

***

Поднос с едой гулко, но аккуратно, постучался в стол. Следом раздался звук-близнец первого – на стол опустилось два подноса.

- Не помешаем, боец?

Парень в униформе космофлота, запросивший разрешение на посадку за стол, дружелюбно улыбался, глядя на Максима своими небесно-голубыми глазами. Которые тоже приветливо улыбались.

- Нет, конечно! Садитесь, пожалуйста! – торопливо ответил салага, окидывая взглядом посетителя, и его спутника. В такой же униформе, что и у первого.

Спутник выглядел ненамного старше, уже садящегося на стул, приятеля, которому едва можно было бы дать больше 25-ти лет, однако стальные глаза второго принадлежали совсем к другой возрастной категории, нежели у Максима с Улыбчивым вместе взятым. Виной такому несоответствию были биотехнологии, которыми безраздельно распоряжались фейны, возведя их в ранг совершенства. Благодаря этим технологиям, люди смогли приобщиться к касте бессмертных.

Приобщился к ней и Максим, как оказалось. Бессмертие достигалось вполне предсказуемым путем: меняя свои тела по мере износа старых, сначала фейны, а после них и люди смогли преодолевать предел старения своей физической базы. Но только физический носитель и обновлялся: тела-то менялись, но не менялись души. Вот они-то посредством глаз и выдавали тех, кто преодолел такую смену тел, да не по одному кругу. Все-таки смерть – это тоже опыт, да еще какой. Максим часто встречал в коридорах двадцатилетних мальчишек и девчонок с нашивками коммандеров и глазами, как у матери Терезы, полными мудрости и ответственности за весь мир.

Сейчас перед ним усаживался явно такой бессмертный, прошедший не одно перерождение в Колыбели и обладающий недюжинным опытом и наверняка недюжинным умом. Его знаки различия сообщали о том, что перед ним – командир дивизиона программной боевой части корабля «Перестав», а усевшийся рядом с Максом молодой был тем самым программером, который входил в число подчиненных своего соседа.

- Найкит, при жизни – Никита, - без перехода представился молодой да улыбчивый. – А это – мой непосредственный начальник, капитан третьего ранга, Клаус Ингвар Торенберг, или Кит – так зовут его все, но себя он зовет иначе.

- Навин мое имя. При жизни зовут так, как и сказал Никита.

Ого как! Максим про Навина ничего не знал, но было видно, что Кит вкладывает в это имя какой-то особый смысл, и смысл этот явно не был положительным. Кит и Найкит – а в этой связке есть какой-нибудь смысл, интересно было бы знать? Между тем, оба космолетчика уставились на него своими серо-голубыми зеркалами душ, ожидая ответной вежливости. Парень торопливо прочистил горло и выпалил:

- Максим... При жизни – он же.

- Ох ты, новенький! Или ты – «живой»? Да не-ет, вряд ли. Сколько дней, как из Колыбели?

- Пять.

- Ага, значит, через недельку имя выбирать, так?

- Да. Только сегодня. Как мне сказали, я по ускоренному курсу продвигаюсь, и выбирать новое имя мне уже сегодня. Все говорят «выбери имя», но никто не говорит, зачем. Может, ты объяснишь? – Максим предпочитал разговаривать с Найкитом, подспудно ощущая в нем сверстника, с которым легко перейти на «ты».

- Объясню, – согласно кивнул головой Никита и тут же метнул в нее ложкой биотоплива.

А потом последовали еще пять-семь этих самых ложек, пока до нетерпеливо ожидающего Макса не дошло, что Найкит не уточнил одной важной вещи при ответе, а именно, когда именно он объяснит ему, зачем нужен выбор имени.

Но, посчитав, что пауза вышла достаточно театральной, и несколько раз перекинувшись со своим начальником красноречивыми взглядами, Никита все же соизволил ответить Максиму сегодня:

- Имя тебе нужно для того, чтобы, когда ты снова умрешь, Колыбель смогла найти тебя и вернуть обратно в мир живых без сучка и задоринки. Погоди! – протестующее поднял руку Найкит, заметив, как Макс собрался его прервать наверняка «очень важным» вопросом:

- Понимаешь, твое имя, которое «Максим» при жизни, было не единственным. Вернее, понятно, что имен было много, но... Черт. Сейчас! – Никита глубоко вдохнул и тут же мощно выдохнул, извергая из себя ту заминку, по вине которой он сбился в объяснениях.

- Так вот, имя «Максим» наверняка носил не только ты на Земле, но также еще несколько миллионов человек... ну я так думаю, и, если это не так – поправь. Но для нас, на Земле, это не являлось какой-то проблемой, потому как у землян, как правило, используется тройное имя, и поэтому особых трудностей с идентификацией личности у нашей расы не возникало. Хотя, даже с тремя именами были нередкими случаи полного их совпадения у совершенно разных людей. Так вот, у фейнов все по-другому: у них у всех только одно имя. Для каждого. И ни одно из них не повторяется, поэтому ты можешь услышать совершенно чудовищные имена, типа... – Никита завис на секунду, роясь в своей памяти, - а, даже вспоминать не буду – можешь сам сгенерировать любой порядок букв, наверняка угадаешь чей-нибудь инопланетный паспорт. Поэтому рекомендую сразу же сокращать их до приемлемых объемов – фейны на это не обижаются, да и для взаимной коммуникации в этом есть только польза. Так вот, у них принято носить только одно имя, данное при рождении, а так как технология Колыбелей – это фейновская технология, то и требования к воскрешаемым у нее, соответственно, тоже фейновские. А именно: одно имя, и чтобы ни с чьим не совпадало. Так что, с одной стороны я тебе немного завидую, а с другой – дико сочувствую, ведь к Колыбелям на данный момент привязано более шестнадцати миллиардов живых существ... Ну, то есть, только нас и фейнов. Кошек, собак и голубей мы пока не воскрешаем. Ослов – да... тех – хватает. Даже с избытком... подчиняемся им иногда... – задумчиво закончил он.