Голем

Голем

Когда Момо разжигала костер в пещере, ее голову стали посещать мысли, давно засевшие внутри. С каждым ударом камень о камень, эти мысли тотчас же били изнутри, не давая сосредоточиться на добыче огня.

– Почему Момо не получаться дитё? Почему у всех получаться, а у Момо не получаться? - проговаривала она вслух, упорно стуча камешками друг о друга.

Каждый последующий стук становился сильнее предыдущего от нарастающей злости Момо на саму себя. Искры за искрами сыпались на сухие бревнышки пока не вспыхнули красным пламенем, будто передавая чувства своей создательницы.

В пещеру зашел Дуду, волоча за собой тушу маленького буйвола. Дуду был мужем Момо, а также одним из охотников племени. Каждые сутки он уходил на ночную охоту в Долину, чтобы принести новую добычу и возвращался, как только солнце появлялось на горизонте.

– Дуду уже прийти? Быстро! Огненный Глаз еще даже не взойти. Дуду еще никогда не приходить, когда Белый Глаз наверху.

– Дуду поймать добыча. Тату отпускать Дуду домой. Дуду молодец сегодня, – сказал муж подталкивая ногой тело животного к костру. – Почему Момо грустить?

– Момо опять думать... думать о дитё…

– Если б Дуду знать - Дуду помочь, но Дуду не знать и теперь грустно.

Повисло неловкое молчание.

– Может Лукуми знать? – робко спросила Момо.

– Нет. Нет, нет, нет. К Лукуми не идти! Лукуми плохой. Лукуми жадный. Лукуми забрать все что есть! – закричал охотник.

– Лукуми шаман. Лукуми может помогать. Дуду ничего не делать! - заплакала Момо и убежала в самый темный закуток пещеры.

Дуду молча сел у костра и начал бить острым каменным осколком по костям буйвола. Когда он слышал треск, откидывал свое орудие назад и руками начинал рвать плоть животного. Дуду кинул в костер плоский камень размером с предплечье, аккуратно положил на него только что оторванный кусок мяса и стал ждать. Глаза невольно смотрели в темноту, где скрывалась Момо, но охотник был слишком горд, чтобы подойти к ней. Тогда он взглядом пробежался по одной из стенок их убежища, где отблески пламени быстрыми мазками создавали фон для наскальных рисунков. За все время, что они здесь жили Дуду видел только два рисунка. На первом были изображены два человечка, держащиеся за руку. Момо говорила, что это их семья. Он никогда не забудет ее улыбку, когда та заканчивала рисовать контуры тел. Эта улыбка светилась больше чем пламя самого большого костра в мире, и сияла ярче чем солнце в середине дня. В тот день он ушел на ночную охоту и вернулся с большой тушей пантеры на плече. Тогда и появился второй рисунок – маленький пузатый человечек с палкой в руке пронзает хищную зверину насквозь. Дуду отчетливо помнит как рисовался этот сюжет, поскольку в то же время сдирал шкуру с животного для подарка Момо. Она потом опоясывала себя этим черным как смоль мехом. Ей тогда завидовала даже Пату, жена вождя.

И тут охотник кинул взгляд на третий, новый рисунок. Он не видел его до сегодняшнего дня. Там был сам Дуду, узнаваемый по выдающемуся животу, Момо и маленький-маленький человечек, стоящий между ними. Сюжет был свежий, поскольку краска небольшими потеками стремительно струилась вниз. Охотник смотрел на рисунок и улыбался, сам того не осознавая, а когда понял – быстро стёр рукой подтеки краски и стремительным шагом отправился к Момо.

– Дуду думать. Дуду много думать. Дуду соглашаться идти к Лукуми. Нужда успеть до Огненного Глаза, пока Тату и братья не прийти.

Лукуми жил в дупле Великого Древа. Он изредка выбирался из своего укрытия, лишь за едой и ради обрядов захоронения и вызова дождя. Толстый ствол обеспечивал ему просторное жилище, а величественная крона защищала от непогоды и птиц. Момо и Дуду, волоча буйвола по земле, направлялись к Древу. На удивление Лукуми был не в дупле, а сидел в корнях и медитировал.

– Лукуми… – начала Момо.

– Лукуми все знать. Лукуми сказать Боги, что Момо и Дуду прийти. Лукуми знать о беде. Лукуми знать как помощь. Лукуми ждать плата, - не меняя позы и с закрытыми глазами процедил сквозь зубы шаман.

Дуду пододвинул тушу животного ближе к колдуну. Лукуми не открывая глаз сказал:

– Сейчас Лукуми призвать Бога Птулху. Птулху помощь.

Колдун замолчал. Он молчал ровно до того момента, пока небо не стало светлеть. Потом он резко открыл глаза, вскочил и как мангуст вскарабкался на дерево, в свое дупло и почти с такой же скоростью вернулся обратно к корням.

– Момо идти к Лукуми, - проговорил он, а как только жена охотника подошла прошептал ей на ухо: Момо и Дуду отправляться на Запад Реки. Там, где мало вода, нужда копать серый песок. Серый песок делать дитё. Потом сыпать пыльца, что давать Лукуми, и говорить: “Птулху, лимбарда херия! Чадо румбака шела! Зроби тулуса гварда!” И Боги давать Момо дитё!

Шли Момо и Дуду до нужного места до полудня. Зашли в мелководье западного берега реки и начали копать серый песок. Накопали и стали лепить ребенка.

– Нужда быть мужчина! – приговаривал Дуду. - Наследник! Охотник!

Слепили они мальчика. Момо посыпала пыльцой и стала говорить:

– Птулху, лимбарда херия! Чадо румбака шела! Зроби тулуса гварда!

И тут серые веки мальчика поднялись и показались глаза. Дуду сразу приметил, что они точь-в-точь мамины. Пара очень обрадовалась, наконец-то у них появился ребенок. На обратном пути они шли и оживленно разговаривали друг с другом, пока их новоявленный сын плелся сзади. Вечерело.

– Думо! – окликнула Момо. – Нужда идти быстро. Скоро взойти Белый Глаз! Нужда успеть до пещера!

Дуду взял Думо на плечи, чтобы быстрее дойти до племени.

– Думо любить Момо? Думо любить Дуду? – жена охотника стала расспрашивать сына.

Думо молчал.

– Дуду, почему Думо молчать?

– Дуду не знать, – отвечал муж. – Может Думо не уметь?

– А когда Думо быть уметь?

– Дуду не знать.

Когда семья почти добралась до племени, они увидели большой костер, языки пламени которого достигали неба. Вокруг все было усыпано камнями и танцевали дети под звуки барабана. А рядом стоял весь народ, что жил в округе и веселился. Дуду опустил сына на землю.