Горничная особых кровей

Глава 1

— Владетель получил ваши протесты и остался при своем мнении, — безучастно объявил инспектор. — Дома будет снесены, а территория закрыта.

Каждая встреча с ним заканчивалась скандалом – это стало уже недоброй традицией – а сегодня из толпы недовольных не раздалось ни единого слова упрека. Ранее упрямившиеся люди вышли из кабинета, чтобы получить компенсацию, только сухонькая старушка осталась.

Элеонора? Снова сбежала! Пора бить тревогу.

Я подошла к бывшей соседке. Надеюсь, сегодня удастся обойтись без криков и крушения мебели…

— Что же это делается-то? — проговорила Элеонора беспомощно. — Как же так? Столько лет жила, дом родной… а вы – сносить… Звезды вас накажут.

— Не нужно драматизировать, — скучающим тоном ответил инспектор. — Дома ветхие, того и гляди, развалятся. Не могу понять вашего недовольства: компенсация покроет расходы на покупку лучшего жилья.

— Вам просто нужна земля, на которой стоит мой дом, — робко проговорила пожилая женщина.

— Владетелю нужна. Владетелю.

— Какой же он владетель? Он не знает нашу землю, он не рос на Энгоре! Пустили чужака…

Инспектор поджал губы, а его помощник высокомерно бросил:

— Мы сделаем вид, что ничего не слышали.

— Так вы всегда глухи! Слух у вас появляется, только когда дело касается взяток.

— Мне это начинает надоедать. Я не намерен выслушивать оскорбления!

Моя бывшая соседка разволновалась, раскраснелась, по пока что еще была в себе. Я взяла ее под руку и вывела из кабинета.

— Ну вот и все, — горестно протянула женщина. — Выжили нас, Региночка. Не ожидала я такого от владетельницы Элайзы…

— Бывшей владетельницы.

Я подвела Элеонору к диванчику, усадила на него и отошла ненадолго, чтобы позвонить в больницу и сообщить о беглянке. Когда я вернулась, Элеонора все так же тихонько сидела, смиренно опустив сухие ручки на колени, и растерянно моргала.

Все изменилось в один миг, и виной тому были центавриане, появившиеся в коридоре. Все как один высокие, стройные, черноволосые и белокожие, с идеальными чертами, они даже двигались одинаково – не быстро и не медленно, без суеты.

Люди ли это вообще или андроиды из одной партии?

Увы, все же люди. Они несколько месяцев шастали на нашей земле, вынюхивали что-то, вызнавали, и вот случилось страшное: наша владетельница продала титул центаврианину. Первым же его приказом было снести дома близ заповедных земель. Он даже не скрывал намерений – сказал, что на их месте будет построена фабрика по выращиванию кристаллов эо-ши, накопителей энергии.

У нас, жителей этих самых земель, никто не спрашивал мнения. Слово владетеля – закон. Будь это настоящий владетель, заслуживший право на землю, никто бы не возражал, но подчиняться приказам чужака, купившего титул – это уже слишком. Это даже не пощечина нашим устоям, а пинок.

Я покосилась на старушку Элеонору: ее глаза остекленели. Она всегда так подвисает перед тем, как из миролюбивой женщины превратиться в мегеру.

— Эй! — хрипло рявкнула она.

Началось…

— Тетя Элеонора, давайте выйдем? — попыталась я ее отвлечь.

Она только отмахнулась от меня и, слетев с диванчика с молодецкой резвостью, снова рявкнула:

— Центы! Да-да, вы!

Один из них обернулся; двое других тоже остановились.

— У вас к нам дело, гражданка? — спросил тот, что обернулся.

— Гражданок здесь отродясь не водилось! — залепила Элеонора. — Зарубите это себе на носу! Планета Энгор не состоит в Союзе людей! Я хочу сказать то, что остальные говорить боятся: ваш хозяин – узурпатор!

Центаврианин даже бровью не повел.

— Узурпатор – тот, кто захватил власть насильственным путем, — ответил он. — Владетель же приобрел права на землю по договоренности.

— Ха! — пренебрежительно «плюнула» старушка в ответ.

— Если вы недовольны владетелем, можете вызвать его на поединок и оспорить его право владения, — добавил цент.

— А вот и вызову!

Мужчина дернул уголками губ. Это показалось ему смешным.

— Чего кривишься, клонированный? Думаешь, я такого, как ты, не одолею?

— Тетя Элеонора, не надо, — снова встряла я и схлопотала затрещину от разошедшейся женщины. Она бы меня еще одной угостила, да цент ее отвлек:

— У вас все? — спросил он.

— Я все сказала!

Цент продолжил путь как ни в чем не бывало. Еще бы… разве имеют для таких, как он, значение жизней таких, как мы с Элеонорой? И как он смотрел… вроде бы равнодушно, но презрение все равно ощущалось. Неприятны ему, видимо, старость и безумие. Центавриане-то даже в семьсот лет выглядят на тридцать, их расе неведомы болезни и старение.

Я посмотрела на Элеонору, готовая к брани, воплям и проклятиям, но буйная часть ее личности уже уснула, получив желаемое, и старушка вернулась в свое обычное миролюбивое состояние. Женщина посмотрела на меня и шепнула виновато: