Идеальное и настоящее

Идеальное и настоящее

Юля проснулась от яркого луча, скользнувшего на подушку. Солнце светило прямо в ее убранную комнату, а из окна, открытого во двор, доносилось пение птиц. Перед ее глазами возникла та же картина, что и обычно: идеальная чистота, шкаф в углу, который, несмотря на количество книг в нем, был все так же чистым; книги лежали аккуратными стопками. Белый стол, за которым девочка проводила большую часть своего свободного времени, был так же чист – лишь сбоку лежали несколько книг: «Война и мир», а также сборник задач повышенной сложности по химии. Из форточки дул легкий ветер и колыхал чистые белые занавески. На вешалке, прикрепленной к шкафу с одеждой, висела идеально выглаженная школьная форма.
Из кухни слышался звук радио и запах кофе – родители слушали новости. Так было каждое утро рабочей недели в семье Громовых.
Отец каждое утро надевал к завтраку свой костюм, чтобы после завтрака сразу же идти на работу, не теряя времени. Он считал неприличным завтракать в ночной рубашке, поэтому делал замечание всякий раз, когда видел жену или дочь в неподходящем виде, что, впрочем, случалось редко, и он сам уже не помнил, когда такое было в последний раз – его все слушались, как и всех строгих людей.
Мать была очень похожа на своего мужа, и поэтому к завтраку одевалась как на работу. Она всегда и везде успевала: на работу, на родительские собрания; у нее всегда было полно дел. Опоздания она считала неприличным, да и вообще она была очень ответственной, а больше всего на свете боялась потерять свою превосходную репутацию – под стать своему мужу. 
- Доброе утро,- сказала мать дочери, одетую к завтраку в форму, стоило ей появиться на кухне. Отец лишь сухо взглянул на Юлю из-под толстой оправы очков и снова принялся читать газету. На клетчатой скатерти располагались три тарелки с манной кашей и чашки дымящегося кофе.
- В Москве всю неделю ожидается солнечная погода,- проговорила женщина из радио. Отец часто повторял, что просмотр телевизора во время еды ухудшает процесс пищеварения, поэтому единственный телевизор стоял в гостиной и использовался крайне редко.
Во время еду все молчали – лишь из радио доносился голос, оповещающий о происходящих в мире событиях.
- У вас будут сегодня проверочные?- прервал молчание отец, посмотрев на дочь поверх очков.
- Да, по истории,- Юля отпила свой кофе. Такие разговоры были нередки; за успеваемостью постоянно следили.
- Ты же понимаешь, какую оценку ты должна получить за эту работу?
- Пять.
- Мы ведь заботимся о твоем будущем,- добавила мать.
- Сколько людей гробят свое будущее еще в юности,- многозначно подтвердил отец, – Они не думают о завтрашнем дне – они проводят все дни напролет во дворах и невесть с какими компаниями. Разве можно будет сделать из них опытных специалистов? Их даже в дворники не возьмут! И куда они пойдут? Что из них выйдет? Грабители? Убийцы?
Юля уже не могла представить, чтобы все было как-то иначе; родители ведь хотят как лучше. Прожив недолгую пятнадцатилетнюю жизнь с такой мыслью, она уже не хотела спорить с родителями – они опытнее, им виднее.
Школа располагалась в десяти минутах ходьбы от дома – через улицу. Солнце освещало листья кленов перед школой, отчего снизу они казались золотыми. Юля шла по кленовой аллее, ведущей к школе со школьной сумкой на плече. По этой же аллее шли и другие ребята. Кто-то один, кто-то с компанией; старшие и младшие. До урока оставалось еще достаточно времени, но Юля торопилась – надо было еще успеть повторить материал перед проверочной работой.
- Привет, зубрила!- ее толкнули в плечо, после чего послышался дружный хохот. Не повернув головы, она продолжила идти. Юлю догнала группа ее одноклассников, и один из них передразнил ее:
- Ой, какие мы гордые,- и снова этот глупый смех. Но девочка лишь боковым зрением видела их насмешливые лица и ничего не отвечала. Вскоре они потеряли к ней всякий интерес и пошли дальше. Юля никогда не отвечала на подобное – зачем?
Школа напоминала забитый доверху улей. До урока оставалось пять минут, а гул все не умолкал. Одноклассники бродили около кабинета истории. Кто-то шутил, кто-то рассказывал о посмотренном вчера кино, а кто-то просто о чем-то беседовал; как будто и не будет сейчас никакой проверочной. Юлю всегда можно было увидеть с учебником или тетрадкой – она с детства была приучена к тому, чтобы учиться не покладая рук. Через несколько минут гул прервал звонок.
Сидела она на последнем ряду, одна – учителя знали, что даже за последней партой она не скатится в оценках и будет учиться только на «отлично». Раздали листки с заданиями. Сидящая перед Юлей одноклассница повернулась к ней.
- Подскажешь ответы, ладно? С меня шоколадка.
- Нет,- сухо ответила та и, взяв ручку, подписала листок.
- Ну, пожалуйста, ну хотя бы в первой части,- она говорила шепотом с явным волнением – учитель уже ходил между рядами, но ответа не последовало.
- Вот зубрила,- злобно прошептала одноклассница и отвернулась.
«Человек должен добиваться всего сам»,- говорил Юлин отец, поэтому она была уверена, что поступает правильно.
Закончив задание за десять минут до назначенного времени окончания и проверив их, девочка перевела взгляд на кабинет. Как и обычно, одноклассники обменивались записками с ответами, время от времени поглядывая на учителя. Солнце в окне отбрасывало на стены их длинные и подвижные тени. 
День прошел незаметно, вот уже и последний урок подошел к концу.
- Ребят, пойдемте в парк гулять!- разнеслось по кабинету, стоило учителю выйти. Вокруг одобрительно и наперебой послышались ответы. Такое явление было частым.
- Эй, Громова, пойдешь с нами?- спросил Юлю кто-то. 
- Нет,- она никогда не понимала, зачем тратить время, когда есть много других полезных дел, тем более что до конца четвертого тома «Войны и мира» оставалось всего двадцать страниц. Она лишь собрала все в сумку и вышла из класса, ощущая на спине взгляды. Даже зная, что, стоит ей выйти, о ней говорили, крутили пальцем у виска, оставалась спокойна. Словно с вершины смотрела она на копошащихся внизу муравьев; ее успехи в учебе возвышали ее над другими, как ей казалось. 
