Горбуны

Горбуны

I

Женька всю жизнь верил во всякую ерунду, которую непонятно где вообще находил. Будто с сачком за слухами бегал. Хотя, по правде говоря, нам всегда казалось, что он это сам выдумывал и выдавал будто услышал где или прочитал что. Ну если не всё, то большую часть так точно. Ну, подумайте сами, в начальной школе он рассказывал, что его кто-то схватил за ногу, когда он наступил в лужу. Прям из лужи и схватил, да. Обижался, что не верили. После уроков даже повел нас в парк лужу злосчастную показывать, палкой в нее тыкал, да толку - лужа как лужа. Ему эту лужу до выпускного вспоминали. Правда, спустя годы, когда знакомая сотрудница краеведческого музея рассказала, что на месте того парка давным-давно было кладбище, я почему-то сразу вспомнил эту историю.

Или, к примеру, что якобы всех, кто родился в день чернобыльской катастрофы, подспудно тянет в Чернобыль, но они этого не осознают: мол, это город зовет новых жителей. Или вот это, что дальнобойщики иногда слышат собственный голос по рации, который предупреждает их об опасности на дороге и, оказываясь на том самом месте, видят, что всё так и произошло. Одним словом, какие-то безобидные то ли городские легенды, то ли теории заговора - чушь в общем, которую между собой мы называли “евгенийкой”.

Стоит ли говорить, что широкополосный интернет открыл перед Женькой новые горизонты? Распрямил, так сказать, наш геоид в блин со вмятинами от слоновьих голов. И поначалу Женьку унесло как кепку ураганом. Каждый раз, как мы виделись, а виделись мы часто, так как жили в одном общежитии, даже шутили, что он живет в переходящей тайной комнате, где ж ещё. Так каждый раз он из ниоткуда возникал на пороге и вместо «привет» начинал: «Слышали уже?», ему тут же отвечали: «Да только об этом и говорят! Что там?», а дальше могло быть что угодно: «На Звенигородской биостанции в зоне аномального роста папоротника обнаружена летучая мышь-вампир!», аномальная, нужно полагать, это вверх корнями? Или: «Во вторник нужно обязательно пройти 33 метра по прямой на восток, чтобы попасть в биорезонанс.» Или вот, наше любимое: «Настоящий палеоконтакт! Люди на самом деле инопланетяне, потому что единственные, кто не подстраивается под среду, а подстраивает ее под себя, для этой планеты мы не родные!». Так и хотелось сказать: «Не все Женька, ой не все.»

И вот однажды, курсе на четвертом, нашел он на карте деревню Горбуны, это туда, в сторону Пскова. Именно не Горбуново или Верхние Горбуны, или Большие Горбуны как оно бывает, а просто - Горбуны и всё. Женьку первые десять минут как молнией ударило:

- Вот оно! Нашёл! Про эту деревню почти ничего нет в сети, но что-то там должно быть!

- Ага, горбуны, – кто-то сорвал покровы.

- Да хоть бы и горбуны! У меня чутье сработало!

Про Женькино чутье можно писать отдельные тома как в Большой Советской Энциклопедии: А - «Автобус, который вот-вот приедет, и в итоге все опоздали», Б – «Багаж, который будет точно на этом транспортере и выедет первым, а в итоге все бегут на другой конец зоны выдачи», В – «Вагон, который остановится точно здесь, и в итоге...» ну, вы понимаете.

Но уж очень хотелось Женьке принести в своих тонких пальцах тайну - упругую, сочную и при этом без следа чьих-то расторопных зубов. Или на худой конец - легенду. Чтобы появилось в тематическом справочнике то самое: «...впервые открытое московским студентом Евгением Приваловым...» и не так важно, что там до и после многоточий. Женьке ужасно хотелось стать «своим»: ездить в экспедиции с командой Губанова, первым случайно обнаружить нарисованный вертолет на стене пещеры, заснять на любительскую камеру снежного человека или проснуться среди ночи в трясущейся палатке от яркого света снаружи. И лучше всего за одни выходные, чтобы не мешало учебе.

Поэтому, ведомый своим чутьем, он в самом деле взял несколько дней отгула по семейным, собрал рюкзак и электричками поехал в эти свои Горбуны. Добирался с шестью пересадками и, пока ехал, всё зубрил скупые распечатки — агрохолдинг построили в 1992-м на базе колхоза, данные переписи населения старые, но живет там примерно человек сто. На этом всё.

В начале первого ночи, пошатываясь от железнодорожной тряски и немного от голода, он вышел на перрон под одинокий фонарь. Провожая взглядом поезд, он неожиданно осознал, что остался совсем один на станции посреди полей, которая с высоты птичьего полета напоминала кляксу на цветной бумаге. За границами желтого пятна от фонаря стелилась густая тьма с бусинами светящихся вдали окон. Женька дошел до другого края платформы и уже собирался спрыгнуть туда, где угадывалась тропинка, как вдалеке зажегся яркий свет, осветивший белую полосу какой-то стены и край поля. Женька даже не сразу понял, что это прожектор - всё надеялся на НЛО. Он спрыгнул с платформы и, вы не поверите, приземлился на горбуна. Ну тогда он, конечно, не знал, что это горбун, просто что-то замычало под ногами и энергично задвигалось в белых отсветах. Женька вскрикнул от неожиданности и отполз в сторону. Свет вдалеке погас также внезапно, как и зажегся.

Какое-то время он напряженно всматривался в темноту, кожей ощущая как темнота всматривается в него. Внезапно кто-то схватил его сзади за ворот и, с силой приподняв, закричал в самое ухо:

- Что тебе ещё от него надо? – голос был сиплый, срывающийся и прокуренный. Странное произношение из короткого вопросительного «что», сделало почти змеиное «штааа».

Не дожидаясь ответа Женьку стали яростно бить по голове, плечам, спине, но как-то неумело и почти не больно. Перепуганный, он закрыл голову руками и, снова упав, выкрикнул: «Я турист! Студент из Москвы!». Горбун замычал, будто ответил, и нападавший остановился.