Герои и героини

Глава 5

Метод проб и ошибок

Соля (из первых уст)

Пять лет назад

Он пригласил меня на свидание. Вот так просто сказал:

– Соля, ты пойдешь со мной на свидание?

Что же не понравилось мне тогда в его глазах? Ведь что-то было в них лукавое, однозначно!

Потом оказалось – похоть. Банальная звериная похоть. На мне было любимое платье, на нем – отвратительный синий пиджак. Глаза почему-то блестели в свете фонарей каким-то лихорадочным блеском. И руки… Ладони потели и дрожали, как у заправского алкоголика, когда он прикасался ко мне и шептал на ухо, пытаясь сделать свой голос сексуальным. Специально растягивал слова и дышал мне в район шеи, подразумевалось, что это должно  приводить меня в экстаз.

– Киска, я так хочу тебя!

Мне было плохо и омерзительно. Смягчало только одно обстоятельство – мы выпили немного вина. Ровно бокал. Мне хватит, чтобы стать нормальной. Ведь в мои годы это ненормально не испытывать никаких чувств к представителям противоположного пола. Ко всем, кроме… Не будем об этом.

У меня не было тяжелого детства, ужасного прошлого, чтобы так относиться к парням. В подростковом возрасте я влюблялась, но мои влюбленности были до того смешны и мимолетны. Когда начала работать в фирме Андрея, встречалась с курьером Костиком, милым парнем с кучей комплексов. Расстались мы спустя месяц по обоюдному согласию, так как нашей «любови» хватило только на пару походов в кино и несмелый поцелуй в лифте.

Я начала считать себя ненормальной. Нет, с ориентацией у меня было все в порядке, все же парни симпатию у меня вызывали, но никогда – серьезных чувств. Не так, как у матери с Андреем – раз и навсегда. Вчера – никто, сегодня – центр вселенной. Вчера – незнакомец, сегодня – родной. Любовь и точка. Потому что запятых просто быть не может. Ты еще слово вслух произнести боишься, а сердце кричит, вырываясь из груди: «Люблю!» И не нужно о чем-то говорить, размышлять, сомневаться. Чувства либо есть, либо их нет. Может, не с первого взгляда, не с первого слова. Но они уже живут внутри, и никуда ты от них не денешься, как не пытайся. 

..Мама рассказывала, что полюбила Андрея спустя неделю после знакомства. Он вошел в кабинет, с таким несчастным и измученным лицом, что ей тут же захотелось потрепать его по растрепанным светлым волосам и утешить. Как утешает старшая сестра непутевого братишку. Вместо этого она сказала, довольно ухмыльнувшись:

– Вы решили сдаться? Так быстро? Ну что ж, я готова принять от вас извинение и признание вашей профессиональной несостоятельности. А как вы складно пели! Просто загляденье!

Это был удар ниже пояса, и она прекрасно об этом знала. Поэтому и сказала. Иногда полезно простимулировать такого ценного сотрудника.

– Галина Викторовна, вы ядом блузочку заляпали. Что ж вы так неосторожно?! Уходить я не собираюсь, а уж признаваться в мнимой профессиональной несостоятельности тем более. Давайте лучше вам кофе принесу и бутерброд. Вы же на обеденный перерыв не отлучались, сидите здесь голодная, на несчастных сотрудников бросаетесь.

Женщина замерла и удивленно посмотрела на парня, ожидая подвоха. Но его не было. В глазах Андрея действительно было беспокойство. Ей осталось только пробормотать «спасибо» и согласиться на кофе и бутерброд, так как женщина действительно была голодна.

Он принес несколько наспех сделанных бутербродов и огромную чашку кофе с молоком. Отчего-то Галина не стала говорить ему о том, что кофе предпочитала только черный с одной ложкой сахара. И постоянно отчитывала секретаршу за неправильное приготовление этого напитка.

В этот момент она узнала Андрея с другой стороны, заметила его как мужчину. Заметила и пропала. Не так, как с моим отцом. Совсем не так. Андрей был настоящим мужчиной. Несмотря на возраст и вид. Его уже не хотелось жалеть, а безумно хотелось, чтобы он утешал ее. Утешал так, как только сильный мужчина может утешать слабую женщину, заслонив от всех невзгод и несчастий своей мужественной грудью.

У меня этого не было. А в восемнадцать лет хотелось, наконец, это ощутить.

Я почувствовала резкий запах мужского одеколона и во рту привкус мятной жвачки. Он нервничал и постоянно жевал орбит без сахара. Знаешь, что будет дальше? «..И ненавидит тех, о ком плакала». Нет, я не буду плакать. Обещаю.

Руки, руки…  Всюду жадные и потные ладони. Неловко расстегивает мое любимое платье, которое я больше никогда не надену, до того мне стала омерзительна эта сине-белая тряпка, лежащая у кровати. Нет, кровать не моя. Никогда бы не посмела привести его к себе домой. Синий пиджак аккуратно повешен на спинку стула, так его, наверное, учила мамочка. А мои вещи, значит, можно разбрасывать, изображая африканскую страсть?!

Старается, очень старается. Быть в меру нежным, в меру внимательным, в меру страстным. К сожалению, я не чувствую ничего, кроме боли. Пытаюсь закрыть глаза и подумать о хорошем, но… пустота и частое дыхание мешает мне сосредоточиться. Все не так, не то. Не та атмосфера, не та комната с милыми занавесками в клетку, не тот взгляд, не те руки, не тот человек. Вот! Нашла главное – он не тот. Просто не тот. И нет смысла что-то пытаться доказать себе, ему.

– Слезь, отстань! – внезапно кричу ему на ухо я, но слишком поздно. Движения становятся быстрыми и порывистыми, комната кружится, как центрифуга. Он улетает, а я остаюсь. Беспомощная, растерянная и застрявшая по нелепой случайности, словно между двух миров. Как человек, застывший в прыжке через пропасть.

– Спасибо, ты лучшая. Даже не знал, что ты еще… – я закрываю ему рот рукой. Теперь у меня дрожат руки, он же, наоборот, чувствует себя уверенно. И, как в дешевом романе, курит прямо в постели, закинув руку за голову. Хозяин жизни.