Родители Юли уделяли внимание также физической подготовке дочери, поэтому уроки физкультуры не посещались Юлей лишь во время болезни. Отец никогда не интересовался спортом, скорее хотел, чтобы его дочь преуспевала во всем, а уроки физкультуры еще никто не отменял.
В тот день физкультуру проводили на улице – сдавали нормативы по бегу на километровую дистанцию. После построения учитель дал отмашку и нажал на кнопку секундомера. Кто-то по неопытности отважился бежать в полную силу сразу, но и те, вскоре запыхавшись, побежали медленнее. Юле не то чтобы нравилось бегать – скорее ей это было просто необходимо – чтобы получить заслуженную пятерку, но и неприятным занятием она это не называла – никто не лез и не подшучивал, лишь тяжело пыхтели где-то за спиной; было время подумать о своем. 
День выдался теплым и солнечным. Над беговой дорожкой возвышались клены, старые, листья которых отбрасывали солнечные блики прямо в лицо, то к ногам бегунов. 
Немного подгибались колени и кололо в боку, но Юля решилась, что осилит эту дистанцию во что бы то ни стало, а значит получить свою пятерку. В ней проснулось любопытство: сможет ли она в отличие от других закончить бег в том же темпе, не сбавляя его? Когда оставался всего один круг до окончания, в глаза бросился какой-то незнакомый мужчина в спортивной форме, стоявший рядом с учителем физкультуры и о чем то с ним беседующий, при этом учитель все указывал в Юлину сторону. Наконец белая черта финиша скрылась под ногами, а над ухом пискнул секундомер.
- Три минуты и две секунды,- удивленно протянул физрук и показал секундомер тому мужчине в форме,- ты, Громова, бьешь все рекорды.
Девочка лишь опустилась на траву - держаться на ногах не было никаких сил. Дышать приходилось часто-часто, и в голове возник образ, как она сдувается у всех на глазах, словно шарик; о чем она думала, когда бежала? А, точно: когда уже в висках шумело, она уж было хотела замедлиться, но любопытство не давало покоя – сможет ли? Способна ли добежать? Она была упряма.
- Ты Юлия Громова, верно?
- Да.
- И ты единственная из своего класса, выбежавшая из четырех минут, - он оглядел ее с ног до головы, этот неизвестный мужчина, взявшийся неизвестно откуда и одетый в олимпийскую форму, точь-в-точь как у российских спортсменов, Юля видела их по телевизору и на первой странице папиной газеты. 
Увидев ее удивление, мужчина протянул руку, улыбнувшись.
- Меня зовут Михаил Александрович и я тренер в спортивной школе олимпийского резерва, тренирую ребят в беге на длинные дистанции. Меня очень удивил твой результат, если учитывать, что ты никогда не тренировалась. Ты же не занималась раньше? Или, может, тренируешься?
- Нет.
- И раньше нет?
- Нет.
- Ты бы хотела тренироваться в беге на длинные дистанции? 
- Нет. Я стараюсь ради оценок, а не ради результата.
Не зная, что ответить, тренер достал блокнот, ручку и записал что-то, после чего отдал Юле листок.
- Это адрес спортшколы и мой телефон на всякий случай, если надумаешь. У тебя великолепные данные.
Юля знала, что разговаривать  с родителями по этому поводу бессмысленно – они бы ни за что не согласились. Профессиональные спортсмены в их глазах – легкомысленные авантюристы, не думающие о своем будущем, и они только и делают, что тренируются и выступают. Да и Юля не хотела туда идти, но листок почему-то не выбросила – положила в карман.
На переменке Юлю окликнул учитель химии.
- Юля, мне есть с чем тебя поздравить. Ты – единственная из своего класса, кто написал контрольную работу на пять; у тебя ни одной ошибки, а вот у Жени Куваевой все неправильно, к сожалению, самая худшая работа. И это уже не первый раз подряд,- Юля внимательно смотрела на учителя, а тот яростно жестикулировал руками, показывая, насколько он недоволен результатом какой-то Куваевой, одноклассницы, которую Юля почему-то не помнит,- А тут еще четверть заканчивается, а у нее даже не двойка – очень много несделанных работ, и она тут еще школу пропускает. Мне очень нужна твоя помощь, Юля. Сходи к ней сегодня после уроков, спроси, почему она не ходит в школу, и помоги ей с химией. Я напишу тебе ее адрес.
Для Юли подобное было в новинку – она никогда не была в гостях у кого-либо из одноклассников, но раз ее попросили помочь… Разве можно отказаться?
Это была обычная пятиэтажная "хрущевка", напротив двор со старыми грязными скамейками. Девочка еле нашла нужный подъезд - их было много. Позвонив в домофон, представилась как одноклассница; входная дверь со скрипом отворилась и тут же - навязчивый запах кошек. Казалось, что в этом подъезде убирались не меньше года назад, а то и больше. Стены, покрашенные зеленой краской, замызганные и расписанные, казалось, делали пространство вокруг себя еще уже. Подниматься пришлось по раздолбанным ступенькам - лифта в доме не было.
Дверь открыла девочка в стареньком спортивном костюме и выглядела она очень уставшей. Ее Юля почти не знала, кроме того, что ее звали Женя. Слышала еще, что в прошлом она была успешной спортсменкой, из-за чего пропускала школу очень часто - соревнований много. Потом будто что-то случилось в ее семье, она бросила спорт и в школу стала ходить еще реже.
- Ты Юля, да?- Женя улыбнулась как-то незаметно, - Ты извини, что я в таком виде, мы гостей давно не принимали. Да ты заходи, не стесняйся!
Юля вошла в тесную прихожую. На вешалке висело всего две серые куртки, одна больше другой, а под вешалкой стояли кроссовки, давно разношенные и какие-то протертые.
- Хочешь чай? Я тут вчера яблочный пирог испекла, - Женя засуетилась, вешая дорогое Юлино пальто.
