Игра. Пат

Глава 1. ЗДРАВСТВУЙ, И ПРОЩАЙ. часть 1

«Я играю честно и играю на выигрыш. Если я проигрываю, то принимаю лекарства»
Роберт Джеймс Фишер, гроссмейстер

Виталий Круглов не находил себе места. Острое желание надраться не покидало его с самого
утра, и если бы не постоянное присутствие сына Смолина, Виталий давно бы уже пропустил пару
стаканчиков виски. От изматывающей нервотрёпки где-то к середине дня у него не только
нестерпимо разболелась голова, но и начал дёргаться правый глаз. Паша, чувствуя тревожное
состояние Круглова, вёл себя тише воды, ниже травы, и в данный момент безмолвно катал по
траченному временем ковру игрушечную пожарную машину.
«Почему так долго?» - от волнения Круглов даже аппетит потерял: способный лишь слоняться
из угла в угол, он постоянно выглядывал в окно, прислушиваясь к шуму на улице. Максимальный
срок действия «техасского коктейля» не более двадцати минут. Если по истечении указанного срока
не вколоть «сыворотку жизни», в организме человека начинались необратимые последствия, и, как
следствие, наступал летальный исход, так что причин для беспокойства у Круглова было
предостаточно.
Конспиративная квартира в одном из заброшенных гаражей на окраине Оренбурга состояла
из двух секций, напоминаля собой примитивный «клоповник» советских времён. Стараниями
Зимовского она была полностью оборудована для жилья, к тому же с его слов числилась на человека
«из воздуха», поэтому выйти на неё не смогли бы даже самые матёрые «эфэсбэшники». План
транспортировки Алексея был предельно прост. Дмитрий вместе с Олегом Ланчаком на машине
скорой помощи должны были состыковаться в заданном квадрате с автомобилем, на котором «тело»
Смолина повезут в морг, где и должен, беспрепятственно произойти обмен - живого и невредимого
Алексея на тело убитого «бомжа», подходящего по всем параметрам для выполнения дерзкого
побега.
Звук поворачиваемого ключа в замочной скважине заставил Виталия прикусить язык.
- Твою мать, - Круглов вскочил с места, вытаскивая из кармана «стечкин». Паша вскинул на
него испуганный взгляд, перестав катать свой пожарный автомобильчик.
- Паша, прячься в шкаф! - приказал он, и бедный ребёнок, на долю которого в столь юном
возрасте выпало уже немало испытаний, послушно заперся в доисторическом платяном шкафу. В
коридоре послышалась тихая возня, скрип колёс, топот чьих-то ног. До ушей Круглова донёсся
властный голос друга:
- Ланчак, не стой под стрелой!
- Твою мать, - Виталий рванул к двери, с эффектом разорвавшийся бомбы опрокидывая за
собой пыльную этажерку с патронами.
- Всё, Круглый, получилось! - усмехнулся Дмитрий, вкатывая инвалидное кресло, в котором
сидел Смолин Алексей Владимирович, собственной персоной. Следом толкался представитель самой
гуманной в мире профессии Олег Ланчак, а у дверей стояла незнакомая Виталию светловолосая
женщина, одетая в чёрную кожаную куртку, серые джинсы и широкую бейсболку с длинным
козырьком, закрывающую добрую половину лица.
- Лёха, твою м а т ь . - у Виталия перехватило дыхание, а руки вмиг стали потными и
влажными. - Это ты?
- Нет, призрак коммунизма, - раздражённо огрызнулся Смолин.
- Твою же мать, - Виталий в изнеможении прислонился к стене, пожирая Алексея жадным
недоверчивым взглядом. Сердце его выстукивало частые удары, в глазах плескалось недоверие:
сомнений быть не могло - это был Алексей, его лучший друг, одетый в тюремную робу, избитый, с
плотной повязкой на глазу, отёкшим синюшным лицом, с загипсованной рукой и ногой, но живой и
относительно невредимый.
- Л ё х . - только и сказал он, вытирая выступившие капельки пота. - Т ы .
- Он, Виталя, о н . - хохотнул Зима, вкатывая кресло с Алексеем в переоборудованную под
жилую комнату отсечку.
- Где мой сын, Круглый? - голос Смолина звучал резко, с привычными для всех командными
интонациями, и Круглов не сумел сдержать слёз радости.
- В шкафу, - кивнул Виталий, не стыдясь собственных слёз.
- Пабло, - позвал Смолин, но Паша, услышав голос отца, к тому моменту пулей выпрыгнул из
шкафа и со всех ног бросился к Алексею.
- Пашенька, тихо, - Ланчак успел перехватить ребёнка в полёте, не то мальчик непременно
навернул бы кресло на пол вместе сидящим там Смолиным.
- Он в гипсе, - протянул Круглов, сжимая кулаки от ненависти ко всей системе
правоохранительных органов. - Его избивали?
- Тссс, - шикнул на него Зима, указывая глазами на Павла.
- Да, суки, отбили ему все внутренности, перелом рёбер, руки, ноги - гипс накладывали прямо
в дороге.
- Твою же м а т ь .
- Док говорит, что если не удастся спасти глаз - придётся вставлять протез. - шепнул на ухо
Круглову Зимовский.
- Кто это? - скрежетнул зубами Виталий, указав на привлекательную блондинку, вошедшую в
импровизированную комнату.
- Это Мария, но все зовут её Мышь. Наш человек. Без палева.
- Ясно.
- Иди сюда, Пабло, - тем временем приказал Смолин, и Паша, с широко раскрытыми от
волнения глазами, вплотную подошёл к инвалидному креслу отца. По непроницаемому лицу Алексея
трудно было прочесть, какие именно чувства обуревали его, но голос его звучал ровно и очень
ласково. Все присутствующие понимающе молчали, а Круглов, при виде долгожданной встречи отца
со своим сыном, молча кусал губы.
- Сынок, - произнёс Смолин, целуя Павла разбитыми губами. Он приподнял его личико двумя
пальцами за подбородок, заставляя неотрывно смотреть в глаза. Паша глядел на Смолина и не
узнавал, шокированный его бинтами, гипсом и избитым до неузнаваемости лицом.
- Подрос немного. - отметил Алексей, взъерошив здоровой рукой тёмные волосики сына.
- Пап, тебе больно? - Паша осторожно провёл пальцем по щеке отца, тихонько дотрагиваясь
до повязки на его глазу.
- Нет.
- Ты плакал?
- Настоящие мужики не плачут, Пабло, - здоровый глаз Смолина строго, но с непередаваемой
нежностью посмотрел на сына. Тот выпятил нижнюю губу, словно собираясь вот-вот разреветься, но
увидев, как нахмурился Алексей, сложил губы трубочкой.
- Па-ап, тётя Марина сказала, что тебя посадили в тюрьму!
- Она пошутила, Паблито.
- А тётя Лика велела ждать тебя.
Смолин обменялся с Зимовским быстрым взглядом; по лицу его скользнула неясная тень.
- Лика дело говорила.
- Пап, - Паша прижался к загипсованной ноге Смолина. - Ты больше не уедешь?
- Послушай, сынок, - Смолин сделал глубокий вдох. Ему с большим трудом удавалось
держать этот ровный спокойный тон в разговоре с сыном.
- Ты же у меня взрослый мужик?
- Д а .
- Тогда ты поймёшь меня. - Смолин улыбнулся. - Нам придётся ещё раз расстаться на
время.
- Расстаться? - по щеке Паши прокатилась одинокая робкая слезинка.
- Это необходимо, сынок. Но не сейчас.
- А когда?
- Через месяц.
- Через месяц, - эхом повторил Паша, хлопая длинными, загнутыми кверу ресницами.
- А пока мы будем жить здесь.
- Все вместе?
- Да.
- И тётя Лика?
- Нет Паблито, тётя Лика уехала.
- Далеко?
- Далеко, навсегда.
- Жаль.
- Никогда ни о чём не жалей, Пабло, - отчеканил Смолин.
- Пап, где ты был так долго? - Паша выглядел, словно заблудившийся щенок, после долгих
скитаний наконец-то нашедший свою мать. Смолин серьёзно взглянул на сына.
- Помнишь я приходил к тебе в больницу и говорил, какой я на самом деле?
- Помню. Ты говорил, что ты плохой человек.
- Так вот, Пабло, я пытался стать хорошим.
- Хорошим человеком?
- Да.
- Ура, значит теперь ты человек-Паук? - глазёнки Павла зажглись радостным светом.
- Примерно, - Смолин поправил мешающую повязку на глазу. Действие обезболивающего
заканчивалось, и боль вновь закручивала его в свою гигантскую воронку, причиняя немыслимые
страдания.
- Пабло, - стиснув зубы, произнёс Смолин, кивая на светловолосую женщину, движением
головы приказывая блондинке приблизиться к нему.
- Это Маша.
- Па-ап.
- Не перебивай, - прикрикнул Смолин. - Она будет помогать нам, а заодно следить за тобой.
- Привет, Паша, - Мария улыбнувшись, присела на корточки перед сыном Смолина,
протягивая ему руку.
- Давай знакомиться.
- Привет, - Паша растерялся, обращаясь за поддержкой к отцу, но Смолин никак не
прореагировал на немой вопрос сына, предпочитая, чтобы тот, как можно раньше учился
самостоятельно разруливать ситуации.
- Надеюсь, мы с тобой подружимся!? - с улыбкой вопросила Маша. Паша молчал, явно
стесняясь присутствия красивой, пахнущей духами женщины, а затем снова перевёл взгляд на
Смолина.
- Подружимся, - подсказал ему Алексей, приправив голос начальственными нотками.
- Подружимся, - недурно сымитировал властный тон отца Паша, на что Круглов заразительно
расхохотался.
- Надо поговорить, - по-хозяйски распорядился Смолин.
- Паштет, помоги тёте Маше приготовить обед, - Дмитрий Зимовский приобнял мальчика за
хрупкие плечи, аккуратно подталкивая к двери.
- Мышь, идите в другую комнату, - скомандовал Смолин. - Жрать хочу нормальной пищи.
- Паша, пойдём, приготовим с тобой для папы вкусный о б е д . - Маша взяла сына Алексея за
руку и от этой картины у Алексея на душе заскреблись кошки.
«Ника. Прости.» - подумал он, глядя в след удаляющейся женщине, которой предстояло
сыграть ключевую роль в жизни его сына. Круглов подошёл к Смолину и крепко пожал ему
здоровую руку.
- Лёха, это просто чудо какое-то. - пробормотал он, всё ещё находясь в шоковом состоянии.
- У нас всё получилось, твою же мать, Лёха, признаться, я до последнего не верил.
- Я же везунчик, Круглый.
- Этого не может быть, - Круглов глубоко вздохнул, возведя глаза в потолок.
- Лёха, как ты?
- Сука, - выругался Алексей, с такой силой сжав подлокотник инвалидного кресла, что
побелели костяшки пальцев. - Ланчак, боль, сука!!!
- Терпи, Алексей, сейчас я тебе дам лекарство. - вкрадчиво попросил Олег, роясь в своём
внушительных размерах чемодане с медикаментами.
- Что ты возишься, Ланчак?
- Лёша, сейчас. Дай минуту.
- Минута пошла, - Алексей перевёл взгляд на Круглова. - Круглый, помоги, я хочу
выбраться из этой хрени. Чувствую себя инвалидом- старпёром.
Виталий спрятал «стечкин», который до сих пор держал в руках, подскочил к Смолину
вплотную, а тот, приподнявшись в кресле, перенёс на него вес своего тела. Зимовский поддержал
друга с другой стороны, и они оба довели Алексея до дивана, подложив для удобства подушку под
голову. Олег Ланчак, закатав Алексею рукав, вколол укол в дельтевидную мышцу плечевого сустава.
Смолин поморщился, усмехнувшись уцелевшим глазом.
- Придётся тебе побыть с нами.
- Лёш, я всё понимаю, но у меня работа, семья.
- Я сказал «придётся», - голос Смолина резал слова не хуже остро отточенного
хирургического скальпеля. - Наши пути вновь пересеклись, Ланчак, не разочаровывай меня своим
нытьём.
