Гном для души

Перед самым Новым Годом...

Старый эльф недовольно поморщился и взглянул на холодный, упрекавший налётом прошлогодней сажи камин.

- Нет, нет, нет! И не подумаю! – твёрдо решил эльф не поддаваться прошлогоднему порыву и не  разводить в камине огонь и, ещё плотнее укутавшись в старый пыльный плед, направился в кладовую за новыми свечами, ведь те, что догорали сейчас в подсвечниках, вот-вот погаснут.

В его доме помимо камина, раздражавшего хозяина одним своим видом, водилось и электричество, которым эльф упрямо не пользовался. Вы, конечно, усмехнётесь и скажете, что электричество в домах не водится – оно там просто есть. Но этот эльф с таким презрением относился ко всем новшествам, появившимся в  его мире за последние несколько лет, что и то самое полезное электричество было для него чем-то сродни мерзких, противных мышей или тараканов, которых каждый хозяин или хозяйка норовит вывести из своего жилища. Поэтому в его доме – добротном, кирпичном, двухэтажном – оно не было, а водилось.

В приятном полумраке кладовой старый эльф обнаружил, что запас свечей почти иссяк. Дело в том, что даже ими эльф пользовался крайне редко, ведь спать он ложился очень рано - с первыми признаками наступления темноты, а потому совсем забыл о том, что ещё месяца два или три назад собирался заказать у местного мастера новую партию. И в самом деле, ну зачем, зевая, сидеть вечерами в одиночестве в большой гостиной, перечитывая в который раз одни и те же книги?

Зачем, растрачивая свечи, пытаться вечерами согреть в холодной комнате свою душу, опустошая один за другим бочонки с выдержанным, великолепным эльфийским вином? В конце концов, их запас тоже не бесконечен. Потому эльф вино берёг, надеясь, что когда-нибудь всё вернётся на круги своя, станет, как прежде, и тогда он и оттенит винным букетом самый счастливый день в своей жизни.

Если доживёт до него, конечно.

Взяв с полки столько свечей, сколько уместилось в одну руку, неторопливо и кряхтя нечто недовольно-невразумительное эльф вернулся в гостиную, где начал заменять огарки в подсвечниках на новые источники света.

Иногда он бросал странные взгляды на пустой камин или на дерево, приволоченное в его дом добродушным соседом. Да какой он добродушный?! Просто глупец, забывший, как и все в этой местности, о старых эльфийских праздниках и ставший радостно ждать невесть откуда взявшихся посреди зимы поводов лишний раз потрепать нервы своему соседу – Риэлю.

Ну, в самом деле, кому в здравом уме могло прийти в голову приветствовать начало нового года не весной, как это всегда было принято у эльфийского народа, и даже не в конце зимы, а после её первой трети?!  Такое могли придумать только в одном из неправильных сумасшедших миров, которых, знал эльф, было несколько.

Или вот это вот: Ро-жде-ство. Что это вообще такое? За те несколько лет, которые прошли с момента Смешалипсиса, никто до сих пор и не понял, чьё же рождение так нетерпеливо ожидается каждый год.

Закончив со свечами, Риэль уселся в своё старое кресло – такое же холодное, как и всё в этом доме.

«Да, засиделся я что-то», по привычке подумал эльф, но не сделал попытки встать и подняться в спальню. Вот уж нет! Не станет он этой ночью спать! Будет сидеть, ждать громкой россыпи искусственных звёзд в чёрном небе, оповещающих  теперь о том, что наступила полночь и, соответственно, несвоевременный новый год. Будет ждать для того, чтобы ещё один раз удостовериться самому и преподнести в качестве нового доказательства остальным, что никакого совершенно не случается в эту ночь счастья, вдруг решившего случайно завалиться к кому-нибудь в дом. И наутро не случается. И до самого Ро-жде-ства!

«Эти искусственные звёзды такие недолговечные, так быстро гаснут… Вот бы и всё остальное пришлое исчезало бы отсюда так же скоро и бесследно!», предался своим мечтам эльф, поглядывая сквозь стекло окна на тёмное небо.   

Плавно и незаметно мысли Риэля вернулись к славным добрым временам, и образы, замелькавшие перед глазами, словно изнутри немного согрели его озябшее тело. Эльф расслабился, прикрыл глаза и позволил себе плыть по течению вслед за тёплыми яркими картинками, которые услужливо подкидывала воображению память.

Было так тихо и спокойно на душе от этих воспоминаний, что Риэль почти задремал. Перед его закрытыми глазами колыхалась на ветру сочная изумрудная листва самых разных зелёных оттенков. Весна в его воспоминании только началась, но вокруг всё уже светилось и пахло новой жизнью, и эти дурманящие голову ароматы, испускаемые не только свежей травой, но и бесчисленным количеством расцвётших за предыдущие дни цветов,  разносились по всей долине.

 Ведь эльфы – дети, защитники, помощники и повелители природы! Как только король этих земель и всего эльфийского народа выходит на балкон своего дворца и во всеуслышание объявляет, что весна началась, каждый эльф отдаёт земле и растениям часть своей силы. И оттого почти мгновенно преображается и лес, и долина из укрытого снегом сонного царства в наиярчайшее полотно вдохновенного буйством красок на своей палитре художника.

Но вдруг светлые воспоминания потревожило какое-то неприятное ощущение, – тоже из прошлого, -  словно кому-то должен, обязан именно сегодня, сейчас, с самого утра что-то дать, подарить, осчастливить. Довольно странное ощущение,  особенно если учесть, что было совершенно не понятно что, кому, зачем он должен. Оно родилось где-то внутри, то ли в области груди, то ли в голове и,  несмотря на все попытки от него избавиться, уходить не хотело.