- Да я, собственно говоря, пришла, чтобы помочь тебе с химией. Учитель сказал, что  тебя там все плохо, вот и попросил помочь, а заодно и узнать, почему ты пропускаешь школу. Ты болеешь что ли?
Женя посмторела каким-то оценивающим и недоверчивым взглядом. Немного погодя сказала:
- Нет. Родители работают с утра до ночи. А у меня... У меня младший брат маленький еще, правда она сейчас спит. Пойдем, я чай тебе налью. 
Было стыдно отказываться - не хотелось обижать человека. После такого "короткого введения в жизнь" она по-другому взглянула на сложившуюся ситуацию. 
Кухня, гораздо меньше, чем можно себе представить, несмотря на тесноту, было очень даже уютно. Дым от пирога медленно поднимался вверх и растворялся, не долетая до лампы, а аромат пирога уже распостранился на всю кухню. Для Юли это было чем-то необычным - у нее дома никогда не пекди пирогов. Было бы здорово предложить родителям испечь такой же, а то и пригласить кого-нибудь в гости, но тут же себя одернула - вряд ли родители допустят, и вообще, она не из-за пирога пришла.
А дальше, после небольшой трапезы, началось самое сложное. Оказалось, что Женя абсолютно ничего не знает, но чувство уверенности не покидало Юлю - почему-то, даже неожиданно для себя, она оставалась уверенной, что Женя - способная к учебе, и ей просто что-то мешает учиться лучше. Уж не ее обстоятельства в семье? Девочка схватывала все на лету, и после двух часов упорной работы удалось пройти четыре темы из пятнадцати.
- Почему ты не учишься как следует? У тебя ведь есть способности, смотри,- кивнула в сторону исписанных листов тетради.
- Не хочу. Мне это не нужно, понимаешь? Лишняя трата времени. Кто-то знает уже, кем стать в будущем, кто-то просто чем-то увлекается. У меня нет цели, понимаешь? Чего мне хочется, я вообще не представляю. Вот ты к чему стремишься?
- Ну, я стараюсь учиться, чтобы в будущем стать юристом.
- А как ты поняла, что тебе нравится именно это? 
Нравится ли ей то, к чему ее так старательно направляли родители? - У меня родители юристы.
Внезапно взгляд Юли упал на фотографию, стоящую на видном месте на книжной полке. На ней была женщина, а рамка фотографии была обернута черной лентой. Женщина смотрела прямо и уверенно, а глаза - точь в точь Женины. Все стало понятно, жа и спрашивать было как-то неловко...
Еще долго Юля не могла уснуть. Настенные часы медленно отсчитывали секунду за секундой. В этой тишине стуки стрелки были особенно гулкими. Сон не шел. Все лезли мысли о том, что кто-то живет совсем иначе. И как можно жить, если не знаешь, к чему идти? Есть ли у меня цель?- эта мысль впервые всколыхнулась у Юли. 
Утро было пасмурным, дождливым и холодным. Девочка открыла глаза, но вставать не хотелось. А потом - все как обычно: запах кофе, радио, папина газета, без которой не обходилось ни одно утро. Спустя двадцать минут Юля была уже на кухне.
Оглянулась. Белые шкафы, стол, салфетки в стакане, большое окно – свет легко проникал в кухню. Тут же всплыла кухня у Жени – темное помещение, куда даже с открытыми окнами свет проникал с большим трудом. Небольшой стол, старые стулья. 
Уроки в тот день прошли незаметно, а Юля опять направилась к Жене, которая встретила гостью с улыбкой.
- Ты в школу когда собираешься?- новая знакомая лишь пожала плечами.
- Зачем? Что мне там делать?
- Экзамены скоро.
- Ну и что?
Юлю такое отношение жутко разозлило, она как будто закипала изнутри.
- Так, как только я помогу тебе разобраться с уроками, ты вернешься в школу. Понятно?
- Проблема в том, что я не знаю, что делать дальше, кем мне быть.
Юля опять замешкалась, переминаясь с ноги на ногу.
- Ну, ты же раньше спортом занималась. Неужели не хочешь стать тренером или спортивным врачом?
- Со спортом у меня связано много воспоминаний, да и травма у меня из-за перегрузки коленей – тренироваться противопоказано. Все, связанное со спортом, возвращает меня в те времена, когда все было хорошо. Да, насчет профессии врача я думала, и не раз. Помню, как- то помогла своей знакомой с тренировки, когда та получила травму, оказала первую помощь, что значительно облегчило ее выздоровление.  Как же давно это было... Вообще, знаешь, мне доставляет удовольствие помогать людям. К сожалению, чтобы стать врачом, надо знать химию, как свои пять пальцев,- она вздохнула глубоко, задумалась,- Словом, не знаю я вообще, как жить дальше.
И снова тягостное молчание, которому, казалось, не будет конца.
- Хочешь чай?- Юля кивнула. Порой чай помогает выходить из сложных ситуаций. Завари, расслабься, подумай – решение придет. 
И пришло. Юля придумала, как помочь своей новой знакомой, а может даже подруге, не хотелось, чтобы эта единственная ниточка, способная вытащить ее из сложившейся ситуации, оборвалась. Тем более, что у нее уже созрел определенный план.
Спустя неделю Женя все же вернулась в школу. Неуверенно оглянувшись по сторонам, прокралась в класс. Давно не находясь в этой обстановке ей казалось, что на нее устремились все любопытные взгляды, что ее будут осуждать, или, того хуже, говорить за спиной. Она не узнавала сама себя. Раньше ее всегда ставили другим в пример, ей восхищались; она легко побеждала других именно благодаря этому качеству – уверенностью в себе. Ее способность, такое необходимое в жизни качество, с которым она по жизни бок-о-бок, исчезла, оставив место страху перед этим обществом.
Единственное свободное место было рядом с Юлей, в самом конце класса, у окна.
- Что-то у меня странное ощущение. Видно, давно не была в школе.
- А с кем ты раньше общалась? Были же у тебя друзья?
- В том-то и дело. Я постоянно пропадала то на тренировках, то на соревнованиях, после школы – сразу на тренировку. В школу я приходила учиться, некогда было общаться – надо все выучить, иначе дома не успею. Да и похоже никто и не хотел со мной разговаривать. 
За окном был уже ноябрь – время пролетело быстро. Вот уже и первый снег пошел, мелкий, белый. Опускался на землю и тут же таял; все еще слишком тепло. Листья уже лежали на земле и приобрели коричневый цвет. В серых лужах, разбросанных повсюду, отражалось синее небо. В такую погоду не поймешь толком, что падает с неба – снег или все же дождь. 
- А потом, после той травмы, бег доставляет мне невыносимую боль, поэтому бегать я могу лишь для себя, да и то не больше полчаса, а дольше – невыносимо.
- А каким спортом ты занималась? Уж не легкой атлетикой?
- Именно. Бег на средние дистанции, очень любила восемьсот метров бегать, где нужна не только выносливость, но и скорость. Длинные бегала тоже, но реже. Думала, что доберусь до Олимпиады, но судьба решила иначе. От травм, знаешь ли, никто не застрахован, сделать уже ничего нельзя. Надо жить дальше.
Впервые Юля встретила такого человека, и она поразилась Жениной стойкостью. Новая знакомая, а теперь и соседка по парте несмотря на все нашла в себе силы и не впала в отчаяние. В то же время Женя не изображала из себя кого-то, не пыталась быть лучше, чем есть, но при этом и не изображала из себя страдальца. Или же она так мастерски скрывала все, что происходило у нее внутри? Каково это – когда человек лишается возможности заниматься тем, чего требует душа? Юля и не предполагала, что Женя каждый день, утром, в любую погоду наматывала круги в небольшом парке неподалеку, чтобы не дать суставам окончательно ослабеть. Бегала она теперь медленно, и даже получаса не хватало ей – ей хотелось еще и еще, хотелось насладиться чувством полета и свободы, что дает бег. Ноги сжимались изнутри, но она не могла остановиться; через боль и слезы пыталась ускориться, а потом садилась на скамейку, ждала, пока боль хоть немого утихнет, и после еще минут пять бегала. И все равно было мало – приходилось включать голову и уговаривать себя, что суставы не выдержат, их надо беречь, и шла домой. С первого взгляда чувствовался в ней внутренний стержень, отличавший ее от других, пусть и пыталась она жить, как все.
Именно эта «идеальность» не снаружи, а внутри поразила Юлю. Вспомнилось, как она, приходя домой, пока родителей не было дома, впадала в отчаяние от четверки или, того хуже, тройки, а с приходом родителей изображала «идеальную» дочь, которая всегда все знает, у которой всегда все получается – ведь именно этого требовали ее родители. И именно сейчас она осознала, что устала. Не физически – морально. 
- А ты, как я вижу, идеалистка,- прервала ее мысли Женя, кивнув на дневник, в котором красовались одни пятерки. Это подтвердило Юлины мысли. Пора что-то менять.
За обедом собралась вся семья. Отец и мать, как всегда уставшие, но в опрятной одежде, как на работе. Рядом чашки с дымящимся чаем. Слышно лишь голос из приглушенного радио – оповещали о температуре и времени. Теперь девочка, взглянув на это все, представила себе дорогой ресторан. Практически никаких отличий, только это место называется домом. Она лишь подумала, и, наверное, впервые – к чему вообще все это? Почему нельзя быть естественным, а надо сидеть в костюмах и изображать из себя аристократов? И во всем этом молчании раздался неуверенный голос:
- Почему мы так живем?- она не сразу поняла, что сказала это вслух.
Родители удивленно посмотрели на дочь, а девочка сжалась, почувствовав себя еще меньше и немощнее.
-А что ты считаешь не так?
- Ну,- неуверенно начала она,- почему я изображаю из себя идеалистку? Почему не могу жить нормальной жизнью?- Отец и мать удивленно переглянулись, а Юля продолжила:
- Почему мы обязаны вести себя так, как будто мы не семья? Почему я вообще делаю то, что мне совершенно не нравится?
- Но, подожди, у всех есть свои обязанности!- прервал ее отец, поправив очки, внезапно съехавшие набок.
- Я не об этом. Вы хотите сделать из меня юриста, а я этого вообще не хочу! Вы твердите, что я должна быть везде лучше всех. Вы ведь все еще думаете, что я идеальная, да? Что у меня все всегда получается? Я устала играть такую роль!- в Юле все больше и больше закипала злость, рвалась наружу, а кровь стучала в висках и лицо налилось краской от ярости. Она толком не могла понять. На кого больше злиться – на себя или на родителей, но понимала, что больше себя не контролирует. Такого никогда не было, она испугалась последствий, но говорить продолжала как прежде.
- Мне уже надоело, что я должна делать то, что вы считаете нужным! У меня тоже есть свои интересы!
В порыве эмоций резко встала из-за стола, схватила сумку с физкультурной формой и адрес, который ей выдал тренер, и выбежала из дома. До самого стадиона она бежала, не чувствуя ног. Только перед большим продолговатым зданием она остановилась. Над входом надпись «Дворец спорта». Мимо проходили ребята с рюкзаками и сумками, не обращая внимания на Юлю, а она не понимала, почему прибежала именно сюда.
Все тучи куда-то пропали, и теперь свежий снег блестел на солнце, а здание казалось еще больше; на близлежащую улицу падала эта огромная тень. Возвращаться домой она посчитала бессмысленным, а потом ей очень хотелось сделать что-то, чего родители не одобряли. Сейчас – подходящий случай. Ничего не оставалось, как войти внутрь – на улице без шапки было очень холодно. 
Внутри сильно пахло какой-то резиной. Из больших окон падали на пол квадраты света. Было оживленно. На скамейках напротив гардероба сидели родители, маленькие дети бегали между лавочками.
Слева от гардеробной был длинный коридор, а сверху табличка со стрелкой и надписью «Легкоатлетический манеж».
Вот откуда такой запах! Тут им было пропитано, пожалуй, все. Это был огромный зал с высоченными трибунами, до потолка. Сложно вообразить, сколько тут могло бы поместиться человек. Отовсюду раздавались свистки, голоса тренеров и лязгание железа, доносившееся из угла манежа, где стояло большое количество тренажеров. Здесь было восемь дорожек по прямой, метров сто, пять дорожек по кругу. Всюду мелькали лица: уставшие и счастливые, довольные и задумчивые – невообразимое разнообразие эмоций для Юли, привыкшей жить в строгости и безэмоциональности.
К ней подошел мужчина, в котором она узнала Михаила Александровича. На нем был все тот же спортивный костюм. 
- Пришла все-таки,- он похлопал ее по плечу,- Попробуем. Может, и выйдет из тебя что-нибудь.
На первой в своей жизни тренировке Юле понравилось. Не то, чтобы очень, но ничего, терпимо. Кросс в пятнадцать минут она пробежала как на физкультуре, правда бегала она далеко не так быстро, как другие, которые даже не запыхались. Затем последовало бесчиленное множество упражнений; сил оставалось все меньше. Михаил Александрович тренировал небольшую группу, но Юлю либо не заметили, либо просто не обращали внимания. Девочка сразу догадалась, что сюда приходят с конкретной целью – тренироваться, а не заводить новые знакомства; каждый сосредоточен на себе и своем результате. Она и не заметила, как прошли эти два часа. Только к концу тренировки поняла, что окончательно вымоталась, и сил нет вообще никаких. Голова кружилась от длительного бега, а горло, казалось, сжалось после отдышки, но та злость ушла, как будто и не было ничего; злоба уступила место усталости. 
Стоило выйти из Дворца спорта, как в нос ударил морозный запах. Впервые в жизни она ощутила себя по-настоящему свободной. Шла вдоль улицы, хрустя снегом, снежинки кружились в своем танце и опускались на землю, освященные светом фонарей. Впервые за долгое время девочка улыбнулась, и от этого стало лучше, легче. Мимо проезжали машины. Проспект, машины были окутаны белым покрывалом. Мимо проходили уставшие, озлобленные люди, погруженные в свои мысли, закутавшиеся в шарфы и капюшоны. Среди них, в толпе, шла девочка, и никто не видел ее спрятанной за шарфом улыбки. Давно ей не было так хорошо. 
Дома было тихо. Отец работал у себя, а мать мыла посуду на кухне.
-Температура воздуха в Москве все еще остается на уровне минус пяти градусов,- доносилось из радио. 
Юля тихо вошла. Ее прихода либо не заметили, либо не хотели замечать. Осторожно прокравшись к себе в комнату, чтобы не привлекать внимание родителей, она легла спать. Правда, заснуть удалось не сразу – было страшно от ожидающего ее завтра. Выговор родителей? Или все то же молчание, что сейчас? А впрочем, она сама напросилась – выскочила тут со своим мнением, как какой-то революционер. Одна хотела все изменить, одна против давно сложившихся правил  законов, царивших в ее семье. Не надо было этого делать. И на тренировку она больше не пойдет – сейчас ей просто хотелось сделать что-то противоречущее родителям, подумала девочка. Зачем тратить время зря?.. Да и не так уж ей и понравилось, успокоила она себя.
Стоило наступить следующему дню, как все вчерашнее показалось лишь страшным и тревожным сном. Но не тут-то было. Как во сне, Юля встала, и еле удержалась на ногах: все болело и ныло, не сразу сообразила, что это – результат вчерашнего двухчасового занятия.
К завтраку она пришла, как обычно, в форме. Родители уже завтракали. Из-за отзанавешенных штор виднелись сугробы, за ночь выпало огромное количество снега.
- Ты где вчера вечером была?- отец сердито посмотрел на дочь. 
- В спортшколе,- она не умела врать. Да и зачем скрывать сейчас?
Глаза родителей округлились, и они переглянулись между собой.
- А что ты там забыла?
- На тренировке была. Мне сказали, что у меня способности. 
- Способности? Спортшкола?! К чему у тебя там способности? Что за спорт?- взорвался отец.
- Бег. На длинные дистанции,- голос звучал все тише и неувереннее. Тело сжалось от страха; с каждым сказанным словом девочка чувствовала себя все меньше и меньше.
- Это же абсурд! Пустая трата времени! К чему доведет все это? Ты видела, что показывают про профессиональных спортсменов? Ты знаешь, что они после окончания карьеры оказываются выброшенными из нормального общества? Не могут адаптироваться к жизни? А здоровье? Его же просто нет! Работа на износ! Ты хоть слышала, что им собирают кости по частям? Что вкручивают в позвоночник стальные стержни?- отец разразился, словно гром среди ясного неба,- и потом, в чем смысл просто бегать? Все время, все дни напролет? Бегать, бегать, а от чего бежать?!- она стучал своей огромной ладонью по столу в такт своим словам, отчего в чашках с кофе пошли небольшие волны. Удивительно, как она еще не опрокинулись. 
В голове все запуталось, затуманилось, как будто внезапная усталость. Надо было остановить этот нескончаемый поток слов…
- Я больше туда не пойду,- прервала она возмущенную речь отца.
- Лучше подумай о своей будущей профессии,- добавила мать; ответа не последовало.
С неба все падали мелкие снежинки. Юля вышла из дома пораньше. Снег хрустел под ногами, а на тротуаре оставались следы; еще никто не успел пройтись – только Юлины следы.
Странно, думала она. Вроде и не хочется вступать в конфликт с родителями., но с другой – жить, как раньше, уже нельзя. Давила мысль о том, что переступив порог школы, надо притвориться идеалисткой – невозмутимое лицо, идеальные оценки. Она изо всех сил подавляла в себе желание перечить родителям и напоминать о том, что ее что- то не устраивало, ведь они – старше, а значит, знают жизнь лучше, чем она в свои пятнадцать. Но с каждым днем усталость все больше оседала и давила изнутри, и не было никакого желания учиться на «отлично». Нет, учеба была ей интересна, не хотелось делать все ради оценок, как этого требовали отец и мать. 
Женя, все еще сидевшая за одной партой с ней, замечала, что что-то не так, и не могла догадаться, пока в какой- то день Юля получила наверное единственную в своей жизни тройку по химии. По предмету, в котором она разбиралась лучше, чем все в классе вместе взятые. 
