Игры Камня

Глава 1. Одинокое дерево на холме

Меня привлекла музыка флейты, доносящаяся с холма. Кто-то стоял под одиноким деревом и играл печальную мелодию, и ветер разносил её по округе. Я свернул с дороги и последовал за музыкой.

Высокая трава колыхалась на ветру, день клонился к вечеру, солнце опускалось всё ниже. В воздухе плыл аромат луговых цветов.

Чем выше я поднимался на холм, тем отчётливей становился образ музыканта. Это была девушка. Я добрёл до неё как раз, когда она кончила играть и с интересом уставилась на меня.

У неё были восхитительные рыжие волосы, они трепетали на ветру и клубились, будто пламя факела. Девушка была симпатичной и стройной, у неё были притягательные голубые глаза и милое личико. Она смотрела на меня внимательно и серьёзно.

– Прекрасная музыка, – сказал я. – Что это за мелодия?

– Моя собственная. Я сама её сочинила.

– И часто ты сочиняешь музыку?

– Часто. Когда мне хочется побыть в одиночестве, я поднимаюсь на этот холм и играю на флейте. Я импровизирую, и иногда из импровизации рождается мелодия.

– Ты из той деревни? – я махнул себе за спину. – Мимо которой я недавно прошёл. Как там она называется…

– Луговица. Да, это моя деревня.

– Понятно, – я кивнул. – Как тебя зовут?

– Инсаэлия Гринвайн, – с гордостью ответила девушка, вздёрнула вверх симпатичный носик и провела рукой по волосам, убирая локон за ухо.

– Ого! Какое красивое имя! Гринвайн – «зелёное вино»?

– Да. Мои предки делали зелёное вино, отсюда и пошло наше родовое имя. А как тебя зовут?

– Содэрик Рэйсворт.

– Рэй… сворт… Что это значит? Необычная фамилия.

– Она не настоящая. Это прозвище. «Вихремеч». Я получил его в юности, когда присоединился к военным наёмникам и овладел мастерством фехтования. Я могу орудовать мечом так быстро, что со стороны кажется, будто вокруг меня кружит стальной вихрь.

– Здорово! – в глазах девушки вспыхнули огоньки любопытства. – Можешь показать?

Я пожал плечами и сказал скучающим тоном:

– Может быть… Не знаю… Может быть, как-нибудь в другой раз…

– В другой раз?!

– Да. Я думаю, мы ещё увидимся, Инсаэлия Гринвайн. Я собираюсь позже наведаться в эту вашу… Луговицу. У вас там найдётся где остановиться на ночь-другую?

– Найдётся. Ты воин? – она окинула меня оценивающим взглядом с ног до головы.

На мне была обычная одежда путника, к поясу крепился меч.

– А где твои доспехи? И где конь? Если ты воин, то почему идёшь пешком?

– Я не совсем воин, – ответил я. – Я наёмник. А сейчас я и вовсе, можно сказать, на отдыхе. Я странствую по личным делам. Мне пришлось оставить коня, и теперь я бреду пешком.

– Ясно.

– Сыграй что-нибудь ещё.

– А ты расскажешь, с какой целью ты здесь бродишь?

– Если сыграешь… возможно, расскажу.

Она хмыкнула.

Я сел на траву, и девушка начала играть.

Полилась плавная мелодия, задумчивая и грустная. Я слушал её и любовался видами вокруг. Солнце опускалось за полоску леса вдали, свет его становился рыжим. Казалось, не было разницы между закатным светом и рыжими волосами девушки.

Грустная мелодия плыла над лугами. Исчезала в траве. Улетала, подхваченная порывами ветра. Сливалась со стрекотом насекомых.

Девушка кончила играть, и повисла задумчивая тишина. Музыкальное послевкусие.

Не хотелось нарушать эту тишину. Казалось, нарушить её – всё равно, что нарушить волшебство, заклинание, что живёт лишь до тех пор, пока не произнесут первое слово.

Девушка кашлянула. А потом высморкалась в платок.

– Извини, – сказала она.

Я произнёс:

– Музыка была просто прекрасна!

– Спасибо.

– У тебя талант, Инсаэлия Гринвайн. Я давно не слышал чего-то столь замечательного.

Девушка усмехнулась.

– Спасибо, но не заговаривай мне зубы. Ты обещал рассказать, что ищешь в наших краях. Так что давай, выкладывай.

Я вздохнул.

– Я слышал, в этих местах есть развалины древнего замка. Его я и ищу.

– Да, здесь есть развалины. Я могу проводить тебя, если хочешь.

– Почему бы и нет, – сказал я, вставая. – Буду только рад. Но при условии, – я погрозил пальцем, – что ты и потом мне сыграешь. Твоя музыка как раз отлично подошла бы к обстановке развалин – такая же печальная и задумчивая.

– Я всегда ношу с собой флейту.

– Тем лучше.

И мы двинулись вниз с холма.

– Я и сама – грустная и задумчивая.

– Да, я вижу.

– У меня тонкая, чувствительная натура и глубокая душа.

– Верю.

– И бездонная скорбь и печаль.

– Ну, это вряд ли, – сказал я. – Ты ещё юна и не видела жизни, чтобы о чём-то всерьёз скорбеть. Ты даже войны не видела.

– Я скорблю о своём прозябании в этой глуши. Я как это растение, – она ткнула пальцем в сторону стебля чертополоха, мимо которого проходила. – Произрастаю тут в глуши, на обочине. Никому не нужная, никому не интересная, вдали от остального мира.

– Ну, мне ты интересна, – сказал я. – Меня ты заинтриговала, даже очень.

Она слегка улыбнулась.

– Приятно слышать. Но ты – лишь путник, проходящий мимо. Ты продолжишь свой путь, а я так и останусь тут.

Мы вышли на тропинку, и девушка уверенным шагом пошла вперёд, я последовал за ней. Я взглянул на её лицо, на её волосы, летящие на ветру, колышущиеся, окинул взглядом её фигуру и сказал:

– Если хочешь повидать мир – то можешь отправиться со мной.

– Куда же?

– В далёкие прекрасные места. Туда, где гигантские замки стоят выше облаков. Где в небе летают драконы, а в водах плавают огромные рыбы. И залы дворцов полны сокровищ и невиданных волшебных предметов.

Девушка фыркнула и с усмешкой покосилась на меня.

Ах, если бы она знала о том, о чём знаю я! Если бы она знала о предмете, что висел у меня на шее, спрятанный под рубашкой! Если бы она знала о местах, которые я собираюсь посетить! Если бы она знала, что всё, что я рассказал ей – чистая правда!