Гимн потерянных

Глава I. Сломленный и запутавшийся

Нью-Йорк – огромный мегаполис. Он больше похож на улей или муравейник, чем на место, где можно спокойно жить и существовать. Лео все чаще жалеет о принятом решении. Наверное, стоило уехать куда-то в более тихое место.

Лео живёт один. В его небольшой квартире на третьем этаже уже обветшалого дома всегда мрачно. Да и он сам ходит постоянно хмурый. Переезд в Нью-Йорк – очень странное решение. Тем более ловить ему здесь практически нечего – что взять с бывшего военного, который все еще ищет себя. Когда война кончается, так сложно снова быть простым гражданским. Обычным человеком со своими собственными убеждениями и стремлениями. Со своим собственным мнением. На войне нет слова «я». Есть слово «мы». Есть «наша позиция» и «наше мнение».

Лео помнит не так много из своей прошлой жизни. Помнит, что служил в вооруженных силах США – сражался, кажется, в Сирии. Зачем? Сам не знает. Наверное, он считал, что поступает правильно. Верно. Либо хотел убивать. Лео не знает причины – как будто ее стерли ластиком. Он помнит, как очнулся на больничной койке уже в родной стране. Как медсестры бегали вокруг него, вздыхали и возмущались. Потом он снова отключился. А когда очнулся, с трудом мог вспомнить, что произошло. Он даже имя свое не помнил – хорошо, что у них на руках были документы. И оттуда все узнали, что зовут парня Леонард Мэсс. Или просто Лео.

Родные где-то далеко, на другом конце страны. Им вроде как сообщили, но в ответ была только кромешная тишина. Лео не хотел об этом думать. Какие родные бросят тебя за сотни, даже тысячи километров и не поинтересуются как ты после потери памяти. Пожалуй, это хороший повод начать новую жизнь. По крайней мере, парень был склонен в это верить.

Порой Леонарду кажется, что все это чей-то бред, навязанный кем-то. Вся эта история с военными действиями. И что все это будто бы и не с ним происходило и происходит. Дурдом какой-то. Он как будто живет чью-то чужую жизнь.

Правда, Лео привык думать, что это все из-за частичной потери памяти. Он начал постепенно вспоминать какие-то отрывки, но они такие размытые и незначительные, что кажется, будто все с чистого листа. Но он не очень этому сопротивляется. По крайней мере, за успехи по службе ему выделили какое никакое, а все-таки жилье.

Канун Рождества, или как все его привыкли называть – Сочельник, для Лео обычный день. Как будто что-то может измениться. Лео в чудеса уже давно не верит. Весь мир – поток серых и черных цветов. Однообразная и скучная мазня, от которой становится так тошно порой, что хочется вывернуться наизнанку.

Иногда Лео кричит – беззвучно практически, только связки сильно-сильно напрягаются. Да так, что порой сводит мышцы. Изнутри энергия будто бы просится наружу, пытаясь прорваться. Лео не в силах подавлять ее или хоть как- то сопротивляться. Проще отступить и в который раз кинуть подушку в стену.

Или в который раз разбить тарелку – скоро посуды в квартире совсем не останется.

Энергии у Лео хоть отбавляй. Сказывается военное прошлое. Иногда он ходит тренироваться в зал – гири потаскать или гантели. Так хотя бы становится легче. Но мир все также скучен и однообразен. Девушки, завидев издали Лео на улице с его армейской выправкой, высоким ростом и телосложением, начинают улыбаться, но подойдя ближе, их улыбка меркнет, как только они видят шрам на лице Лео. Практически вся правая сторона лица располосована глубоким шрамом – подарком от военных действий. Он едва помнит, почему получил его. Кажется, кто-то полоснул ножом или чем-то острым. Возможно, это был восточный кинжальный клинок.

Шрам всех отталкивает. И все это бред про то, что шрамы украшают мужчину. Точно не такие. Лео уже свыкся с одиночеством, постепенно утопая в нем, будто в вязкой тягучей массе, которая поглощает его дюйм за дюймом словно зыбучие пески.

Почему его в Рождество так тянет в Центральный Парк? Сотни огней, елки и музыка. И толпы людей. Практически все то, что Лео так ненавидит. Весь мир будто бы сошел с ума, утопая с каждым мгновением в калейдоскопе разноцветных красок и огней. Бликов и вспышек. Лео неуютно находиться среди шума и веселья – психологические травмы после войны просто так не проходят. Но он почему-то идет сюда, словно управляемый какой-то неведомой силой.

Лео останавливается и поднимает голову вверх – неба не видно. Чертовы крупные города. Здесь только серый смог, заволакивающий все, пожирая миллиметр за миллиметром каждый кусочек природы и свободы, будто заточая всех в свою непроницаемую клетку. Не видно и звезд. А Лео почему-то очень хочется взглянуть на них. Будто в этих гребанных звездах он найдет свое спасение. И ощущение того, что он не один. Лео только тяжело вздыхает.

Его манят звезды. Их блеск вдали будто дарует уверенность и надежду.

Очень странное ощущение. Лео не знает, с чем вообще это связано. Может быть, в прошлой жизни он был астрофизиком? Или просто романтичным мечтателем, который знает все созвездия на небе? В любом случае, все это кажется чистейшим бредом.

– И что там видно? – внезапно раздается голос девушки. Лео, которого отвлекли от его собственных, как он считал глубоких, размышлений, нервно подскакивает на месте, словно его будит кто-то. Справа от него стоит брюнетка небольшого роста. Тоже смотрит на небо и задумчиво хмыкает.

– Ничего не видно. Пустота, – только и отвечает Лео и переводит взгляд с девушки на небо, а затем снова на девушку. Странное такое ощущение. Будто  он ее уже где-то видел. Но он в городе недавно. Да и такую девушку он бы точно запомнил. Что-то в ней есть, такое едва уловимое, но завораживающее. Он словно столбенеет в один момент.