Грядущее

Глава 10

«Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится».

Стих 8, глава 17 Откровение Иоанна Богослова

Глава 10. Побег

И был день. Я стоял в поле, которое поросло чертополохом и прочей сорной травой. Земля была сухая. Невдалеке от меня стоял одноэтажный дом. Хотя правильнее его было назвать бараком. Вокруг него был сад, в котором стояло множество сухих яблонь, но были и такие, на которых еще сохранилась частично листва. Было душно, в траве стрекотали кузнечики, стояло настоящее пекло. Вблизи дома бурьян практически вырос с саму постройку.

И я двинулся по полю к бараку. Сухие стебли травинок больно кололи, словно иглы, проникая через ткань брюк. Стрекот кузнечиков нарастал. Внутри меня рождалось странное чувство, с одной стороны, любопытство, с другой – предчувствие чего-то плохого.

Окна дома были заколочены досками, а в некоторых местах и большими листами фанеры или оргалита. С невысокой крыши вспорхнула какая-то серая птичка, наверное, воробей. А с ветки одной из яблонь подала голос старая серо-черная ворона. Скрежетание ее голоса диссонировало какофонии кузнечиков. Я вздрогнул и на мгновение остановился, услышав неприятный звук.

Вот и дом.

И я с трудом стал пробираться, разрывая руками стебли сухой травы, переплетенной в тугие косы. В нос попала пыль и я чихнул. Трава вплотную подступала к дому и упорно не хотела пропускать вперед. От работы на моем лбу выступил пот. Дыхание сбилось.

Наконец, я прорвался к одному из окон. Дернул руками лист фанеры. Оказалось, он практически не закреплен и я вместе с ним отлетел обратно в густую высохшую повитель, улегшуюся поверх сухостоя.

Встав, я отряхнулся.

– Твою душу! – выругался я, когда заметил на моей ладони глубокий порез и кровью запачканные брюки.

У чернеющего проема на меня нахлынули смешанные чувства радости и страха. Подоконник был невысокий, поэтому я беспрепятственно проник внутрь, перешагнув через него, и попал в небольшую пустую комнату, стены которой были поклеены отходящими от нее выцветшими желтыми обоями, с каким-то причудливым рисунком.

И я прошел ее и вышел в темный коридор. В конце него виднелся свет, исходящий из щелей дверного косяка, которым проход заканчивался.

Вот и дверь. Я легонько толкнул ее и она распахнулась, словно от сильного удара. Мне открылась небольшая комната. В ее правом углу стоял камин, перед которым имелся видавший виды деревянный стул со сплошной спинкой. В комнате было два окна. Когда-то снаружи они были заколочены досками, но часть из них сгнила и отвалилась. В образовавшиеся проемы вполне сносно проходил свет. Над камином висела картина. На ней сквозь слой пыли проглядывало изображение корабля, плывущего по морским волнам.

И я шагнул внутрь. В тот же миг мое зрение уловило какое-то движение левее меня. Машинально я стал поворачиваться в эту сторону, но не успел. Получив сильный удар в висок, я повалился на пол.

Но сознание не покинуло меня. Я открыл глаза, но никого не увидел. С трудом я поднялся на ноги и встал, облокотившись на камин и опустив голову. Кровь пульсировала у меня в висках, на лице чувствовалась теплая влага. Коснувшись виска, я понял, что у меня несильно, но течет кровь.

– Валера! – неожиданно я услышал голос своей жены.

И я поднял голову. Глаза застилала пелена. Мне пришлось часто заморгать, чтобы хоть как-то восстановить зрение.

Увиденное заставило меня вздрогнуть. Передо мной стояла моя жена. Сердце бешено заколотилось в моей груди. Я протянул к ней руки и шагнул навстречу.

Она открыла рот и стала что-то мне говорить, но слов я не слышал. Жена бросилась навстречу, но внезапно мир вокруг меня дрогнул и стал расплываться, как если бы он был нарисован на бумаге, а на него пролилась вода.

Я стал опять тереть глаза и в этот момент услышал какой-то грохот. Зрение снова вернулось ко мне. Передо мной стояла кровать, а на ней сидели и с испугом смотрели на меня Фред и Мира. Понимание, что жена привиделась мне лишь во сне, стало горькой пилюлей.

– Там что-то нехорошее случилось, – прошептал Фред, кивая в сторону двери.

Грохот, шедший с первого этажа, сопровождался криками людей, каким-то ревом. Раздались выстрелы. Потом послышался хруст ломаемой древесины.

– Валера, мне страшно, – прошептала девочка, в ее глазах были слезы.

Я отошел от двери, сел рядом с детьми на кровать и обнял их. Мне нечего было им сказать. Я прекрасно понимал, что снова мы попали в какую-то неприятность, но кто был новым нашим врагом, пока не знал.

Снизу раздался звериный рев. Дом содрогнулся от удара, что-то вылетело на улицу, с шумом упав на мощенную камнем площадь, а потом нечто, топая по деревянному полу, покинуло трактир.

Мы, затаив дыхание, сидели на кровати и ждали. С улицы донеслись крики и послышался грохот автоматной очереди. Потом снова рев и тишина.

– Думаю, – предположил Фред, – кто-то не принял вовремя вакцину и превратился. Знать бы в кого?

Мне уже доводилось слышать о том, что если человек не примет вовремя вакцину, то его ожидает смерть или таинственное превращение. Но что это такое и как происходит для меня оставалось тайной.

– А в кого человек вообще может превратиться?

– В зверя!

– Это в собаку, что ли? – предположил я, хотя хотел назвать и других животных, но вдруг подумал, что их больше может не существовать в этом мире и мальчик меня просто не поймет.

– Нет. Не совсем так. Человек, когда превращение только начинается, еще похож на себя, но у него могут вырасти когти или измениться форма головы. Рога отрастут. Но ему ужасно больно и он теряет от этого рассудок.