Голос и пианино

Голос и пианино

1710-ый год…

Этот город чуть ли не сведёт его с ума. Он целыми днями просиживал в тавернах и барах, пытаясь заработать хоть какие-нибудь деньги, но всё было увы напрасно.

Из дня в день, он рассказывал страшные, как ему казались рассказы, которые сам же сочинял, но никто их не оценивал и не слушал, отвлекаясь на свои кружки полные хорошего эля и пива и продолжая разговаривать с барменом таверны или глазеть с выпуклыми глазами на молодых и стройных девиц, которые иногда заходят выпить или же снять комнату на верхних этажах.

И этот день абсолютно не отличался от всех тех остальных дней. Он также был полон унынием и скукой, а также неким мелким разочарованием своей работой.

Слушали этого молодого человека только пару молодцов и то, частенько попивая свой напиток в кружках и изредка прислоняя край уха к речи рассказчику, которые и сейчас вёл очередной своей рассказ на публику:

И когда женщина пришла домой…, - сделал он паузу, глотнув больше воздуха в засохшее горло, - она увидела странный красный цвет, который никак не сливался с темнотой… Страх в её глазах быстро переполнил зрачки и она в испуге взяла свечу и зажгла её, но когда она это сделала, поняла то, что это было напрасно… Об этом отчётливо согласовал последний крик в её жизни, - раскашлялся он, закончив свою речь, но озарив зал таверны, рассказчик заметил, что слушал то его всего то один человек, а все остальные таки попивали эля и заигрывали с девицами…

Рассказчик неожиданно грустно вздохнул, смяв комочек листа с рассказом в карман и сел на стул, где стояло уже заказанный напиток.

От отчаяния сделав несколько глотков, он схватился ладонью за лоб и ощутил, как пульс быстро вскочил до небес и в этот момент ему лишь хотелось разбогатеть побыстрее, бросив всю эту работу в таверне за гроши или же, чтобы его слушали, как минимум половина таверны, но это желание вряд ли исполнится.

“И что я делаю не так?” – с грустной миной думал молодой рассказчик, попивая свой эль в кружке и размышляя, как бы заработать денег иным способом, но тем способом, который не принёс бы особых трудов. Уж ленив он для физического труда.

“Может быть, пойти и работать в театр?” – опять говорил монологом он, но подумав о том, что туда вряд ли возьмут развалину и беднягу, как он и его семья, ещё раз выпил эля и отчаянно бросил комок сильной смятой бумаги на деревянный пол таверны и до конца допил алкогольный напиток в кружке.

Налейте-ка мне ещё!, - сказал мимо проходящей официантке с подносом и она любезно покивав несколько раз головой, взяла бутылку эля с подноса и открыв со звуком крышку, улыбаясь своими красными губами, налила до краёв алкоголя рассказчику, - Спасибо, - произнеслась благодарность из его уже воняющего уста от засыханий, но молодая девица ничего не заметив, пошла дальше обслуживать клиентов таверны, которые сейчас шумно шумели во весь голос, слушая нелепые и несмешные анекдоты от бармена.

“И чем он лучше?” – монологировал он и сделал несколько маленьких глотков сладкого напитка. Эль тепло прошёлся внутрь и своей теплой температурой попал в лёгкие. Внутри почувствовалось приятное согревание, которое только сейчас и заставило рассказчика улыбнуться за весь день.

Но это тепло прошло также быстро, как и закончилась очередная партия смеха пьяных мужиков за соседним столом.

Рассказчик облокотил локоть на стол и немного распрял волосы на голове, пару раз вздохнув горячим воздухом на поверхность напитка.

Весь шум проходило мимо него, то есть мимо его ушей и все внутри умолкло, пропуская всё сквозь слух и взгляд.

У вас талант, молодой человек, - вдруг неожиданно донёсся голос, который сначала умолк в стезаниях помятой бумаги, а затем и вовсе этот голос исходил от столика напротив, - “и умерла она в муках и ужасах” – это был человек среднего возраста, с густыми усами и морщинам на лбе. Одет он был в сравнений с рассказчиком крайне богато, и вся его одежда выглядела дорого. Рубашка, пиджак, чёрные башмаки, кафтан и карманные очки на глазах красили этого незнакомого человека, который крайне вежливо разгладил смятую бумагу и общим планом для обеих взглядов положил текст с рассказом на стол.

“С чего такому человеку говорить с таким, как я?” – подумал молодой рассказчик, пристально посмотрев на джентльмена напротив.

Действительно? Зачем же? Зачем говорить с тем, кто одет неопрятно и очень бедно. На теле этого рассказчика была рваная одежда, которые сочетались с вонючими ботинками на ногах

Мы знакомы?, - невольно спросил рассказчик смотря на джентльмена в дорогой одежде, который продолжал читать текст рассказа, не обращая внимание на громкий смех позади нетрезвых пьяниц.

Вы что-то сказали?, - джентльмен поднял свои глаза и посмотрел сквозь линзы очков на рассказчика.

Мы знакомы?, - переспросил снова он.

Конечно же, нет, рассказчик, мы видимся впервые и извиняйте, что забыл представиться, - он закатив рукав на рубашке и кафтане, протянул свою морщинистую руку, - Уильям Алас, - рассказчик глянув на руку, а затем и подозрением на его лицо. В его глазах отразилась неодобрение и недоумение, что появилось с вопросом – “это какой-то розыгрыш?”, но всё ещё с тоном недоверий, рассказчик крепко ответил и ему приветствием и представлением ради хороших манер:

Арчи Ралл, - он твердо пожал ему руку и своею рукой примирил его взглядом.

Уильям снова посмотрев на текст, поправил свои очки на глазах и продолжил читать рассказ, но это длилось не так долго и через мгновения он снова поднял взгляд на юнца.

Изумительно!, - сказал он, как только текст был им прочтён.

Что такого?, - этот джентльмен продолжал всё больше вступаться в недоверие к Арчи, но в нём же была богатое обаяние.