Гвоздика в твоих волосах

Часть 1. «Разлука»

— Мне лучше... Я прямо позади тебя, — тяжело дыша, произносил откровенную ложь Родрик. Сам он прекрасно понимал, что осталось ему недолго ещё страдать.

Напрягая израненное тело, он смог поднять решётку и помочь выбраться Амисии и Хьюго.

Но удерживать дальше решётку Родрик не мог. Проколотый стрелами, он еле держался на ногах. С болью он совершал каждый последующий вдох и выдох. Всё это время он держался только потому, что был обязан дотерпеть.

Чтобы она выжила, шла дальше.

Он выпустил решётку из рук.

— Нет! — услышал он через мутноту и слабость крик Амисии, а затем рухнул на колени, еле удерживая сознание от погружения в бездонную черноту.

Звук его падения эхом отозвался в уме Амисии, приводя её в оцепенение. Ей этого уже никогда не забыть: всё оборвалось в одно мгновение.

— Мне жаль... — произнёс он, глядя в грустные глаза маленького Хьюго, сжимавшего его руку. Но Родрику порой казалось, что Хьюго, которому пришлось столько пережить, был взрослее всех из их команды на много десятков лет. Всех из команды, не считая погибшего Артура, и скоро — самого Родрика. — Мне жаль…

Все пытались что-то сделать: поднять решётку, переживать, кричать, негодовать и не находить себе места, — но Родрик знал, что с ним всё кончено. Тело тяжелело, раны от стрел вызывали агонию боли, ему хотелось кричать, но он мог только стискивать зубы, потому что чрезмерно устал. В итоге, постепенно, нарастало бессилие, и боль стала отступать. Его тело будто больше ему не принадлежало.

«Амисия...» — подумал он и, уже не в силах бороться, ослабел и обмяк, сползая вниз.

Амисия была в ужасе, её сердце гложила невыносимая боль, ей хотелось плакать, но она понимала: нужно было оставаться сильной. Сначала Артур, а теперь и Родрик — они оба принесли огромную жертву, чтобы их путь увенчался успехом, и чтобы Хьюго мог жить. И всё-таки, видя умершего Родрика, Амисия больше не хотела жить, бороться, она не могла просто принять эту потерю, как случилось с Артуром. И это было неудивительно.

— Хьюго... пошли. Нам надо идти, — нежно сказала она брату, стараясь взять себя в руки и не выдать свои страдания дрогнувшим голосом. Она потянула его за собой, и только благодаря настойчивому усилию удалось вырвать его из хватки Родрика. Хьюго выглядел потерянным. Ещё бы, Амисия явственно ощущала скорбь, которую источало нежное детское сердце мальчишки. Это ведь был его герой. Амисия крепко обняла Хьюго и взяла его на руки. Они двинулись дальше.

«Родрик, почему ты помедлил? Родрик, зачем ты отдал себя в жертву? — с горечью и отчаянием причитала про себя Амисия, с трудом совершая шаги. Она не хотела верить в то, что его больше нет. — Зачем ты променял свою жизнь на жизнь Хьюго... на мою? Почему мы не могли найти иной путь и спастись все?»

Девушка крепче сжала кулаки. С самого начала она предчувствовала, что Родрик неспроста оттолкнул её в сторону, взвалив всё на себя. Но теперь она точно поняла, что он знал, он знал... либо он отдал бы свою жизнь, либо это пришлось бы сделать Амисии и Хьюго. И он сделал выбор.

«Дурак, дурак!» — думала она про себя, пользуя остатки своих сил, чтобы не расплакаться, потому что буря боли, разрывавшая её сердце, не думала утихать, она лишь нарастала.

Отдалённо она слышала возмущение и приступы ярости Милли, но Амисии всё слишком осточертело. Что их компашка сделала судьбе, почему не все дойдут до конца? Но Милли могла только ругаться и ощущать одну десятую того, что творилось с Амисией. И всё равно Амисия сохраняла рассудок и твёрдость, вразумляя Милли. Самой Амисии собственный голос казался чужим: таким уж невозмутимым и прямым он был, будто ничего не случилось.

— Для нас самое важное — остаться в живых и держаться вместе. Это причина того, почему Родрик и Артур пожертвовали собой! — эта фраза с раздражением отскакивала от зубов, Амисия уже затёрла её до дыр, повторяя и повторяя самой себе. Главное — продолжать идти, несмотря ни на что. Но сейчас все силы покинули её, и потому, после дежурной фразы, она уже не вслушивалась в разговор Милли и Лукаса. Она пыталась запереть свою боль внутри.

— Родрик... — всхлипы у неё на плече вырвали Амисию из её горя.

— Его больше нет, Хьюго... Он отправился на покой, — произнесла Амисия, опуская взгляд и удерживая себя от того, чтобы не побежать обратно к решётке, не остататься там на век и не попытаться — ещё хотя бы разок — сдвинуть её с места.

Лучше принять смерть, чем терпеть такую боль!

Но её крест — продолжать борьбу.

***

Когда всё кончилось, Амисия старалась перестать думать о Родрике, но никак не могла себя заставить. Занимая себя заботой о Хьюго, она пыталась забыть всё, потеряться, начать заново.

Но то и дело, она вспоминала...

Его улыбку.

Родрик больше всего нравился за силу и мужество его характера. Убегая вместе от солдатов в их первую встречу, она почувствовала, что пока он рядом, ей ничего не грозило. Всё это время ей приходилось взваливать всё на себя одну, оберегая как Хьюго, так и Лукаса, вставая впереди и принимая удар на себя.

Впервые кто-то другой выхватил у тебя из рук ношу, отпихнул в сторону и сказал(так дерзко!): «Я сделаю». Для Амисии это было непривычным, неожиданным, она всё рвалась снова и снова забрать обратно своё бремя, к которому обрела зависимость, а он только посмеивался. Посмеивался, когда прикрывал её, ломая шеи солдатам, когда брался за любую тяжёлую работу и когда говорил: «Побереги силы». Он всё время отшучивался, делая вид, что ему не тяжело. Он заботился о ней точно так же, как прежде — отец. После его смерти она уже думала, что больше никогда не будет одарена позабытыми чувствами — защищённости и покоя.

Его смех.

Чумазый, неуклюжий и чудаковатый — он оказался не по годам серьёзным и взрослым, и с ним рядом Амисии было очень легко, весело и просто. Казалось, что они знакомы всю жизнь: не нужно было привыкать друг к другу, не нужно было смущаться. С самого начала он смотрел на неё и с уважением, и с дружелюбием; такой благородный и простодушный — ему точно ничего не стоило отдать свою жизнь за счастье других. Ах... ведь он так и поступил в итоге.