- Громова, что с тобой?- вопросительно посмотрел на нее учитель, а она не могла ответить. Да и как объяснить, что думала она совершенно не о химии? В классе раздались удивленные возгласы: «Громова? Тройку?», «Невозможно!». Маска таяла на глазах. Было не плохо – невыносимо. Когда все более-менее угомонились, Женя положила руку на плечо Юле, чтобы подбодрить ее.
- Давай после уроков зайдешь ко мне и расскажешь; мне смотреть на тебя жалко. Я хочу тебе помочь.
Юля лишь кивнула, хотя больше всего ей хотелось плакать, рыдать. Она сдержалась – на людях неприлично.
Что с тобой происходит? У тебя все хорошо? Или в семье что-то?
Юле было неловко. Никто никогда так, напрямую не спрашивал ее, что она чувствует.
- Да так, с родителями немного поссорилась. Да и не то чтобы поссорились,- в голове полный бардак, и с каждым словом в горле все растет комок. 
А потом она все рассказала. Все, что накопилось в ней за все это время, и слезы беспрерывно лились из глаз. Было стыдно показать свою слабость и беспомощность, но остановиться было уже невозможно; все равно, что остановить бурю.
Женя не перебивала. Эта Юля была для нее примером для подражания – училась на отлично, оказалось, еще и подает надежды в спорте. Ей хотелось помочь, как не помогли в то время, когда ей, Жене, это было необходимо…
Сначала несчастный случай, из-за которого она не могла оставаться дома – все в доме напоминало ей о матери, а с отцом ей было невозможно поговорить. Он молчал, запирался в комнате, и почти всю ночь напролет, выходя на балкон, курил. И она стала пропускать школу. Сначала один урок, потом два, день, второй – пропадала в спортшколе. Тренировалась по пять-шесть часов, даже когда тренер уходил, до самого закрытия манежа, лишь бы хоть немного затушить боль. Не получалось. Не убежала… Ее настигла физическая боль от разрыва связок коленного сустава. Врачи в один голос твердили, что перетренировалась, пора завязывать. И никто не мог ей помочь, не с кем ей не было поговорить. За всю свою недолгую спортивную карьеру она так и не смогла научиться доверять тренеру – ей казалось, что ее уважают лишь из-за ее результатов, а не как человека. Друзей у нее как таковых не было, а жаловаться всем попало – стыдно и мерзко. Теперь она, смотря на свою подругу, не хотела, чтобы та осталась без поддержки. Кроме того, раз уж Михаил Александрович, многократный чемпион России, пригласил Юлю в свою группу… Может, у нее получится добиться того, чего не удалось Жене?
- Знаешь, насчет твоих родителей. Им надо доказать, что у тебя есть способности. Это нельзя забрасывать, слышишь? Те более, если тебе это так нравится. Когда следующая тренировка?
- Завтра,- успокоившись, вытерла оставшиеся слезы с глаз. Стыдно. Подумать только! Взяла и выплеснула эмоции, и ее почему-то не стали осуждать, а поняли. Необычно. Женя была опытнее – жизнь ее не раз испытывала на прочность, и Юле она была примером, на который хотелось равняться.
И снова начались будни, похожие друг на друга. Школа чередовалась с тренировками, а дом со школой. Желание бегать с каждым днем все ярче и ярче проявлялось – словно проснулась какая-то внутренняя сила и желание жить. После нескольких месяцев ежедневных тренировок, привыкла к нагрузкам, и три километра были для Юли не проблема. Ей даже нравилось это – длинные дистанции представляли собой не секунды, как спринт, а минуты бега, и было достаточно времени, чтобы  погрузиться в мысли, и никто не будет мешать. Вообще тренировки представляли собой постоянный, почти беспрерывный бег, иногда со сменой скорости – для развития выносливости, реже были занятия на тренажерах. Для стаера на первом месте – все же выносливость, подкрепленная скоростью, которая приходит лишь со временем – Юля слышала это от более опытных спортсменов из ее группы. Единственная проблема, с которой она пока что столкнулась – поздние приходы домой и отсутствие свободного времени после школы. Родители ничего об этом не знали – Юля каждый раз утверждала, что ходит на дополнительные занятия в школе, а говорить правду пока не решалась, но знала, что все раскроется. Жизнь стала похожа на сплошное противоречие; даже понимая, как родители относятся к о всему, связанному с этой деятельностью и вспоминая возмущенную речь отца о легкомыслии… и все равно шла тренироваться. И потом – все сначала.
- Давай, давай! Беги, беги, немного осталось! – сначала крик тренера, а потом писк секундомера прямо над ухом. В глазах искры, а в голове шум. Нос, забитый запахом резины, уже не чувствовал запахов. Вдох-выдох, вдох-выдох. После напряженного бега воздух все еще тяжело поступал в легкие.
- Превосходно! Одиннадцать и двадцать пять. Если пробежишь так на соревнованиях – второй взрослый разряд у тебя в кармане. Но помни о том, что можешь и лучше.
- Что? – Юля до сих пор была как в стеклянной оболочке – все видит, но не слышит. 
- Неплохо пробежала. Постарайся на соревнованиях на следующей неделе. 
- Хорошо, - было жарко, а от лица, казалось, шел пар.
По дороге домой вспомнилось, что родители не отпустят на соревнования, не говоря уже о том, чтобы прийти и поболеть за дочь. Да и ничего зрелищного – три километра – самая длинная дистанция на предстоящих соревнованиях, подумала она. Только человек и беговая дорожка. 
- У меня соревнования через неделю, - и не было смысла скрывать, уже устала от этого.
- Что? – отец прекратил есть, а мать даже выпустила ложку из рук, и та со звоном упала на пол, - Какие соревнования? Ты что?
- По легкой атлетике. Через неделю.
- Ты что, совсем? Уж не хочешь ли ты заявить, что собираешься стать профессиональным спортсменом? 
- Мы же договорились, что ты больше не будешь ходить тренироваться,- добавила мать,- Что же будет с твоими оценками?
- Только не говори, что ты хочешь задвинуть учебу на задний план!
- С оценками у меня все в порядке, - ответила она сухо, - А вот почему я не могу участвовать? Почему не могу попробовать себя?
- Мы же заботимся о твоем будущем! Если будешь продолжать в таком темпе, пропускать школу ради каких-то там соревнований, неужели ты думаешь, что будешь учиться так же? Учеба и спорт несовместимы.
