Грани бессмертия

Грани бессмертия

У полыхающего багровыми языками пламени камина стояло кресло с высокой спинкой. 

В нём сидел Эркер в длинном синем халате, расшитом звёздами.

Судя по всему, он был настроен благодушно. Его сухие и тонкие губы искривила улыбка. Он предложил Первенцеву сесть рядом, а сам позвонил фарфоровым колокольчиком, стоявшим на столике.

В бесшумно открывшейся двери появилась служанка, принесшая на подносе кофейник, сахарницу и чашки.

- Прошу, - пригласил Эркер.

Первенцев цепко посмотрел в его водянистые глаза и перевёл взгляд на дряблую шею и худые, будто фарфоровые руки с большими ручейками вен.

- Простите, а кто вы такой? Чем вы занимаетесь? И вообще, сколько вам лет?

Вместо ответа Эркер разлил по чашкам кофе и взял щипцами колотый сахар.

Когда дымящийся напиток паром заклубился над чашками, Эркер, отхлебнув, поставил свою на блюдце.

- Я бы хотел, чтобы вы меня выслушали не перебивая. Послушали мою исповедь. Не так много людей в мире знают о моей жизни. Мне тяжело нести на душе этот груз. Груз прожитых лет и поступков. Послушав меня, вы, быть может, многое поймете.

***

Вы спросили, сколько мне лет. Да, я живу уже много, больше трёхсот! Вот счастливчик, подумали вы! Или, быть может, вы решили, что с вами говорит сумасшедший? Ни то, ни другое… Но прежде выслушайте мою горестную историю.

Представьте себе избалованного молодого человека, родившегося в графстве Марк, в довольно зажиточной семье. В юности я был красив и любил наслаждения более всего. Охота и военное дело были моими основными увлечениями.

Меня часто можно было видеть скачущим на охоту со стаей гончих в компании молодых повес, отпрысков знатных семей. Мы устраивали буйные пирушки в винных погребках и предавались чувственным удовольствиям с легкодоступными девушками. Но отец был очень встревожен моим поведением. Он резонно считал, что умение загнать зверя и стрелять в цель, а также приласкать красотку - далеко не всё, что может пригодиться в жизни молодому человеку.

И он отправил меня к бранденбургскому курфюрсту. Тот, строго посмотрев на меня, поставил условие, что если я мечтаю о престижной должности советника при дворе, то просто обязан учиться.

Таким образом всё пошло не так, как я хотел. Я мечтал о славе, доблести, а был вынужден сесть за книги. В Гейдельбергском университете я изучал юриспруденцию.

И тут произошло неожиданное! Я вдруг почувствовал необыкновенную тягу к наукам, вошёл, так сказать, во вкус. В те времена в университете был расцвет гуманизма и либерализма, студентам разрешали носить светскую одежду и свободно общаться с преподавателями, и это способствовало углублению интереса к наукам. Я хотел познать все науки, которые есть в мире и засел за книги. Но подсчитал, что за всю жизнь я не смогу прочесть даже ничтожную их часть. Я чувствовал отчаяние, и, бывало, слёзы наворачивались мне на глаза, я в гневе швырял книги, и, сидя среди молчаливых груд, понимал, что не смогу освоить всё, что хочу.

Из научных и духовных глубин меня вырвала смерть отца. Он захворал и рано покинул этот мир. Я, вернувшись в родное графство, вступил в наследство.

Я перевёз в свой дом большую часть купленных мною книг и создал громадную библиотеку, а затем занялся различными исследованиями и написанием собственных сочинений.

От науки меня отвлекла война с соседним графством. В те времена такие междоусобицы были нередки. Военные действия шли не очень удачно для меня. При переходе через болото я потерял часть своих солдат и потерпел поражение. Соседний граф сжигал мои деревни и уничтожал посевы.

Еле удалось уладить дело и заключить невыгодный для меня мир.

Но судьбе было суждено послать мне ещё одно испытание.

Я приехал погостить к своему дяде Отто и был сражён! Его дочь, которую я видел давно маленькой девочкой, теперь находилась в расцвете своей красоты.

Прекраснее женщины я не видел в своей жизни!

Минна была само чудо – нежные рыжеватые волосы, ясные голубые глаза, колеблющаяся под платьем упругая грудь – всё это волновало меня. Мы начали встречаться и вести беседы.

Минна писала стихи, интересовалась науками и могла поддержать практически любой разговор. Даже когда ей, исключительно из-за её юных лет и особенностей женского образования не хватало знаний, она была благодарной слушательницей, всё схватывала на лету. Я не знал женщины лучше и умнее дорогой моему сердцу Минны!

Мы стали проводить много времени вместе. Сколько глубочайших, милых сердцу и уму бесед состоялось, сколько нежнейших чувств было проявлено! Как можно забыть те дни, когда я, наслаждаясь достоинствами своей возлюбленной, благодарил судьбу за этот щедрый дар!

Наши отношения не стали тайной для бдительного взора дядюшки Отто.

Мы обручились и поклялись во взаимной верности.

В тот период моей жизни я был на седьмом небе! Состоявшаяся вслед за этим свадьба только добавила счастья в наш мир на двоих.

Моя любимая восхищалась природой, читала стихи, с интересом слушала мои философские штудии, принимала участие в химических и физических опытах, которыми я тогда увлекался, высказывала интересные идеи. Волшебные ночи соединяли наши упругие молодые тела. Как вихрь проносились мы на своих быстрых конях по полям, лугам и лесам и казалось, не существует для нас никакого предела в подлунном мире. Но предел будет, он наступит внезапно и поставит его тот, кто выше нас.