Греческий бриз

Греческий бриз

 – Итак, уважаемые родители, что будем делать?

Гурунопуло Эмма Николаевна блеснула стёклами очков.

 – Не молчим. Высказываемся.

Я исподлобья посмотрел на своих товарищей по несчастью. Никто не знал, что отвечать. Эмма Николаевна повернулась ко мне. Я не видел её глаз. Лишь очки, огромные, как авиационные прожекторы.   

 – Артём Витальевич, повторяю, что нам делать?

В этом, пропахшем мелом, мытым полом и партами классе, мне снова казалось, что я – тот самый подросток, Тёма-Воробей, которого распекает училка.

– Артём Витальевич. Я жду.

Я не знал, чего от меня хотят. Я выполнил все требования. Приехал, бросив работу. Отменил важную встречу, едва услышав в телефоне прокуренный, не терпящий возражений голос.

           – Не-е знаю. Реагировать, что ли?

            Эмма Николаевна крякнула, усмехнувшись такому неопределённому ответу.

– Реагировать. Я разговаривала и с милицией,  и с районо. Всем безразлично. Частная собственность, клуб работает без нарушений. За детьми должны следить родители.

К счастью, прожекторы отвернулись от меня, упёршись в единственную маму среди присутствующих.

– Диана Сергеевна, вы же мать? Это нормально, что ребёнок играет в такие игры?

Диана Сергеевна робко улыбнулась.

–  Нет, Эмма Николаевна, это очень плохо. И очень страшно.  

– Я не хочу, чтобы мои ученики выросли садистами. Вы хоть понимаете, какой ущерб эти забавы наносят детской психике?

Прожекторы нацелились на громоздкого бугая, отца Серёжки Шаина.

– Василий Валерьевич, а вы понимаете?

Бугай поморщился. Однажды на новогоднем вечере, когда дети лихо отплясывали в спортзале, а родители усиленно следили за порядком, мы разоткровенничались. Разомлев от коньяка, который я протащил контрабандой в плоской фляжке, Василий Валерьевич, пытавшийся весь вечер «склеить» зеленоглазую и длинноногую Диану Сергеевну, вдруг ляпнул, что в детстве насмерть приросла к нему кличка – Баран. Мы все почему-то очень хорошо это запомнили. И вот теперь Василий Валерьевич, богатый человек, владелец автомастерской, отец двух дочерей и сына-спортсмена, снова слышит недоверчивое «а вы понимаете?».

– Это самое. Я понимаю, да.

– Что вы понимаете?

– Игра. Они там бьют кур лопатами.

– Это нормально?

Баран уставился на Эмму Николаевну, не зная, что ответить. Зачем-то посмотрев на меня, сказал:

– Нет. Кур не нормально… Их топором рубят. Голову, конечно. Мы так в дерев…

– Достаточно!

Рядом с Бараном сидел расхристанный папаша, мало чем отличающийся от школьников. Одет он был в заляпанный свитер и непомерной широты джинсы. Очками мог посоперничать с самой Эммой Николаевной. Нам он был известен как Сява. Училка никогда не окликала его по имени-отчеству, что не мешало ей бесконечно припахивать несчастного родителя для нужд компьютерного класса и всей школьной электроники. С отвёрткой и обжимкой в руках, он ползал под партами, проводил кабели, устанавливал софт, подключался к высокоскоростному интернету. В родительском чате постоянно флудил ссылками на полезные, малополезные и совсем бесполезные приложения, стремительно исчезая, если кто-то задавал вопрос по IT-тематике. Сява уже минуты три пытался что-то сказать. Он даже поднял руку, но на него никто не обращал внимание. Сява имел привычку полулежать, выставив из-под парты хилые ноги. Прожекторы наконец развернулись в его сторону.  

–  Вы что-то хотели сказать?

Вращая карандаш через большой палец, Сява, заунывным голосом начал вещать:

– Игра называется – CC или CreateChaos – что в вольном переводе означает «творить беспредел». Возрастное ограничение – восемнадцать лет. По сюжету фрик-отморозок устраивает произвол в вымышленном городе. Пинает бабушек, бьёт лопатой прохожих, мочится на могилы, поджигает голубятни. Можно крутить однополую, двуполую, многополую любовь, предаваться блуду и всяким извращениям. Можно заниматься бизнесом. Можно стать пастырем, разглашая по радио секреты исповеди и доводя прихожан до самоубийства. Игрушка мегапопулярна, предусмотрен многопользовательский…

Эмма Николаевна в сердцах бросила ручку на стол.

– Хватит! Сядьте по-человечески, когда разговариваете с учителем! Не хочу больше слышать про игру. Мне этой мерзости в интернетах хватило. И откуда вы знаете все подробности? Чего хохочете, Артём Витальевич? Я сказала что-то смешное?

            Мне нечего было ответить. Да и что отвечать, если сам играл в эту игру на домашней консоли. Голубей не поджигал, паству не исповедовал. Но стрелял в коров из ружья для пейнтбола, а жена любила забегать в раздевалки, смущая фитоняшек и ловко разбивала клюшкой для гольфа садовых гномов. Мы оба думали, что играем втайне от сына, но судя по всему, любимое чадо, несмотря на строжайший запрет, нехило куролесило, используя мой профайл. Иначе как объяснить кучу оружия и достижений, о которых мы с женой и помыслить не смели.

Я посмотрел на Диану Сергеевну. Она едва сдерживалась от смеха. Эмма Николаевна бросила на неё грозный взгляд и недовольно буркнула: