Голос сердца

Эпизод 11

Среда, 11 ноября 2003 г.

Ольга

Утром подошёл Никита и спросил: помню ли я ещё про нашу договорённость с кино. Я, честно говоря, напрочь об этом забыла. И неудивительно, с такими-то событиями и переживаниями! Пришлось соврать, что помню – незачем обижать хорошего человека. Договорились, что сходим в эту субботу после учёбы. Если честно, на данный момент в кино мне не очень хотелось идти даже с Никитой – уж слишком много всего навалилось за последнее время. Но я подумала, что всё-таки мне надо развеяться, как-то отвлечься от проблем и постоянного напряжения. К тому же я ведь и вправду Нику обещала этот поход ещё на позапрошлой неделе, так что придётся своё обещание выполнять, несмотря на усталость. А устать мне было от чего.

Я опять чувствовала себя под микроскопом. С тех пор как в субботу, я, с горем пополам, убедила Идолбаева пересесть, он неотрывно следит за мной. Я, конечно, понимаю, зачем он это делает: надеется выяснить кто меня так разукрасил. Да только зря старается – я ничем себя не выдам, даже не посмотрю ни разу в сторону виновников моей травмы (которая, кстати, быстро заживала и уже почти прошла, поскольку я решила поэкспериментировать с энергетическим самолечением, и оно мне отлично удалось). Для того, что я задумала, Адам должен был себя вести как можно более натурально и достоверно, а для этого он должен был как можно меньше знать о случившемся. Пока что Идолбаев вёл себя достаточно правдоподобно и в соответствии с моим сценарием: психанул за то, что я отправила его за другую парту, но про меня не забыл и наблюдение за мной не прекратил. Хитрые Рустам и Али затаились и никак себя не проявляли, но я прекрасно знала, что они за нами наблюдают и заметила, как они удивились, что Адам не вернулся к ним за парту после того, как ушёл от меня. В этом и состоял мой план: сделать вид, что я их послушалась, чтобы они сами увидели, как себя поведёт их друг, если нас разлучить. Они должны были лично убедиться, что лучше от этого никому не станет: ни им, ни Адаму. Может, если они это поймут, то передумают мешать нашей дружбе? Надежда, конечно, слабая, но попытаться стоило. Во всяком случае, это лучше, чем чувствовать себя трусливой предательницей и нарушать своё слово, как я думала вначале.

Пока всё шло неплохо, даже лучше чем я ожидала. Я думала, что Адам присоединится к Рустаму и Али и оттуда будет наблюдать за мной как раньше, ещё до нашей дружбы. Однако, Идолбаев не просто отселился от меня и вернулся к старым друзьям, а вообще сидел теперь отдельно от всех. Он не сводил с меня глаз, а на друзей почти не обращал внимания – это было явно не то, что они от него ожидали. Один раз на перемене я даже наблюдала, как они попытались вернуть его в свой дружный коллектив, но эта затея с треском провалилась - Адам продолжал сидеть отдельно. Тогда они заняли выжидательную позицию: похоже, ждут, когда ему надоест меня разглядывать. Вот в таком режиме мы и существуем уже третий день: Рустам и Али наблюдают за Адамом, Адам – за мной, а я - за всеми тремя чеченцами сразу. Да, это было бы смешно, если бы не было так грустно.

У моего плана был только один, но очень существенный недостаток: я не знала сколько это может продлиться. Если всё затянется на достаточно длительный срок, Адам может выкинуть какой-нибудь фортель. Терпением он никогда не отличался. Его поведение совершенно непредсказуемо, но сейчас я могу предположить два варианта. Если ему и в самом деле надоест за мной наблюдать, он либо плюнет на всё и вернётся к своим друзьям (если так, что ж я как-нибудь это переживу, хоть и страшно в нём разочаруюсь), либо не ограничится простым наблюдением и докопается до истины каким-нибудь оригинальным способом. А когда он узнает правду, может произойти всё, что угодно.

С такими мыслями я подошла к аудитории, где должна была проходить пара по налогам и налогообложению. Кабинет пока ещё был занят другой группой, поэтому все наши одногруппники расположились у окон коридора. Я тоже подперла стену и принялась ждать, как вдруг Идолбаев неожиданно близко подошёл ко мне и громко сказал:

- Ну хорошо, Соколова, я рад , что ты наконец-то решилась мне всё рассказать.

Я удивленно уставилась на него:

- О чём это ты? Что рассказать?

- Ты знаешь что, – парень наклонился ко мне и прошептал в ухо: – это ведь не Горчеев поставил тебе фингал, правда? Если не хочешь, чтобы я поставил ему такой же, укажи мне настоящего виновника.

Я с ужасом воззрилась на неугомонного чеченца и укоризненно прошептала в ответ:

- Оставь его в покое, он здесь ни причём. Ну что за манера: чуть что - сразу кулаки распускать?

Адам вдруг выпрямился и уверенно заявил в полный голос:

- Спасибо, я узнал всё, что мне нужно. Теперь я с этим разберусь.

Мне это совсем не понравилось. Я схватила его за рукав свитера и с беспокойством спросила:

- Что ты узнал? Что ты задумал?

Но парень аккуратно отцепил мою руку от своего свитера и туманно ответил, слегка улыбнувшись:

- Ты скоро всё узнаешь.

После чего, как ни в чем небывало, отошёл к окну и принялся что-то обдумывать. Я разволновалась: зачем был нужен этот разговор? Почувствовав, что на меня кто-то смотрит, я огляделась и увидела, что Рустам и Али буравят меня отнюдь недобрыми взглядами. Так, кажется, я что-то начинаю понимать. Они, наверное, слышали часть разговора и решили, что я всё разболтала Адаму. Блин, что же теперь делать-то? Они же от меня не отвяжутся! И у Али появился прекрасный повод доделать то, что он не успел в прошлый раз – а именно: меня пристукнуть, и вряд ли на этот раз Рустам будет его останавливать, скорее поможет. Ну, спасибо тебе, Идолбаев! Вот уж удружил, так удружил, правдоискатель хренов! И ведь теперь не отмоешься: попробуй докажи им, что ничего не говорила – они-то своими ушами слышали совсем другое! Блин, блин и ещё раз блин!! Что же придумать?