- Лёх, мы победили - начал было Круглов, но Смолин, взглядом оборвал его на полуслове.
- Рано говорить о победе, Круглый, рано! Мы взяли реванш, не более того, - Алексей холодно
прищурился. - Слово даю, в конечном итоге Белову придётся заплатить по счетам.
- Лёх, может, хватит? - Круглов уселся на диван рядом с другом, широко расставив ноги.
Олег с недовольной миной рылся в своём чемодане, а Зимовский занял место по другую сторону от
Смолина, принимая позицию молчаливого слушателя.
- Что?
- Ничего, мало тебе, я погляжу? Обратно на зону захотел? Лично я сыт по горло такой
жизнью. - Круглова всего передёрнуло. - Валить надо, Лёха, гаситься наглухо, начать новую жизнь,
ради Пашки, ради нас всех, чёрт подери.
- Я не успокоюсь, пока не прикончу эту тварь, - чеканя каждый слог, процедил Смолин.
- Твою мать, Лёх, задрал ты уже своей ненавистью к этому фэбосу.
- Я никогда ничего не прощаю, Круглый.
- Ты сдурел? Да по тебе «дурка» плачет, - взревел Круглов, в ярости брызгая слюной. - Мы
все были за чертой: ещё несколько часов назад ты числился невозвращенцем, а теперь, когда мы все
официально мертвы, и ты и я и Пашка, именно теперь, когда есть шанс начать новую жизнь,
особенно теперь ты, словно безумный, твердишь о какой-то грёбанной на хер мести.
- Рот закрой.
- Л ё х .
- Я сказал РОТ ЗАКРОЙ!
- Чего мы добились? Власти? Денег? Положения? Свободы? Твой сын официально мёртв, моя
собственная мать считает меня трупом, а ты говоришь о мести долбанному чекисту!!!
- Если ты сейчас же не закроешь рот, я тебя завалю, - нехорошим голосом отчеканил Смолин,
держа на прицеле ледяного взгляда не на шутку разошедшегося Круглова.
- Из-за этой суки изначально всё пошло не так. Гарик, Ника, Рязанцева, их больше нет с нами,
а ты смеешь говорить мне о том, что бы я забил на него?
- Лёх, хватит крови, ХВАТИТ, сыт по горло. Оставь фэбоса в покое. Пусть живёт своей
жизнью, а мы заживём своей, в которой нет мести и бессмысленной крови. Лёх, Белов, конечно,
паскуда последняя, я ненавижу чекистов точно также как и ты, н о .
- Без «но», Круглый. Ты мой единственный друг, или ты со мной, или никак.
- Л ё х .
- Если бы не Зима, ты бы ты до сих пор гнил на нарах милостью Белова, которого ты так
защищаешь.
- Я не защищаю его, Лёх, но между тем мир не делится на чёрное и белое: завалю Белова,
жизнь удалась, не завалю - пошла под откос!
- Мир станет таким, каким я его сделаю, а я планирую большой бизнес, но так, что ни одна
тварь не догадается, кто стоит у руля на самом деле. - Смолин стал зажимать пальцы на руке,
продолжая держать Круглова на мушке своего ледяного прищура. - Пластика, новые документы,
новая страна, новая жизнь, новые возможности.
- Тем более, Лёха, там не должно быть места для ненависти и мести.
- Белов, сука, ответит за всё, что случилось по его вине, - подытожил Смолин, потирая
ноющие виски.
- По нашей вине, Лёха! - не унимался Виталий, продолжая играть с огнём.
- Он не будет ждать удара, - словно не слыша друга, произнёс Алексей, - шах и мат, больше я
не повторю собственной ошибки.
- Ты меня, вообще, слышишь? - Круглов вскочил с дивана, а затем в сильнейшем
раздражении плюхнулся обратно. - Гарик мёртв, Ника мертва, теперь ещё и Анжелика.
- Л и к а . - промолвил Алексей, вспоминая ясные, полные нерастраченной нежности глаза
Рязанцевой. - Л и к а .
Смолин замолчал. Перед затуманенным ненавистью взглядом Алексея вереницей
проносились события сегодняшнего дня: лазарет, пахнущие медикаментами простыни, болезненный
укол, провал в чёрную бездну, из которой обычно не возвращаются, а затем не менее мучительное
пробуждение, с ломотой во всех членах, головной болью и вязким привкусом химии на языке.
Нахмурившись, Алексей вспомнил Анжелику, напоминающую ему покойную Азарову, без
которой он не представлял своей дальнейшей жизни. Всё произошло нелепо и совершенно случайно
-допрос, жёсткий прессинг и та, кто обещала одним своим видом заполнить образовавшуюся
пустоту после смерти Вероники, скончалась от сердечного приступа, а причиной тому послужил всё
тот же ненавистный полковник Белов.
- Лёша, выпей, таблетки, - тихий голос Ланчака выдернул Смолина из его тягостных
воспоминаний.
- Сука! - процедил он, залпом осушая стакан с водой. - С у к а .
- Твою же мать. - пробормотал Круглов, в отчаянии обхватив бритую голову руками.
Аргументы закончились, продолжать и дальше убеждать друга отказаться от мести не было никакого
смысла, кроме того он отдавал себе отчёт в том, что выполнит всё, что прикажет ему Алексей
Смолин, слишком уж очевидной оказалась неразрывная связь между двумя совершенно разными на
первый взгляд мужчинами. Алексей обвёл присутствующих тяжёлым, будто налитым свинцом,
взглядом.
- Ланчак, даю тебе два дня привести меня в норму. Мне нужны чистые мозги.
- Лёш, я постараюсь.
- Лёха, какие планы? - спросил Виталий, на что Алексей хлопнул его по ляжке, словно ставя
на нём пожизненную метку принадлежности к его собственной персоне.
- Нам с тобой светиться не резон, Круглый, так что за всё отвечает Зима. Пока ехали сюда, мы
с ним набросали примерный план действий. Валим все вместе - ты, я и он.
- А он-то зачем?
- Не тупи, Круглый!
- Лёх, объясни..
- Включи мозги! - Смолин скользнул по Виталию злым начальственным взглядом. - Ему
нельзя рисковать. Он теперь в такой же завязке, как и мы. Если фэбосы будут шерстить моё
окружение по легиону, они непременно выйдут на него. Пашка пока остаётся с Мышью. Лучше
будет, если они вылетят в Берлин уже завтра, там очередная смена документов и прямым рейсом до
Гаваны. Мы едем на машине до Челябинска, три комплекта документов Зима нам уже организовал.
Из Каира в Швейцарию, там - пластика в одной закрытой частной клинике, оттуда мы с тобой до
Гаваны, а Зима в Боготу по своим завязкам.
- Лёх, если всё пройдёт.
- БЕЗ «ЕСЛИ», - повысил голос Смолин.
- Ну, окажемся мы на Кубе, а дальше что?
- А дальше, мой круглый друг, я посажу тебя на жёсткую диету, и буду гонять до тех пор,
пока ты не придёшь в нужную мне кондицию!
- Весёленькая перспектива, но всяко лучше, нежели на нарах париться. А если серьёзно, Лёха!
- хохотнул Виталий, почесав тщательно выбритую щёку.
- Я буду строить видимую крепость, - Смолин пропустил воздух через стиснутые зубы. -
- Может быть невидимую крепость?
- Видимую крепость, - эхом повторил Алексей, думая о чём-то своём. - Видимую.
- «Видимая», это как, Лёх? Нас будут видеть все, и даже знать в лицо?
- Именно. Видимая крепость, Круглый, это не подставное лицо, каким был для нас Ежов. Это
легальный бизнес, но бизнес такого размаха, который позволит нам не только жить на широкую
ногу, но и обходить все законы, действуя исключительно в своих личных интересах.
- Лёх, я, конечно, не претендую на роль гения, каким являешься ты, но насколько я могу
судить, такой бизнес честными делами не делают.
- Всему своё время. - Алексей задумчиво помолчал. - Всему своё время. Для начала
действуем по плану.
- Лёха, план гениальный, но как ты собираешься вылетать до Каира, с нашими-то приметными
рожами, да ещё и на костылях? Если у Белова осталась хоть капля сомнений в нашей смерти, он
будет держать под контролем каждый аэропорт, а лететь через Украину с нынешней нестабильной
ситуацией мы не можем себе позволить.
- Терпение, сын мой, ещё раз, терпение, - усмехнулся Смолин. - Дай-ка сигарету!
Виталий похлопал себя по карманам, вытащил пачку, протянул одну Алексею и чиркнул
зажигалкой. Пламя высветило оранжевый огонёк в угольно чёрном зрачке друга. Затянувшись,
Смолин выпустил струйку дыма в лицо Виталию.
- Не грузись, Круглый, у нас всё получится.
- Зима, ты ничего не говорил про Марию, откуда она? - поинтересовался Виталий, обращаясь
к Зимовскому.
- Мышь? Я же говорю, свой человек. Ручаюсь за неё головой.
- Понятно.
В комнату деликатно постучали.
- Да, - Алексей сделал новую затяжку, с наслаждением вдыхая давно забытый аромат
сигаретного дыма.
Мария на несколько секунд в нерешительности остановилась, ожидая разрешения войти, а
затем подкатила раздолбанный сервировочный столик вплотную к дивану, на котором сидели
Смолин, Зимовский, и Круглов.
- Еда, - потянул носом Виталий, в упоении закрывая глаза. - О, что за дивный аромат!
- Всё, что успела - пожарить картошки с лососем, да салат настрогать, - извиняясь, развела
руками Мария, откидывая со лба блестящую чёлку. Без мужской блинообразной бейсболки, в
футболке и джинсах девушка смотрелась эффектным подростком, и если бы не выражение лица
прожжённой волчицы, её свежая фарфоровая кожа и ясные голубые глаза заставили бы ошибочно
принять Марию за выпускницу столичного ВУЗА.
- Пир царя Валтасара, - усмехнулся, Алексей, просканировав сервировку стола, заставленного
самыми разными яствами. Тут была и чёрная икра, и копчёная рыба, и всевозможные фрукты,
начиная от винограда и заканчивая спелым ананасом, нарезанного аккуратными колечками.
- Какого царя, Лёх? - переспросил Виталий. - Что это за хрен такой Валтасар?
- Книги в школе читать надо было, - ответил Смолин, вооружаясь вилкой.
- Алексей, я посадила Пашу обедать, а он просится к Вам, - Мария улыбнулась, с
нескрываемым, чисто женским интересом рассматривая Смолина. - Он очень скучал без Вас.
- Пабло, - крикнул Алексей. - Сынок!
Дважды звать мальчика не пришлось. Он примчался на зов отца с такой стремительной
скоростью, что на глаза Марии невольно навернулись слёзы.
- Па-ап, - протянул Паша, втискиваясь между Виталием и Алексеем.
- Ты поел? - голос Смолина по-прежнему был строгим, но любовь, сквозившая в каждой
интонации, наполняли его такой нежностью, что Мария потерпела безоговорочную капитуляцию,
явно пасуя перед силой феноменальной мужской харизмы Алексея.
- Нет,- помотал головой Паша, прижимаясь всем телом к отцу. В руках он держал печенье, на
что Смолин недовольно сдвинул брови.
- Принеси сюда, - велел он Марии, целуя Пашу в макушку, а когда та вернулась с тарелкой
картошки с рыбой, железным тоном скомандовал:
- Ешь, Пабло!
- Па-ап.я немножечко поем, - протянул Паша, без особого аппетита разминая вилкой
картошку по тарелке.
