Грязная работа.

Часть 1. Предопределённость.

Не жалей, не сожалей,
Не сомневайся
И никогда не отступай.

Тишина после шёпотов на грани слышимости и безумного, непрекращающегося ни на секунду воя сирен, оглушала. Щиты выдержали с огромным трудом, варп-шторм едва не разорвал корабль как старое тряпьё. Все на борту слышали крики потерянных душ и хохот демонов. И все до единого молились как никогда искренне. Император защитил. Не всех, но очень многих. Щиты Геллера выстояли, машинный дух «Последовательности» не поддался панике, технопровидцы вовремя перенаправили потоки энергии, обесточив часть корабля. В некоторых отсеках всё ещё дышалось с трудом, свет мигал, то и дело срываясь на тревожное аварийное освещение.
Варп-шторм налетел внезапно, навигатор не успел среагировать и увести корабль. Спокойное Море Душ вздыбилось волнами чужих эмоций и воль, распалось на отдельные сущности и попыталось вывернуть «Последовательность» наизнанку. Борьба продолжалась целую вечность. Айварс и Вигрис Киа – капитан и его первый помощник – не покидали мостик. Техножрецы не вылезали из реакторного отсека, мастера-энжинсиры боролись за стабильность полей Геллера, дежурные и техники проверяли и перепроверяли электроцепи, балансируя и перераспределяя энергию. Через корабельные динамики по всему кораблю вместе с воем сирены время от времени пробивались трели машинного кода в виде упорядоченных щелчков и пауз. Они очищали мысли, отгоняли навязчивый бред варпа и помогали сосредоточиться. Верений решил провести эксперимент со своим изобретением, испытанным Термием на Отиуме. В гармоничном сочетании с обычными литаниями эти трели помогали экипажу справляться намного лучше. На нижних палубах произошло две крупных драки и три суицида, ещё пятерых удалось вовремя остановить и отправить в лазарет. Один из младших офицеров застрелился прямо за пультом, что-то бормоча про младшую сестру, ещё двое умерли от кровоизлияния в мозг. Одну из жилых кают пришлось запечатать, а потом отдать сервиторам Верения на обработку прометием. Были и другие случаи, но, в целом, потерь оказалось меньше, чем можно было ожидать при таком шторме.
Щиты устояли, и корабль вывалился в материальную вселенную в клубах гогочущих ошмётков иной реальности. Щупальца немыслимых цветов цеплялись за «Последовательность», силясь удержать и затащить обратно. Куски сиреневого тумана, выплеснувшегося в материум вслед за кораблём, и прицепившиеся к его обшивке голодные неименованные твари разрушались под давлением нормального пространства. Им, порождениям грёз и ужаса, не было место в материальной реальности.
До места встречи лететь оставалось ещё несколько часов. Технопровидцы гоняли сервиторов, проверяли и диагностировали своё хозяйство. Ауспексы сканировали пространство корабля в поисках малейших аномалий. Вигрис Киа разослала вооружённые отряды по «Последовательности». Они должны были проверять состояние экипажа и искать непрошеных пассажиров. Вместо заунывной сирены из корабельных динамиков зазвучали литании очищения и молитвы, призванные заглушить и развеять остатки нечеловеческих шёпотов. Шторм забрал немало душ, незачем было раскармливать его ещё больше.
Иллиан сидел неподвижно в кресле в своей каюте. Его тело было расслабленным, лицо – умиротворённым. Инквизитор позволил молитвенным песнопениям заполнить голову и вытеснить из неё все мысли до единой. Через некоторое время он понял, что святости в нём стало слишком много. Иллиан нехотя пошевелился, протянул руку и коснулся висевшего рядом сервочерепа. Повинуясь команде, тот взлетел к самому потолку, выдвинул длинный тонкий щуп со штекером на конце и подсоединился к разъёму, спрятанному в стенной панели. Спустя мгновение динамики умолкли. Комнату заполнила тишина, не нарушаемая ничем и никем.
Продлилась она недолго. Не успел Иллиан задремать – впервые с того момента, как «Последовательность» вошла в варп – как дверь в каюту пискнула запросом доступа.
– Войдите, – ответил Иллиан, не меняя позы и не открывая глаз. Дверь отъехала в сторону, впуская посетителя.
– Наставник! – Джедедия подошёл к креслу Иллиана решительным шагом. В его голосе в равной степени смешались мольба и требование. Через секунду им на смену пришло искреннее беспокойство. – Вам нездоровится? И почему здесь тихо?
– Потому что я отключил корабельные динамики. Мой разум уже достаточно очистился, – ворчливо ответил Иллиан, открывая глаза. После обряда искупления под руководством Стефания и тяжёлого перехода через варп даже приглушённый свет люминофоров казался ему слишком ярким. Джедедия нервно пригладил отросшие волосы и попытался вернуть своему лицу невозмутимое выражение. Получилось не слишком убедительно. – Не о чем беспокоиться, но спасибо, что навестил.
– Наставник! – Джедедия сделал два шага вперёд. Иллиан почувствовал, что от дознавателя пахнет благовониями, тот явно провёл весь перелёт, как благочестивый верующий, в корабельном храме. – Вы так и не объяснили, чего хочет от нас милорд Аранка.
– Да, не объяснил, – согласился Иллиан. На столе рядом с ним всё ещё стояла почти пустая кружка из-под напитка, вызывавшего у него смешанные чувства. С одной стороны, это, несомненно, был рекаф. С другой, он был настолько отвратительным, что называть его так было кощунственно. – Аранка велел нам принять участие в операции по зачистке планеты. Кроме нас там будет ещё двое инквизиторов со свитой. Остальное узнаем на месте.
– Зачистки? Неужели нельзя послать ближайший полк Имперской Гвардии? Или там всё зашло слишком далеко? – Джедедия удивлённо посмотрел на своего наставника. Операции по полномасштабной зачистке редко осуществлялись силами одной только Инквизиции. Насколько знал дознаватель, локальные выступления подавлялись силами Адептус Арбитрес и СПО, если те не справлялись – полками Астра Милитарум. В самых серьёзных случаях обращались за помощью к Сёстрам Битвы или Адептус Астартес. Мало кто из инквизиторов имел в собственном распоряжении достаточно боевой мощи, чтобы очистить целую планету, не прибегая к экстерминатусу. – Тогда, возможно, ему стоило обратиться в ближайший храм Адепта Сороритас? Или отправить призыв кораблям космодесанта?
– Сёстры Битвы там будут, можешь не сомневаться. И даже, возможно, ополченцы Фратерис, – едко ответил Иллиан. – Старик решил устроить показательную порку силами Инквизиции. Кроме того, там целая планета псайкеров.
– Это многое объясняет, – Джедедия замолчал, подбирая слова. – Гвардейцы могут подвергнуться порче, тогда их придётся ликвидировать. Это лишь усложнит работу, а не облегчит её. Кроме того, попросить инквизиторв, обладающих достаточными ресурсами, намного проще, чем пытаться пробиться через бюрократию Департаменто Муниторум и дождаться переброски войск.
– Верно, - кивнул Иллиан. – И не стоит забывать, что Аранка не доверяет ни Гвардии, ни космодесанту.
– У нас в боевой готовности всего четырнадцать штурмовиков. Сефара ещё не закончила муштровать новенького, – Джедедия искал отговорки скорее из упрямства. Ладислав Аранка часто действовал на самой грани своих полномочий, отдавая приказы инквизиторам на правах лорда-инквизитора. Он имел право собирать силы в случае серьёзной угрозы и направлять коллег на подозрительные участки, но порой действовал в своих личных интересах, умело находя аргументы и подкрепляя их весомостью своего авторитета. В умении манипулировать коллегами старик был большим мастером. – Нам нечего выставить.
– Но отказаться мы всё равно не можем. Кроме меня там будет ещё два инквизитора, у обоих по маленькой армии в подчинении, – напомнил Иллиан и недовольно поморщился. Он допил остатки холодного рекафа как горькое лекарство, залпом. На языке остался привкус жжёного пластека. – Возможно, удастся отделаться минимальным участием. Аранка прекрасно знает, что у меня мало бойцов, а аколитов я без крайней нужды в бой не пошлю.
– А кто ещё там будет? – с лёгким беспокойством спросил Джедедия. Если Иллиан допивал остывший рекаф, приготовленный Сефарой, значит, дело было действительно плохо.
– Клеменц Сторнвер и Алана Мерес. Вполне неплохая компания, – холодно усмехнулся Иллиан.
