Год багульника. Летняя луна. Часть 1

Глава 1. Жизнь в обмен на правду

Год багульника

Летняя луна

Часть первая

Глава 1. Жизнь в обмен на правду

Через пару дней после ухода кейнара Моав достаточно оправилась, чтобы выходить на прогулки. Сильфийские мази и заклинания поистине творили чудеса — казавшиеся смертельными, раны постепенно затягивались, и силы возвращались к эльфе. Совсем скоро она бодро разгуливала по лесу и болтала без умолку, точно успев соскучиться по жизни; Фанзай и Хега охотно составляли ей компанию: за это время они успели сдружиться с Хранительницей, их вечерние беседы часто тянулись за полночь. Моав была рада ее обществу. За время путешествия она невольно успела забыть, что она — не просто маленькая эллари, блуждающая по чужим землям, а старшая веллара, допущенная в Лунный круг; здесь же, в прекрасном царстве лесного народа, она вновь обретала себя — такой, какой некогда знал свою княжну светлый Рас-Сильван.

Она с удовольствием общалась с сильфами, подолгу засиживалась в их зеленых домиках, однако из всех уголков Мермина ей больше всего нравилась поляна элефт. Как-то утром она, гуляя, по привычке забрела под кроны величественных сикомор и застала там Хегу: сильфа стояла рядом с деревом, в ее зеленоватых руках была чаша, которую она держала, подставив к концу обломленной ветви. Завидев эльфу, она улыбнулась; Моав подошла и, поднявшись на цыпочки, заглянула в чашу — на дне белел густой непрозрачный сок.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Собираю молоко сикоморы, чтобы приготовить из него смолу. Надо успеть собрать его как можно больше, пока рана на дереве не закрылась, ведь это настоящая редкость.

— Но почему? Деревья же такие огромные — от того, что ты возьмешь из них немного сока, ничего ужасного не случится.

Сильфа заглянула в чашу.

— Мы собираем сок лишь с тех ветвей, что были повреждены ветром или животными, — объяснила она, осторожно пробуя пальцем вязкую жидкость. — Самим ломать деревья жизни нельзя, ведь жизнь очень хрупка.

— Ты права, — со вздохом согласилась Моав, — смерть всегда была сильнее жизни…

Хега перевела взгляд на нее.

— Да, сильнее, — спокойно согласилась она. — Однако все, существующее в мире, порождено все-таки жизнью. Таким образом, само существование смерти возможно лишь благодаря жизни. Так олень под корень съедает траву, однако лишь ее рост позволяет ему оставаться живым: она милостиво позволяет питаться собой — задумай она перестать расти, и оленю пришлось бы погибнуть…

Она прикоснулась тонкой рукой к морщинистой коре, капли смолы падали все реже и реже. Помолчав недолго, Хега снова заговорила:

— Ты еще очень молода, Моави, тебе кажется, что жизнь и смерть — это два врага, что вечно воюют друг с другом. Если побеждает один — кто-то умирает, другой — появляется новая жизнь…

Эльфа удивленно кивнула.

— На самом деле они неразлучны, как день и ночь, — сказала сильфа, — без одного невозможно другое, и мы должны принять это как правило. Если, конечно, хотим, чтобы жизнь продолжалась.

Наконец, рана на ветви затянулась окончательно, и Хега отошла от дерева. Повернувшись к Моав, она произнесла:

— Я иду в храм, чтобы успеть сделать смоляные палочки, пока сок не застыл; если хочешь, ты можешь пойти со мной.

— Конечно, хочу! — с охотой отозвалась эльфа.

Вместе они вошли в прохладный сумрак храма. Пройдя вдоль стоящих под стеной кроваток, Хега приблизилась к столу и поставила на него чашу. Моав тем временем украдкой посматривала в сторону спящих детенышей.

— А вот этого вчера еще не было! — вдруг воскликнула она, указывая узкой рукой на одну из колыбелей.

— Правильно, — улыбнулась Хранительница, — это та самая малышка, которой ты пожелала вырасти красивой; она родилась сегодня утром. Подай мне, пожалуйста, вон те прутики…

Моав посмотрела туда, куда она указала — в каменной чаше на ножке лежал пучок тонких, как иглы, палочек. Собрав их, эльфа поднесла их Хранительнице; та выбрала одну и попробовала ею сок — за то время, пока они шли из рощи, он успел загустеть, став тягучим, как смола. Хега удовлетворенно кивнула, опустила конец прутика в белую массу и стала медленно накручивать ее, вращая палочку пальцами. Сок быстро обвивал основу, точно нить веретено, пока она не стала почти полностью белой. Закончив, Хега подала веточку эльфе.

— Если тебе не сложно, воткни ее в угли в чаше и разожги огонь — она должна высохнуть. Только следи, чтобы пламя не доставало до сока, а то мы заодно узнаем все тайны мироздания…

При последних словах на лице Моав отразилось некоторое удивление; тем не менее, она послушно взяла веточку двумя пальцами и сделала то, о чем ее попросили. Хега принялась за следующее изделие.

Вскоре по храму поплыл ароматный дымок. Эльфа тщательно следила, чтобы огонь не касался покрытых смолой спиц — теперь чаша была утыкана ими по кругу. Когда сок закончился, Хранительница подошла и встала рядом с ней.