- Если вы правда заботитесь обо мне, так считайтесь с моими интересами.
Отец снял очки и протер салфеткой лоб, а мать налила себе стакан воды. И снова тягостное, невыносимое молчание, и неизвестно, чего ожидать.
- Да что с тобой происходит? Почему ты стала такой? Что вообще сподвигло пойти в эту спортшколу?
- Подруга.
- У тебя появились новые знакомства? – насколько Юлины родители знали, последняя подруга была у нее еще в детском саду.
Тиканье часов становилось все громче. Вечный, беспрерывный темп времени.
- Просто придите, пожалуйста, - Юля устала говорить на повышенных тонах, а потому говорила тише.
Отец одел очки.
- Сложный вопрос. А как же твоя мечта стать юристом?
-Это ваша мечта. Если вы так обо мне заботитесь, придите и поддержите. Ровно через неделю, в шестнадцать часов.
- Разговор окончен,- отец налил себе воды, а мать положила руку себе на лоб.

Девочке оставалось лишь ждать. Самое главное – не давать повод для беспокойства родителей, а значит учиться, учиться и учиться. 
- И что, удалось уговорить?- поинтересовалась Женя на следующий день. Была большая перемена, и вокруг то и дело проходили шумные одноклассники. Приходилось говорить громче, чем обычно. 
- Я не понимаю их; как будто они и согласны, но в то же время против… Словом, я не знаю, чего от них ожидать. 
Дома девочка никого не обнаружила, когда пришла после школы. Сумка со стуком упала на пол, и некоторые учебники вывалились на пол, и не было никаких сил, чтобы ее удерживать. Воспользовавшись тем, что ее никто не видит, Юля встала напротив зеркала, висевшего в прихожей, сняла пальто и осмотрела себя с ног до головы. Когда она смотрела на себя в последний раз? Из-за плотного распорядка дня на это просто не было времени. Посмотрела – и едва узнала себя. Вместо форменной юбки и пиджака – черные брюки и свитер. Раньше она бы никогда не позволила себе прийти в таком виде в школу. Обветренное лицо и глаза, какие-то уставшие, казались еще больше, да и вся она как-то уж сильно похудела, изменилась.
Незаметно прошло время до соревнований; загруженные будни чередовались с не менее загруженными выходными. 
Ну вот и наступил наконец тот день, решающий все. Юля предчувствовала, нет, знала, что эти соревнования что-то, да изменят в ее жизни. Пропали страх и неуверенность. Бывает, что устаешь от неуверенности (не верите?), от страха, и постепенно мир начинает проявляться в каком-то другом свете, и ты лишь с холодным спокойствием наблюдаешь за происходящим. 
Накануне того решающего дня, перед тем, как лечь спать, Юля отзанавесила шторы и выключила свет. Сквозь отступающие облака показались яркие звезды. И тишина, от которой шумело в ушах. Сон никак не шел, и девочка вспомнила детство. Первый раз в первый класс, первая пятерка; первая во всем даже тогда. До того, как она начала тренироваться, нашла занятие помимо школы, ее жизнь была похожа на карусель – каждый день одно и то же. Да и разве было у нее детство? Пока все дети ее возраста бегали во дворе, она сидела дома, за учебниками – родители говорили, что это правильно – она также считала это в порядке вещей. Стоило взглянуть на себя с другого ракурса, и ужаснулась. Если бы не знакомство с Женей, с которой все и началось, она бы и сейчас жила так же, за учебниками, в форме. А дальше – работала бы юристом, как того и хотели родители. И так – всю жизнь. Она и впрямь дернула головой, чтобы отогнать эти мысли. Правильно: настала пора что-то менять, а значит – надо начать с себя. 
Следующий день был солнечным, и на небе не было ни облачка, и снег блестел, как россыпь мелких кристаллов. Деревья, полностью усыпанные снегом, красовались на фоне голубого неба, при этом подчеркивая серость многоэтажек вокруг. 
А дома – аромат кофе, без которого не обходилось ни одно утро. 
- Я уже устал делать тебе замечание. Ты куда идешь – в школу или на прогулку? – отец сложил газету пополам, хотя только начал ее читать. 
- Но у нас так можно, всем разрешают. Мне что, нельзя что ли? 
- Это все возраст,- шепнула мать отцу, тот лишь покачал головой.
- Ты, насколько я вижу, специально сопротивляешься. И не только нам – всему, что раньше для тебя было в порядке вещей. Что происходит?
- Мне просто надоело делать вид, притворяться. Я хочу жить так, как мне хочется, делать то, что мне нравится, а не то, что хотите вы. Вы думаете, я хочу стать юристом? Да мне эта профессия в страшном сне снится!
- Пожалуйста, спокойнее! Кем ты тога собираешься стать, раз так?
- Тренером.
- Подожди, ты серьезно хочешь связать свою жизнь со спортом?
- Мне это нравится. Кроме того, я не хочу просидеть в душном офисе всю жизнь. 
Пока Юля одевала пальто в прихожей, услышала своих родителей , которые старались говорить тихо – специально. 
- Раз она считает, что поступает правильно, то почему бы просто не поддержать ее? Она уже взрослый человек и вполне самостоятельный,- голос матери. 
- Да уж, взрослая – тяжело с ней разговаривать стало. 
- Вспомни себя в ее возрасте. Может, все это не просто так? Может, из нее правда выйдет достойный тренер? Ей же это нравится…
- Ладно, попробуем дать ей шанс. Главное – чтобы она учебу не забрасывала.
- Она – ответственный человек. Надо научиться больше доверять своей дочери. Мне тоже непривычно это ее поведение, но ведь она растет, у нее появляется собственное мнение. Это в порядке вещей.
                *      *      *
Сколько она не разминалась, все равно было холодно. То ли действительно от холода, то ли от нервов. Во время разминки все оглядывалась по сторонам – нет ли родителей? Но их не было среди людей, сидевших на трибуне.
- Помни о тактике, о которой я тебе говорил на тренировке. Выступи как следует, главное – не волнуйся, - подбодрил ее Михаил Александрович; надо было успокоиться и привести мысли в порядок. 