Смолин удовлетворительно проследил за тем, как очередной кусок отправился в рот сына, а
затем вперил жёсткий, испытующий взгляд на Марию, играя вилкой, зажатой между большим и
указательным пальцем. Мария, чья биография напоминала рваное покрывало, сплошь утыканное
чёрными заплатками, привыкшая по роду своей деятельности вращаться в кругах сильных и
властных мужчин, невольно призналась себе в том, что никогда прежде ей не доводилось встречать
человека с более сильной внутренней энергетикой, коей в полной мере обладал сидящий напротив
неё Алексей Смолин. Избалованная мужским вниманием красавица Мария, получившая в своих
кругах за умение выскальзывать из любых жизненных передряг кличку «Мышь», в недалёком
прошлом на пару со своим покойным братом занималась нелегальными поставками оружия в
Россию, и привыкла вертеть мужиками, как ей заблагорассудится, заботясь исключительно о своих
собственных интересах. Но как только она оказалась лицом к лицу со Смолиным, то вся её
уверенность куда-то улетучилась, а она сама с первого взгляда без памяти влюбилась его
неординарную привлекательность и умение даже в инвалидном кресле держаться с видом
повелителя Вселенной. Дерзкая, себялюбивая высокомерная деловая красавица вмиг превратилась в
мягкую и трепетную женщину, желающую одного - чтобы этот сильный, неординарный альфа-
самец сделал её своей собственностью, подтверждая тем самым теорию об извечной тяге стервозных
женщин к более сильным и властным партнёрам, подавляющим их эгоистичное эго. Сначала ей
показалось, что Смолин никак не отреагировал на её яркую сексапильную красоту, но
присмотревшись, Мария увидела огонёк заинтересованности, вспыхнувший в тёмном омуте тёмно
карего глаза. Раздевающий донага, оценивающий взгляд Смолина сделал за неё утешительные
выводы - тот ни упустит возможности переспать с ней, а там, ей, как говорится, и карты в руки.
Мария с улыбкой на пухлых чувственных губах наблюдала за тем, как Смолин ест,
переговариваясь с Кругловым и Зимовским.
«Лёша.» - произнесла про себя девушка, смакуя на вкус его имя. Тот, словно услышав на
ментальном уровне, неожиданно подмигнул, и на душе у Марии с той самой минуты поселилась
надежда.
- Мышь, - сказал Смолин, расправляясь с последним куском рыбы. - Завтра ты вылетаешь в
Берлин.
- Хорошо, Алексей, как скажете.
- На «ты», никаких «Вы».
- Хорошо, Лёша, как скажешь.
- Так-то лучше, - Смолин отложил вилку и, подождав, пока Паша «прикончит» давно
остывшую картошку, прижал мальчика к себе.
- Пабло, ты у меня уже совсем взрослый, и я хочу, чтобы ты понял всё, что я тебе сейчас
скажу.
- Па-ап, ты опять уезжаешь? - голосок Паши дрогнул.
- Нам придётся на время расстаться. Завтра ты с Машей вылетаешь в Берлин, а оттуда в
страну, где круглый год море, солнце и всегда тепло.
- А ты?
- А я приеду чуть позже, - Смолин нахмурился, тщательно подбирая слова в разговоре со
своим сыном. - Я приеду, Паблито, обязательно, но для того, чтобы жить с тобой, мне надо будет
измениться.
- Как это?
- Это буду я, но в тоже время не я. У меня будет другое лицо, и у меня и у Круглого, чёрт,
Виталия...
- А зачем, пап?
- Я же сказал, чтобы быть с тобой, сынок, - Смолин погладил мальчика по щеке, для поднятия
настроения щёлкая того по носу. - Тебе же придётся ещё раз поиграть в девочку.
- Надеть платье и волосы? - хихикнул Павел.
- Да, именно так.
- А когда ты прилетишь, пап?
- Постараюсь через пару месяцев, Пабло.
- Я не хочу, п а п .
- Но придётся, - Смолин поцеловал сына в висок. - Ты же у меня настоящий мужик?
- Да . как человек-паук!
- Типа того, - хмыкнул Смолин, глядя на Круглова поверх головы сына. - Типа т о г о .
- Па-ап.- тяжело вздохнув, Паша растерянно заморгал длинными ресницами с повисшими на
кончиках слезинками.
- Пабло, я люблю тебя, но так надо! - непреклонно заявил Смолин, вытирая рукавом солёные
дорожки с побледневшего лица сына.
- Хорошо, - послушно выдохнул Паша, а Мария, не выдержав невыразимой тоски, сквозившей
в его взгляде, поспешно отвернулась, удивляясь невесть откуда взявшейся собственной
сентиментальности.