Игра богов. Древний клан. Книга первая

Пролог

Пролог. Шестая столица

Во времена, когда земли Авриет ещё не имели названых правителей, мир был поглощён бесчисленными войнами. Каждая из господствующих рас стремилась укрепить своё влияние над другими.

Осознав бессмысленность кровопролитий, Тэне́дриан, глава могущественной гильдии эльфов, предложил прекратить ожесточённые распри и мирно поделить разведанные территории среди сильнейших народов. Большинство предводителей прислушалось к словам высшего эльфа. Родившийся в тот день альянс пяти главенствующих гильдий приступил к распределению открытых земель Авриет.

Горы закрепились за кланами дварфов, ведущих смертельную битву с ледяными демонами. По исходу боя они воздвигли город в память о павших воинах. Пата́ра стала столицей снежных вершин и пристанищем главного храма Ири́ды — богини ремёсел.

Острова большой воды достались магическим расам, где на одном из скрытых в тумане архипелагов обосновался Ме́рверруд и собор Во́гдиша, покровителя магии.

Великая пустыня Асгоба́р перешла в руки смешанных рас и стала фундаментом для будущей столицы Хазара́на. И превратилась в капище бога обмана Ра́нака.

Эльфы поселились в тысячелетних изумрудных лесах, где через многие года раскинулся Фелду́р и святая роща бога знаний Еваго́ра.

Самые плодородные земли выбрали люди. Построив огромную крепость, которую позже именовали Варса́г, они возвели приорат А́сты — богини силы.

Но не всем по душе пришёлся такой исход. Мастер призыва Маеви́р, лидер одной из богатейших гильдий, счёл несправедливым подобное разделение земель. Раса, к которой он принадлежал, была не столь многочисленна и не претендовала на открытые территории. Собрав всех своих единомышленников, он возглавил поход в неразведанные восточные земли, чтобы основать собственный город.

Месяцами Маевир выискивал подходящее место для будущего акрополя, пока не оказался в Диких Землях. Этот край пленил разум призывателя. А обнаружив обелиск возрождения, Маевир окончательно решил возвести город именно здесь.

Самые известные зодчие[1] месяцами трудились над строительством акрополя, навсегда увековечив своё мастерство в высоких монументальных сооружениях. Островерхие крыши зданий непреступного замка напоминали огранённый хрусталь. Свет, проходивший сквозь верхушки строений, окрашивал уличные мостовые в яркие цвета, радуя глаз каждого, кто оказывался рядом. Взглянув на результат работы мастеров, Маевир обомлел. Лишь спустя некоторое время с его уст сорвалось лишь одно слово: «Шанду́». Так, он назвал свой город.

О его величие ходили легенды. Через него проходили все торговые пути, соединяющие восточные земли с остальным миром. Купцы со всего света посещали невообразимые архитектурные места города, усыпанного мириадами красок. Со временем Шанду превратился в столицу восточных земель, а Маевир стал её законным правителем.

Призыватель не питал симпатий к существующим богам и велел построить зиккурат Ти́аса. Это вызвало недовольство среди других правителей, ведь Тиас считался мёртвым и злым богом. Но Маевир не остановился. Он хотел достичь величия для себя и своего народа. Мастер призыва упивался своей властью и значимостью. Процветание Шанду вызывало недовольство и зависть в других городах. Паломники мёртвого бога распространяли его веру по соседним провинциям.

Не сумев больше выносить выходки властителя восточной столицы, Тэнедриан и До́минас, первый людской король, пригрозили Маевиру враждой. Если он не прекратит распространять учение Тиаса, они разрушат зиккурат.

Понятное дело, что вера в мёртвого бога являлась лишь предлогом, чтобы лишить Шанду всеобъемлющей власти. Маевир понимал это и не мог допустить, чтобы наместники других земель выдвигали ему условия. Он считал себя могущественнее каждого из них и отверг предложение, чем спровоцировал начало войны.

Несколько лет велась осада восточной столицы. Боевой мощи Шанду едва хватало, чтобы выступить против многочисленных армий объединённых гильдий, сосредоточившихся недалеко от стен города. Силы и ресурсы обеих сторон иссякали. Когда-то небывалый по красоте Шанду становился похож на безмолвные руины. Требушеты[2] армии альянса не оставляли камня на камне от исполинских стен акрополя.

Последняя оборона пала…

Не веря тому, что скоро всему придёт конец, Маевир решился на крайнюю меру. Запретная магия, тёмная. Он окропил обелиск возрождения своей кровью и наложил на него сильнейшее заклятие, призвав само зло. Покрытый древними рунами монолит тотчас почернел. Отныне каждый, кто погибал на поле боя, перерождался у обелиска в воина смерти. Живые мертвецы заполонили улицы разрушенного города.

Людская и эльфийская армии не могли противостоять новой угрозе. Обычное оружие не убивало осквернённых. С каждой новой смертью войско мастера призыва увеличивалось. Поняв это, Тэнедриан и Доминас приказали всем войскам отступать. Взбудораженный новой силой, Маевир смеялся вслед остаткам армии врага, бегущей с поля боя. Сотворённое им заклятье изменило ход сражения. Осознавая, что для обретения беспредельного могущества необходимо умереть, он принёс себя в жертву. Переродившись, призыватель лишился рассудка и превратился в могущественное создание — лича.