Идеал-3. Больше, чем связь

Часть I: Беспризорные души / I. Не от мира сего

Не грех жить той жизнью, которая тебе предначертана.

Грех — это позволять обществу вносить

в нее коррективы.

(цитата автора)

I. Не от мира сего

Бишкек, Кыргызстан

2011 год

Весеннее солнце поднялось над горизонтом и осветило столицу теплыми лучами. Понедельник. Люди, зевая, брели кто на работу, кто на учебу. Сладкие воспоминания о выходных, когда не надо вставать в шесть утра, постепенно растворялись в сознании, уступая место будничным размышлениям и догадкам о том, как должен пройти день.

Очередная рабочая неделя официально вступила в свои права.

Устроившись на заднем сидении не самой новой и не слишком удобной маршрутки, обещающей в скором времени забиться до отказа, Лия полусонными глазами уставилась в окно. Она ненавидела утро. Ненавидела вставать чуть свет и тут же куда-то бежать — туда, куда ей бежать совсем не хотелось.

Выученный наизусть пейзаж в окне замелькал до боли приевшимися деталями. Каждый день — одно и то же. Те же постройки, те же люди. Даже собаки и кошки — те же самые. Вон того пятнистого щенка, который опять роется в помойке, девушка, точно, видела вчера. И позавчера. И, вроде бы, на прошлой неделе. В наушниках, без которых Лия не мыслила жизни, громко играла музыка. Что-то из зарубежного металла. Сквозь нее упорно пытались пробиться звуки мотора и местного радио, глубоко почитаемого немолодым водителем.

Глядя на лениво поднимающееся солнце, Лия мечтала об одном: скорее вернуться домой и утонуть в мире своего воображения. Недавно она решила попробовать себя в роли писателя, и начала работу над первым в жизни романом.

Сразу после школы, поддавшись минутному порыву, девушка поступила в музыкальное училище, но уже через месяц мечты о большой сцене разбились вдребезги. Все оказалось не таким волшебным, как она представляла, глядя на красивых и популярных певиц, вещавших со сцены о большой любви. Реальность встретила Лию маленьким душным кабинетом, который наполовину занимало фортепиано из прошлого (если не позапрошлого) века.

— Если хочешь петь на сцене, ты должна освоить инструмент, — безапелляционно заявила старая, фанатично преданная делу преподавательница, славившаяся своей бесцеремонностью.

С инструментом Лия так и не поладила. Утомительные этюды и менуэты в скором времени стали сниться ей в кошмарах. На уроках вокала оказалось не лучше. Вместо любимых песен приходилось исполнять непонятную музыку, словами в которой были ноты, под аккомпанемент пресловутого фортепиано.

Через год Лия кардинально сменила курс, поступив в лицей обучаться рекламному дизайну. Сама профессия ей не слишком нравилась, но в кои-то веки девушка сумела выстроить дружеские отношения с одногруппниками. После окончания лицея Лия устроилась на работу в крохотную типографию, решив, что с нее достаточно парт и учебников. В вуз она даже не попыталась поступить.

***

Она до сих пор требовала звать ее Лией.

Это имя появилось случайно, и фактически оно не являлось сокращением от настоящего. Отцом девушки был гражданин из Юго-Восточной Европы, которого она ни разу в жизни не видела даже на фотографии, а мамой — русская. Несмотря на то, что рассталась с возлюбленным еще до рождения дочери, она решила назвать ту на европейский манер. Семьей рассматривались разные, преимущественно русские имена, но мама настояла на своем, и вместо почти утвержденной Оли девочка стала Оливией. В детстве ей было трудно выговаривать необычное имя, и однажды, упростив его, она назвала себя Лией. Новое имя быстро привязалось к резвой девчушке. Даже когда она начала произносить данное при рождении без ошибок, «Лия» никуда не делась. Сначала к ней обращались таким образом родные, а потом присоединились и друзья. Сейчас ей двадцать, и Оливия она только по паспорту, на работе и в диалогах с незнакомыми людьми. Для остальных так и осталась Лией.

Осталась ребенком, отчаянно не желающим взрослеть.

С детства Оливия была необычной. Еще являясь крошечным младенцем, она по неизвестной причине панически боялась электроприборов и автомобилей, с пяти лет внезапно стала испытывать панический ужас, увидев собаку — даже крохотного щенка. Иногда Лия что-то говорила, и через время ее «предсказание» сбывалось. Близкие списывали это на совпадение, но маме каждый раз делалось тревожно. Ко всему прочему, девочка с ранних лет научилась чувствовать эмоциональное состояние других людей. Из-за этого совершенно неожиданно могла засмеяться, или, наоборот, заплакать.

Став старше, Лия вдруг изъявила желание познакомиться с каждым из окружающих ее людей, но слишком быстро разочаровывалась в новых знакомых — опять же, из-за странного дара видеть истинную суть людей.

Через много лет Оливия превратится в человека, не желающего знакомиться ни с кем.

Но до тех пор еще оставалось время.

Большим наличием друзей Лия никогда не могла похвастать. В детстве у нее было всего два друга, и те — мальчишки. Это означало, что куклам не суждено было попасть в разряд ее любимых игрушек. Пока пластмассовые красавицы в разноцветных платьях пылились на полке, Лия носилась по улицам в свободной одежде, исключающей юбки и все, что с ними связано; карманы ее всегда были забиты до отказа всевозможным барахлом: проволоками, старинными монетами, крышками от бутылок. И, конечно же, в одном из них всегда занимала почетное место королева детских игр — рогатка. Мама уж сбилась со счету, сколько резиновых перчаток Лия вынесла из дома для создания тяжей. Ко всему прочему, нередко приходилось улаживать конфликты с соседями, которым дочь то окно разобьет, то автомобильную фару.