Гномон выстрелил в полдень

Гномон выстрелил в полдень

Выезд на убийство. И добро бы дома! Эх! Последние дни в институте повышения квалификации - это же и последняя возможность расслабиться, отдохнуть. А Ивану Николаевичу Кручинину впору было причитать: "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!" - когда начальник курса закончил разговор приказом:

- Внизу ждёт машина. Эксперты и оперативники будут на месте. Рассматривайте это дело, как сдачу зачета. Не зря же вы лучший следователь года по своему округу?

Водитель чёрного BMW представился Ильёй, спросил, где следователь предпочитает ехать? Иван Николаевич сел впереди, попросил разрешения выбрать музыку. Среди дисков нашлась пятая симфония Бетховена, но утоляла она только интеллектуальный голод, а с обедом и, наверное, с ужином получался полный "облом". В салоне раздался сигнал вызова, Илья взял микрофон:

- Девяносто девятый - седьмому. Везу следователя...

Машина мчала по резервной полосе, за городом ещё повысила скорость. "Гайцы" бросались было наперерез, но мгновенно теряли интерес.

- А вот! Номер такой, называется "Еду, как хочу", - похвастался Илья, - и пять девяток.

Е-999-КХ-99? Кручинин покопался в памяти. Федеральная служба охраны? Ни фига себе! Очень уместно в динамиках грянул стук судьбы в дверь: "та-та-та та!" Машина свернула в густой смешанный лес. Кроны высоченных сосен едва не смыкались над извилистой полосой хорошего асфальта. Через пару километров впереди возник забор каслинского литья и такие же ворота, украшенные вензелем "ВЗ". Боец в камуфляже скомандовал охраннику в синем мундире - створки распахнулись. Матёрый сосняк, уже прореженный и обихоженный, продолжался метров двести, потом внезапно сменился регулярным парком. Трёхэтажный дворец великолепием напоминал что-то из комплекса Сан-Суси. Лакей в ливрее сбежал по ступеням, открыл дверку:

- Прошу вас.

Три человека в цивильной одежде представились Кручинину, но тот вытащил толстую авторучку - подарок друга из Германии - раскрыл блокнот и посетовал:

- Память никудышняя стала. Удостоверения, пожалуйста, запишу, кто вы.

Когда приходилось вести дела, где задевались интересы птиц высокого полёта, он первым делом пытался восстановить этих "птиц" против себя. Расчет простой: или отстранят, или мешать уже не станут. Поэтому авторучка-диктофон была включена - если что, запись поможет оправдаться. Высокий чиновник Ефим Юрьевич Гутов вспылил, но быстро справился с собой и протянул удостоверение: "Аппарат Президента". Олег Рябых оказался его ассистентом, а Назар Львович Лукин - полковником криминальной милиции. Вернув удостоверения, Кручинин услышал, наконец, что убит Злобин Виталий Дмитриевич, очень влиятельный человек:

- Преступника надо найти в течение суток. Зачем и почему вы, слушатель курсов, а не местный следователь, - пояснил Гутов, - совсем просто. Нужен человек, неизвестный прессе. Дом и усадьбу покидать можно лишь с моего разрешения. И вот, наденьте гарнитуру для связи. Скажете моё имя - немедленно соединят. Да, уполномочен... Да, спецназ Службы охраны... Да, подчиняется мне.

Кручинин получил наушник и микрофон очень шпионского вида. Пристраивая их и пряча проводок под пиджак, слушал полковника, который вёл на место происшествия:

- Виталий убит из, ты не поверишь, солнечных часов. Точно в полдень. Сейчас увидишь...

Громадный кабинет выглядел, как зал заседаний. Тяжелые шторы подчёркивали высоту потолка. Широченный стол, малахитовый письменный прибор и рабочее кресло, больше похожее на трон - придавали кабинету величавость.

- Нехило? Виталий любил изображать из себя лорда с родословной...

Показалось Кручинину или Лукин сказал это с неприязнью? "Не любят покойного, - отметил следователь, пряча ручку-диктофон. - Не любили, точнее..." Поправка верно отражала положение дел. Бывший владелец дворца, бывший друг президента, бывший олигарх и так далее - все в одном лице и теле - в настоящий момент почивали вечным сном в некрасивой позе. Посудите сами, если труп свешивается через подлокотник антикварного кресла, испачкав кровью персидский ковер - разве это эстетично? Кручинина замутило. Он повернулся в сторону приоткрытого окна, вовремя перехватил руку Лукина, протянутую к миниатюрной пушечке:

- Отпечатки сняли? Эксперты проверили настойку?

- Да ладно тебе, здесь не деревня. Всё уже обнюхано, осмотрено и...

- Убийцу установили и задержали? Можно закрывать дело? Нет? Тогда потрудитесь не забывать, что следствие веду я. А вы, соответственно, - ледяным тоном отчеканил Кручинин, - оперативно-розыскные мероприятия. Снайпера исключили?

Ох, как он не любил такие стычки, но следак должен сразу себя поставить. Оперативники, капитан и лейтенант, пожали плечами, а Лукин побагровел, стиснул кулаки, замолчал - значит, конфликта не миновать. Демонстративно разглядывая оригинальные солнечные часы - большая лупа над серым стволиком, дульный срез, словно пасть мелкозубой зверюшки - Иван Николаевич ждал крика и мата. Однако вмешался ассистент Рябых, доложил уверенно, мол, хоть периметр усадьбы и занимает пять гектаров леса, но огорожен, а сейчас контролируется спецназовцами. Что окно в момент убийства было приоткрыто, он подтвердил, но не понял: "Какой снайпер, если стреляли часы?"

Объяснять очевидное Кручинин не стал, показал на мужчин в одинаковых костюмах, попросил подождать за дверью. Удивлёние тех: "Мы эксперты!" - проигнорировал, потребовал от полковника продолжения отчёта. Тот уже перемолол обиду, внятно доложил:

- Кабинет, главный коридор, гостиная с библиотекой и выставкой часов, все гостевые комнаты находятся под видеонаблюдением. Диск мы просмотрели, так вот - вчера в семь вечера часовщик зарядил пушечку пистоном и больше её не трогали. Ночью в кабинет никто не входил. Утром - уборщица, потом техник ремонтировал жалюзи. За ним снова уборщица. Потом референт занёс бумаги, следом вошли Злобин с Манеровым, открыли окно, смотрели на парк. На пяток минут зашла дочь Злобина, они поругались, затем тот подозвал референта, накричал на них обоих, выгнал. Манеров ушёл. Больше к подоконнику никто не подходил. Горничная подала чай. В полдень пушка выстрелила Злобину в грудь боевым зарядом. То есть, кто-то заменил ствол.