Зарегистрировавшись, ей выдали одиннадцатый номер, а тем временем до забегов оставалось не больше десяти минут. 
Люди все приходили и приходили, но родителей нигде не было видно. Неужели, передумали? Послышался выстрел стартового пистолета.
- Юля, готовься, твой забег следующий,- напомнил тренер. И правда – первая пятерка участниц из первого забега уже начали соревноваться. Из пятерки выделился лидер – та, что тренировалась у Михаила Александровича. Высокая, худая, она всегда отличалась выносливостью и желанием быть первой. Говорили, что в свои шестнадцать она уже являлась кандидатом в мастера спорта, а значит, подавала надежду на участие во всероссийских соревнованиях. Она и выиграла забег с большим отрывом.
- Приглашаем участников второго забега пройти на старт. 
Ну вот и пришло время показать, на что способна. Доказать самой себе, что се не зря, что у нее и вправду есть способности. 
- На старт!
Вместе в Юлей на страт проходят еще четверо – их лиц она не видит; видит лишь дорожку и белую полосу, за которую нельзя заступать во время старта… Холод, дрожь – все слилось вместе, и вот уже в кровь бьет адреналин, и хочется скорее сорваться с места!
- Внимание!..
Как же долго тянется время до выстрела! Каждая секунда как минута. Нажимайте уже на курок!
…И выстрел над головой. Вперед! Бежать, не отставать от всех! Пульс в голове и в ушах заглушил все остальные чувства. Как же она ошибалась, когда думала, что во время забега можно будет подумать! Какие там мысли…
Как только в забеге выделился лидер, главное теперь – не отставать. Слишком громко колотится сердце и не видно ничего, кроме дорожки.
Какой круг я бегу? А, точно, уже пошел третий; Юля только сейчас вспомнила, что надо считать круги (прим. автора: Всего необходимо пробежать пятнадцать кругов, если учитывать, что в крытых манежах каждый круг по двести метров, а дистанция три километра). Хотелось ускориться, но так бы она лишь себя загнала – надо беречь силы и проявлять терпение. 
А впереди – лишь дорожка, огражденная белыми полосами. Без каких-либо раздумий проходят еще пять кругов. Оставалось не так уж и много, и надо было наращивать темп; остальные тем временем тоже немного ускорились. Не хотелось признаваться даже самой себе, что устала, ноги уже свинцовые, в ушах шумит и не хватает воздуха. Не ожидала она, что на соревнованиях бегать гораздо тяжелее, чем на тренировке. 
В какой-то момент земля ушла из-под ног, и все вокруг повернулось вверх ногами. Все произошло как в замедленной съемке – она упала, и только спустя нескольких секунд встала. Люди на трибунах ахнули, кто-то хлопал. Юля не могла проиграть так просто! Чтобы наверстать упущенное, пришлось ускориться. И тут, как специально, она увидела своих родителей. Они что-то кричали и активно жестикулировали руками. Пришли!
Вот теперь точно надо доказать, что все не зря! Мысль об этом придала сил, и до финиша было добежать уже не так сложно. Усталость в мышцах она упорно не хотела замечать – оставался всего круг. Вот где идет настоящая борьба! Все уже перешли на ускорение, из последних сил. 
Вот она, финишная прямая! Ноги отказывались двигаться быстрее, надо выжимать из себя последние силы. Белая черта все ближе. Еще немного!..
Обессиленная, подобно выжатому лимону, Юля упала колени прямо тут, на дорожке. В горле ком, мешающий вздохнуть полной грудью, а на шее больно и с невероятной частотой пульсирует артерия. Потом она еле-еле добралась до трибун.
- Молодец, Юля. Очень хорошее начало! С таким временем тебя допустят на второй этап,- тренер пожал ей руку.
- Мы бы никогда не поверили, что ты способна на такое,- добавил отец,- Я не особо разбираюсь в этом спорте, но смотреть было интересно. Михаил Александрович рассказал нам, о твоих стараниях, и мы тут подумали,- он посмотрел на мать, на лице которой виднелась улыбка, и та кивнула,-  Что были не правы. Если тебе и правда нравится заниматься этим – пожалуйста. Хочется, чтобы ты прожила счастливую жизнь. Только учиться не забывай.
А потом объявили результаты второго забега, в котором Юля прибежала второй. Итоговый результат – шестая из пятнадцати. 
Пульс более-менее успокоился, и дышать стало легче. Поверить в происходящее было все еще сложно. 
- Юля, я к тебе с благодарностью,-оказывается, Женя тоже пришла поддержать подругу,- Благодаря тебе я поняла, кем хочу стать,- ее глаза светились от счастья; она говорила радостным голосом. Они шли домой, а родители Юли шли сзади и разговаривали, обсуждая сегодняшние события, и Юля поймала себя на мысли о том, что ее родители никогда почти не разговаривают между собой. Может, теперь ситуация несколько изменится?
- Я буду врачом! Ты же помогла мне тогда с химией, и когда я написала последний тест на пять, я поняла, что разбираюсь в этом предмете. Я же тебе рассказывала, что отказывалась от этой мечты, так как боялась, что не сдам его. Благодаря тебе я смогу осуществить задуманное. Я так тебе благодарна! Глядя на таких людей, как ты, хочется помогать им, а ведь профессиональных спортивных врачей, к сожалению, не так много. Буду помогать спортсменам восстанавливаться после травм,- она говорила с таким азартом, что невозможно было не поверить, что она не добьется своего.
Было уже темно, а с неба опять сыпались хлопья снега. Мимо проходили уставшие люди, бросая длинные тени на желтые отсвета фонарей сугробы снега. Все было так привычно, но по-новому в то же время. Дышать стало легче, что ли, и не было больше страха – Юля была уверена, что теперь ее поймут, поддержат. 
Что ждет ее дальше? Трудности еще впереди – она прекрасно это осознавала, да и как же без них жить? Главное – она сделала шаг вперед. Теперь она не играет чужую роль, и ей нравится быть такой, как сейчас – дышать свободной грудью. Рядом подруга, способная поддержать в трудную минуту, и родители, с которыми она добилась взаимопонимания.
И мечта, цель, ради которой можно жить.
Наверное, в этом и есть счастье.