Городишко

Городишко

- Алексей Тимофеевич казаки пришли, запускать ли?

Заглянувшая в дверь голова дьяка, служившего "писарчуком" при атамане, опасливо щурилась. Поскольку тот если с самого утра был ещё просто не в духе,  то к обедне настроение у него уже стало ну просто отвратительным. И невзначай попасть под раздачу дьяк не хотел, поскольку раздавать тот собирался совсем не пряники.

- Пусть в трапезной обождут.

Атаман не торопясь сложил бумаги, которые просматривал, на край стола. Встав, с чувством  потянулся, похрустев косточками, и подтянув ремень, вышел из комнатушки, которую гордо именовал «кибинетом», памятуя о таковом виденном как-то у Демидовых.

Ещё на подходе, до него донёсся весёлый гогот, разбавленный солёными шутками, казаки явно неплохо проводили время. 

Невеликим числом в пять человек, умудряясь шуметь так, что их ясно было слышно и во дворе.

- Что, сучье племя, веселитесь?! Небось, думаете: винише хлебать вас позвал?! А вот хрен вам, по всей морде! Я вас, в перехлёст через коромысло, дурью-то маяться отучу. Всё, кончилась ваша казацкая вольница, вы у меня как лошади пахать будете, если надо и ярмо одену.

Какого лешего, ты Мыкола просрал целую телегу с провиантом, которую охранять должен был?! Вот на хрена ты за тем зайцем погнался?! Ладно, людишек волки задрали, то бабы новых нарожают. Лошаденка волков спужавшись понесла и утопла вместе с телегой в болоте! Ты скажи, что мы жрать будем?! Твоего зайца?!!!

-А ты Ванятка, что лыбу тянешь? Ты свиной выкидыш не меньше его накасипорил! Где казна Кучумкина?! Не мог вражина её далеко запрятать. Не было у него на это времени! 

Значит так, вот этого "жопоголового" - с глаз моих отсель. И вразумлять  во дворе, пока голова с жопой правильные места не займут, определённые им создателем.

Сидевшие рядом с оным казаки, ещё минуту назад весело с ним перешучивающиеся, бросились заламывать ему руки, а третий огрел табуреткой по голове. Слегка поплывшего после этого Мыколу, дружно потащили во двор прочь от грозных глаз начальства.

А то задержись подольше, так и сам огребёшь.

Но вовремя скрыться удалось не всем.

- Ванятка, а ты останься, с тобою не договорено, вертайся назад.

- Потильки ты обосрался с тем делом, тебе и прибирать! Возьмёшь полсотни косоглазых, и обшарите там всё. Чтоб под каждый камень заглянули, кажный куст выворотили. Ищите! 

Выйдя  на двор, удалой казак Иван Коркин, продолжал негромко ворчать себе под нос:

 -Ишь ты, пахать! Когда это казаки пахали, не мужичьё чай?! Ярмо он оденет… Ярмак хренов!

Во дворе уже никого не было видно. Отвесив товарищу положенных люлей, казаки двинулись бражничать, ну а он соответственно на лавку в избу, отлеживаться, и  учится думать головой, а не привычным местом.

Пройдя в конец невеликого городища, вышел за ограду, где и расположилось три дюжины коренных сибиряков разных народностей, скопом именуемых косоглазыми.

Оглядев их, он несколько приуныл, но потом мысленно плюнул и перекрестившись решил, что могло быть и хуже.

В путь двинулись наутро, причём его «войско» тащило с собой  не только баб, но и какую-то блекающе-мемекающую живность.

Этаким табором и шли. Остановились в месте, где был последний раз замечен Кучум, сбегающий со своей казной.

Место было не очень, уж слишком болотистое. А по весне, наверняка, всё затопляла местная речка-вонючка.

Поэтому лагерь, Коркин повелел ставить поодаль, на возвышенности. Вдоволь хлебнув в своё время походной жизни, сразу приказал, чтоб строили ему избу. Для более чем полусотни мужиков - тут работы-то было всего лишь на день. Но те, кем выпало командовать ему, справились только за три.

Поиски казны проходили не шатко не валко, и скоро у Ивана уже вошло в привычку, прогуливаясь этак перед обедней строго вопрошать встречных, ищут ли они то, что велено. Те, ломая шапку и кланяясь, отвечали:

 - Каанечнааа ишшим! Батюшка утаман…

 А потом и просто с крыльца грозно окликать прохожих:

- Ищите?! 

- Ишшим! Ишим! 

Самые упоротые упорные, вроде бы так до сих пор и ищут.

***

- Деда, а почему наш город так называется: «Ишим»? 

- То внучек в честь татарского хана, звали того так.

- Деда, а ты же мне говорил, что тут татары и не жили никогда, и наш город всегда русский был? И начинался он с Коркинской слободы?!

Старик задумчиво почесал лысину, он уже позабыл большую часть того вранья, что наплёл внучку. Радуясь, столь благодарному слушателю, рот он почти не закрывал с самого утра. С некоторых пор, он перестал общаться со сверстниками, которые завели привычку при встрече сразу задавать вопрос:

- А ты слышал, кто ещё умер?! После чего принимались перечислять, и довольно часто уже он ловил себя на мысли, что вот этот был его моложе лет на пять, а вот тот и на все десять. Тем приятней было, наконец-то повидаться с дочей, что решила погостить у него недельку, вместе с мужем и сыном.

- Дед, а дед ты спишь? 

Пацан принялся теребить, на его взгляд излишне долго молчащего старика.

- Так, что там было?

- А, да утонул, говорю,  хан тот татарский! В речке, когда плавал… али коня купал! Они, степняки-то, не очень плавать умеют, откуда в степи река? Нетути их там! А города тогда вообще ещё не было, а река была, да! Вот по реке и город назвали.

- А кто же тогда называл, если хан утонул?

- А это не сам хан утонул, а его сын. – Принялся тут же выкручиваться хитрый старик. - Тоже хан, но младший, а старший-то вот взял и назвал в честь сваво сына реку. «Ишим»! А вообще, это у них фамилия такая была, общая.

***

А через много лет внук, став уже доктором и профессором, запишет бредни своего дедушки, уже как официальную версию названия любимого города. Ведь дедушка не мог врать?!

Примечание: 

Для иллюстрации обложки  использован рисунок с сайта: pixabay.com/ru