Клеменц был любимчиком Аранки, он слушался старика и считал того чуть ли не святым. Ручной зверёк, сумасшедший и нетерпимый фанатик даже по меркам пуританской части Инквизиции. Ладислав мог послать Клеменца куда угодно и указать любую цель, Сторнвер вгрызался в неё и уже не отпускал, ему было наплевать, чью именно глотку он сейчас разрывает. Этот фанатик видел ересь везде, отступников – в каждом, врагов – даже среди собственных аколитов. Но безоговорочно доверял Экклезиархии и Адепта Сороритас, считая их истинными проводниками воли Божественного Императора.
Алана Мерес была давней знакомой Иллиана и ночным кошмаром его дознавателя. Джедедия с содроганием вспоминал тактические совещания в её кабинете и те её взгляды, что дознаватель ловил на себе. Алана выказывала к молодому дознавателю весьма недвусмысленный интерес и откровенно его этим пугала. Инквизитор была слишком настойчива и слишком прямолинейна, а Джед не мог прямо отказать кому-то её статуса и потому предпочитал просто избегать. Для этого существовали и другие причины. Мерес была художницей по призванию и инквизитором по велению сердца. Ни Иллиан, ни Джед ни разу не видели её картин и не горели желанием увидеть. Госпожа Мерес рисовала после казней, зачисток, пыток и костров – именно тогда её посещало особенно сильное вдохновение.
Эти двое должны были заняться очищением планеты от еретиков вместе с Фар'рэном. В коротком сообщении Аранки не говорилось, кого и за что им предстояло уничтожить, Ладислав передал самый минимум информации. Иллиан понимал, что если попробует отказаться, то вызовет крайнее удивление и недовольство Клеменца, которому лорд-инквизитор уже обещал его помощь. Этот блаженный сочтёт Иллиана изменником, пособником еретиков и псайкеров, припомнит Фар'рэну все сомнительные с его точки зрения дела и поступки и приговорит. Корабль у Сторнвера был больше и быстрее, а если он решится ещё и на абордаж – у Иллиана не было сомнений, что по такому случаю Клеменц его даже возглавит – не нужны были таро, чтобы предугадать исход. То, что Аранка заранее сообщил Сторнверу и Мерес о его участии – а старик отдельно отметил это в своём сообщении – не оставляло Фар'рэну выбора.
– Наставник, – на Джедедию было жалко смотреть. Весь его пыл куда-то делся, а взгляд стал несчастным как у голодного ребёнка, – моё участие в тактическом совещании обязательно?
– Ты не получишь инсигнию, пока не научишься общаться с коллегами, – невесело усмехнулся Иллиан. – Твоё участие было бы желательным. Но, так уж и быть, я возьму с собой сервочереп с самописцем.
– Благодарю! – Джедедия облегчённо вздохнул.
– Вместо тебя возьму Клавдия в качестве адъютанта. Он наблюдательный и толковый. Кроме того, достаточно толстокожий, чтобы пережить совещание, – Иллиан задумчиво посмотрел на пустую чашку, ещё совсем недавно вмещавшую еретическую версию рекафа.
Иллиан отпустил дознавателя, нагрузив работой. Тому предстояло перерыть всю имеющуюся в архиве информацию о планете, к которой они летели, проанализировать и выдать в качестве отчёта к возвращению наставника, дополнив выдержками из исторических хроник и данных о распространении культов в ближайших нескольких системах.
Клавдий нравился Фар'рэну, он был спокойнее и рассудительнее Джедедии, умел не нарываться, даже когда провоцировали, обладал устойчивой психикой, но слишком глубоко в нём сидела привычка оберегать гражданских, не калечить даже преступников. Сефаре пришлось учить его приёмам ближнего боя почти с нуля, и поначалу тренировки шли не слишком успешно. Клавдий не сражался в полную силу, задерживал удар в самом конце, бил, чтобы вырубить, а не убить. Привычки бывшего планетарного полицейского передавить оказалось не так просто. Сефара с трудом вытрясла из Шеррена, почему он не хочет драться как следует. Клавдий был отличной заготовкой, которую ещё только предстояло закалить и наточить. Пока что он тянул только на аколита, причём обладающего весьма опасными слабостями – совестью и жалостью. С ними в Инквизиции делать было нечего.
Иллиан с сожалением подумал, что Джедедия может не беспокоиться о своём месте дознавателя. Клавдию предстояло пройти ещё очень долгий путь прежде, чем он сможет на него претендовать. И закончиться этот путь может не перед конклавом инквизиторов, решающих вручить ли ему инсигнию, а перед Золотым Троном и сияющим ликом Императора.