Грот

Грот

Чего только не написано о панельных домах. Они уже давно перестали быть вынужденным архитектурным недоразумением и стали полноценной частью нашей культуры. Панельки воспевают, ими восхищаются, от них веет чем-то родным и уютным. Людям намного проще и безопаснее видеть в этих многоглазых бетонных монстрах свою Родину, чем взглянуть на них трезво.

Кого-то панельки страшат, наводят тоску и безнадёгу. Поднимись на крышу районной шестнадцатиэтажки и оглянись вокруг, сразу хапнешь такую дозу безысходности прямо в душу, что на несколько недель напрочь забудешь о том, чтобы любоваться подобным городским пейзажем.

Меня же окружающие дома пугали немного по-другому. В старшей школе я, как и большинство моих сверстников, горел ослепительным софитом юношеского максимализма, верил в свою непоколебимую гениальность и великую миссию, что под силу исключительно мне. Спустил кучу денег на звукопоглощающие панели, похожие на большие коробки для яиц, и переделал собственную комнату под студию звукозаписи. Хотел играть в группе. Мы с друзьями даже записали пару песен, но к началу института всё это было благополучно заброшено.

То счастливое время, пока ещё была жива надежда на успешную музыкальную карьеру, я ходил с гордо поднятой головой, со скрытой насмешкой смотрел на своих соседей, ведь они — простые работяги — и не догадывались, что рядом с ними живёт самый настоящий музыкант с собственной студией. И даже окна моей комнаты с улицы смотрелись как-то иначе, благороднее.

Но потом я стал смотреть шире и увидел другие окна, абсолютно такие же, как мои. Соседи рассказывали об успехах своих отпрысков: у того дочь поступила в столицу на международные отношения, у другого сын взял кредит на дом и уже в скором времени перевезёт туда всю семью. И вот тогда я увидел на месте своего дома огромный муравейник. Пара-тройка окон, одна квартира, и целая вселенная внутри неё, полная своих переживаний, достижений и открытий, но абсолютно такая же, как и все её окружающие. Вот что меня и ещё тысячи людей пугает в панельках: это наглядная демонстрация нашей серости и заурядности.

Под конец школы я схватил небольшое психическое расстройство, развитие которого благополучно остановили таблетки и появившаяся в моей жизни первая любовь. Но депрессивные мысли всё равно не покидали головы.

Вот так и остаётся нам, простым винтикам в этой беспощадной машине, искать в собственных панельных гробах теплоту и уют, ни о чём не рассуждая. И благодаря такой позиции люди упускают из вида тот душераздирающий ужас, что уже несколько десятков лет таится рядом с ними. Они не обращают внимания на то, что в некоторых подъездах даже на первом этаже невозможно разглядеть в щелях кабины дно шахты лифта; не знают, что некоторые лифты безупречно работают со времён постройки дома, не зная ремонта и не привлекая к себе внимания. Быть может, их чинит не ЖЭК, а немного другая контора, но факт остаётся фактом.

Назвать всё случившееся со мной «расследованием» у меня не повернётся язык, скорее это было невинное наблюдение, чудом не лишившее меня рассудка. Предпосылок этому не было, виной всему стала чистейшая случайность. Несколько дней назад я сильно поссорился с отцом своей девушки — ужасным и жестоким человеком, который сам позвал меня на разговор к ним домой и стал подло отчитывать прямо на лестничной площадке, дело едва не дошло до драки, но всё обошлось, и я ушёл. Однако ярость моя ещё ярко пылала в груди, накопившийся пар требовал выпуска. Не отдавая себе отчёта о своих действиях, я несколько раз стукнул кулаком по кнопкам лифта; двери закрылись, но кабина стояла на месте. Когда эмоций поубавилось, я несколько раз ткнул кнопку первого этажа. Лифт дёрнулся и понёс меня вниз, только скорость была какой-то неестественной, точно спускался я не в доме, а в современном торговом центре.

Тогда за горло меня схватил ужас, который и по сей день никуда не делся. Лифт всё ехал и ехал без намёка на остановку. Вспомнилась знаменитая короткая страшилка: лифт едет уже третий час, и не понятно, чего бояться больше, что он не остановиться или, что наконец-то доедет.

Руки затряслись, я жал на кнопку «стоп», но кабина не реагировала. В шахте что-то скрипело, стучало, моментами проскакивало что-то похожее на жуткий шёпот. А потом вдруг стало так тихо, что единственным пугающим звуком было моё собственное учащённое дыхание. Лифт замедлил ход и вскоре окончательно замер, двери чуть слышно раскрылись, открыв моему взору длинный тёмный коридор, освещённый тусклым светом гудящих газовых ламп.

События развивались так быстро и абсурдно, что поселившийся в груди ужас ещё ни разу не вспыхнул паникой, поэтому-то я и не сразу сообразил, что всё это совершенно ненормально. Тихо переставляя ноги, я выбрался из кабины и осмотрелся. Из глубины коридора доносились приглушённые голоса. Видимо, они каким-то образом повлияли на меня, затуманили разум и поманили к себе. В конце коридора обнаружились ступени вниз, но спуститься я не успел. Из помутнения меня выбросил громкий визг.

«Матушка!» — кричал какой-то малыш внизу, и с каждым новым криком голос его становился грубее, проступала хрипотца, будто ребёнок ежесекундно взрослел.

«Матушка!» — прорычал голос.

И как по тугому барабану ударила паника мне в грудь. Я развернулся и помчался к лифту, но тот, будто в дешёвом ужастике, закрывал свои двери по мере моего приближения. На глазах навернулись слёзы. Я в панике хлопал по каменным стенам в поисках кнопки вызова, пытался вручную раздвинуть двери, но ничего не выходило. Мне было страшно возвращаться к ступенькам и тем более спускаться, но и оставаться на месте было невыносимо. Смутные мысли издевались надо мной, каждая вторая пыталась убедить в том, что вот-вот двери лифта раскроются, из кабины вылезет невообразимая бурлящая тварь с одним глазом и безжалостно проглотит меня.

К ступеням я шёл, прижавшись спиной к стене. Жуткий голос уже не звал матушку, но приглушённые голоса всё ещё неустанно бубнили. Внизу коридор переходил в огромный грот, освещённый торчащими из камней лампами. Стены стали более рельефные и острые, поэтому я присел на корточки и двигался дальше гусиным шагом. Голоса становились отчётливее, их обладатели сидели где-то подо мной. Проковыляв ещё немного, я наткнулся на большую дыру в нижней части грота, она была освещена ещё лучше. Тогда я лёг на живот и ползком подобрался к краю, залез в небольшую тёмную трещину между двумя камнями, заглянул в пропасть и обомлел.