Глава 1.

Яркая вспышка света резко пробивает в глаза, ослепляя на несколько секунд. Зажмуриваюсь, подавляя навязчивые картины, которые снова оживают в памяти.

Тела, тела, тела… Десятки тел в кровавом свечении… Даже сам воздух вокруг напитан красным. При каждом вдохе в лёгкие проникает запах железа и гари…

Сделав глубокий вдох, я заставил себя вернуться в реальность. Здесь тоже повсюду были тела. Самые разные — мужские, женские, одетые и не очень. И всюду, на всех предметах и поверхностях, лежал густой красный отсвет, шедший от множества источников. При этом в помещении сохранялся полумрак, томительный и жуткий.

Люди кругом улыбались, смеялись, пили алкоголь, трахались по тёмным углам. Иные так и вовсе не прятались. В общем, веселились на полную катушку. Только вот я сюда пришёл не за весельем.

— «Edge One»*? («Грань один?» — прим. авт.) — недоверчиво переспросила девушка в гардеробной перед входом в основной зал.

Мне нужно было лично пройти весь путь, который обычно проделывали гости клуба. И особенно тот, что преодолел Веня, когда входил сюда в последний раз, вряд ли подозревая, чем для него закончится эта ночь.

— Какие-то проблемы?

Девушка капитулирующее подняла ладони:

— Прошу прощения, господин… — она мельком глянула в экран компьютера, где отобразилось моё имя, когда я прикладывал электронный пропуск.

— Апостол, — подсказал ей.

Разумеется, в паспорте меня звали иначе. Но Молот, когда стряпал на скорую руку пропуск, по привычке решил ограничиться военным позывным. Апостол, Молот, Веня — так мы звали друг друга в те времена, когда спасали чужую родину, отдавая долг своей. Геометки пройденных горячих точек для каждого из нас высечены в памяти красным.

— Добро пожаловать в клуб «Грань», господин Апостол, — девушка игриво прищёлкнула языком и улыбнулась бордовыми губами.

Возможно, ждала ответной улыбки. И не дождалась. Но, конечно же, поняла, что я тут — не рядовой посетитель: первый раз и сразу с самым высоким уровнем доступа «Edge One», открывающим любые двери. Ну, почти любые.

Мне бы не выделяться, а вести себя неприметно — слиться с толпой, не привлекать внимания. Но я сразу отказался от этой идеи. Актёр из меня нулёвый, зато в грязных делах получается неплохо разбираться. Собственно, потому Молот и вызвал в первую очередь меня. Тем более, что других связей в полиции у него не было. А я уже не раз прикрывал его жопу, когда он вляпывался в очередную историю. Правда, непосредственно в клубе мне ещё не приходилось бывать. Да и не особо хотелось, просто сегодня пришлось.

Не без труда я преодолел основной зал наискосок. Отметил для себя стратегические объекты: слева и справа — бары под лестницей, вокруг относительно свободного центра — столики, позади — VIP-ложи, впереди — сцена. Сейчас там находился какой мужчина, наполовину седой, в очках. С отрешённым видом он наматывал верёвки на молодую девчонку. Её руки, ноги и обнажённая грудь уже были полностью покрыты причудливой вязью.

Я обратил внимание на гостей: некоторые наблюдали за диким представлением, но большинство занимались своими делами. Они пришли сюда, чтобы блудить и грешить по полной. А меня тошнило при виде их самодовольных рож, презревших стыд и достоинство. БДСМ-адепты — так они себя величали. Извращенцы — так я называл их и всё это гнилое распутство, которым заведовал мой старый боевой товарищ Молот, в миру — Новиков Андрей Иванович. Если бы не наше общее кровавое прошлое, с удовольствием сам бы его засадил в тюрягу и сжёг к ебеням это логово порока. Но, увы, сейчас у меня были иные задачи.

Чуть правее от сцены находилась деревянная ширма, из которой торчали ноги. Сначала я подумал, что показалось, но, приблизившись, понял, что не ошибся: в ширме действительно имелись прорези, откуда оставались видны половины трёх обнажённых женских тел — от пояса и ниже. Верхние половины были скрыты по другую сторону. Я бы принял их за манекены — они лежали неподвижно на спине с поднятыми и широко расставленными ногам. У щиколоток находились крепления, не дававшие опуститься. Но когда я очутился прямо перед открытой вагиной одной из них, убедился, что девушки живые. И оттого стало только страшнее и противнее: они выглядели как трупы, разорванные пополам сдетонировавшей миной.

Что это ещё за хуйня?..

Прямо при мне между соседних ног очутился какой-то мужик. Он вытащил из брюк стоящий член, напялил презерватив и принялся трахать половину женщины, не обращая на меня никакого внимания. Несколько минут я просто стоял и смотрел за происходящим. Мужик кончил быстро и также быстро вытащил своё хозяйство, скинул использованный латекс в урну и ушёл.

«Дырка для траха» — вот что это такое. Это даже не секс, а какая-то дрочка с неодушевлённым предметом. Хотя все три девушки были живыми… Но они позволяли сношать себя любому незнакомцу. Кто угодно мог подойти и присунуть им. Даже я мог…

От этой мысли, в паху адски заныло. Я понял, что у меня эрекция, хотя всё происходящее вызывало лишь отвращение и желание поскорее свалить отсюда. При этом тело среагировало противоположным образом, отчего ненависть моя обратилась ко мне самому. Как можно возбуждаться от подобной мерзости? Это противоестественно, гадко, гнусно. Так не подобает себя вести нормальным людям.

А я сейчас как будто бы опустился до их уровня, когда осознал собственный стояк. Но поделать ничего с этим не мог. Просто подавил уродливое наваждение и пошёл дальше.

Поднялся по одной из лестниц, стараясь не думать о том, что член мешает ровно ходить. Я держал в голове план клуба, который постарался как следует запомнить перед выездом. У меня было не больше пяти минут, чтобы изучить важные нюансы и не упустить что-то из ответвлений. Ориентироваться на месте оказалось непросто, но сложность задачи хотя бы отвлекала от других пакостных мыслей.

Нужно было найти вход в «Дюкер», расположенный между вторым и третьим этажом. Именно там располагалось нужное мне помещение. Я нырнул в одну из арок наугад и попал, как по заказу, в искомую локацию. Тут и начинался «Дюкер» — длинный узкий тоннель, соединяющий две стратегические части клуба «Грань», гостевую и административную. Я уверенно шагнул в полутёмный коридор, часть стен в котором светилась, а часть оставалась непроницаемо чёрными.