Иллюзия Рая

Пролог. День, что все изменил

Сегодня был не самый плохой день – солнечный, светлый, теплый. Весна уже давно вступила в свои права на островах, и теперь весь народ радовался свету солнца и возможности наслаждаться круглые сутки теплом, а не кутаться в толстые тяжелые шубы, пропахшие животными. Из огромной таверны, что стояла почти в самом центре огромного города, что носил название Рибаул, доносилась музыка в любое время дня, но только к вечеру туда подтягивались уставшие после работы трудяги и освобожденные с постов воины.

Для Аглии этот день вошел в список лучших в ее жизни, как ей тогда казалось. Мало того, что сегодня ей исполнялось пятнадцать лет, и она считалась уже взрослой для своего народа, так еще и их семье удалось выкупить двухэтажный дом ближе к яркому оживленному центру, и сейчас девушка занималась тем, что тащила туда деревянный грубый ящик с любимыми растениями матушки.

Путь ее пролегал мимо таверны, в которую и заглянула краем глаза Аглия. Открытое здание, крупное, круглое, наполненное народом, было светлым, ярким и громким; оттуда неслись смех, нестройные песни, разговоры и постукивание чашек о деревянные столы, сопровождающееся немедленным тостом, зачастую несколько бессвязным.

Висса не могла не улыбаться. В Рибауле жить было отлично, это был очень мирный и тихий город счастливых людей, и причина такой жизни была проста – он якобы находился под божественным надзором, в отличие от остальных городов, что находились на россыпи островов. За свои пять лет жизни в растущем городе Аглия бога не видела ни разу, но его надзор чувствовался всюду, как говорили жители. Здесь не было преступности, не было жестокости и злобы, зависти и ненависти, а воины были скорее символом, нежели действительно охраной.

Семья Висса пришла в город во времена разрухи в родных землях. Бато был поглощен революцией, и по улицам некогда удивительного города винограда хлестали реки крови, а не вина – тогда-то отец Аглии, Евангел, принял решение и повел свою беременную жену и двух дочерей в более безопасное место. Им здесь, к удивлению, были рады, и местное население еще ни разу не ткнуло пальцем в редкую для этих земель светлую кожу семьи.

Их соседка, пожилая Елена, жившая в городе с самого своего младенчества и заставшая времена, когда Рибаул только строился и не был так прекрасен, была главной Жрицей, и частенько любила рассказывать Аглие о здешнем всевидящем Боге. С годами верилось в него все меньше, и к своим пятнадцати Висса стало казаться, что это просто старые сказки, а люди счастливы здесь потому, что не хотят войны и повторения ситуации в Бато.

Подтянув ящик к грудди и с оханьем загнав в палец занозу, девушка направилась дальше, к увитому плющом и виноградом особняку, в окнах которого горел неровный подрагивающий свет. Центр как всегда был полон народу, люди сновали туда-сюда, как знать, так и простые рабочие с шахт и плавилен, и девочке едва удавалось петлять между высокими мужчинами и статными женщинами.

Толкнув бедром дверь в дом и услышав радостные крики младших сестры и брата, Аглия с улыбкой поставила ящик на пол и раскинула руки, приглашая родню в объятия. На ее шее сразу же повисли маленькие Ахилл и Василиса, чуть не свалив сестру.

- Милая, ты уже вернулась? – с другой комнаты выглянула мать Аглии, стройная статная женщина в возрасте, одетая ныне в потрепанный фартук и завязавшая красивые густые волосы в пучок. Кажется, она наводила порядок в новом доме, как и подобает настоящей хозяйке.

- Я ненадолго, мам. Хочу сходить к морю, - Аглия поставила брата и сестру на пол, проводила унесшихся с хохотом детей взглядом и заулыбалась. Хозяйка дома уже скрылась в комнатах, продолжая уборку, давая молчаливое согласие на прогулку дочери.

Закрыв за собой деревянную дверь, которая все это время была приоткрыта, и вновь взяв ящик в руки, Висса прошла в столовую и опустила его на стол. Тут же была мать, со старанием стирающая пыль со всех поверхностей множествами тряпиц; отец, судя по всему, задерживался. Обычное явление. Евангел был охочий до выпивки и сидения в таверне, а так же просто прогулкам по относительно пустынным и тихим местам города.

Вытерев руки о серые тряпки и наспех вытащив занозу, Аглия вылетела из дома, направившись прямиком к морю. Для этого предстояло миновать несколько оживленных улиц, рабочий район, ворота и прибрежную линию, поросшую деревьями.

У Рибаула было идеальное расположение. Город был построен на одном из самых больших островов, и с одной стороны был защищен остроконечными горами, а с другой – темным спокойным и теплым морем, от которого дома ограждал и ряд крепких высоких стен с дозорными. Ворота всегда были открыты, как для путников, гостей и беженцев, так и просто для прогулок местного населения.

Миновав самые шумные улицы, а потом и относительно тихие, с темными и нерабочими уже плавильнями, Висса остановилась на секунду у храма. Это было самое священное место города, находящееся в отдалении от всех домов и прочих сооружений, огороженное от мира рядами деревьев и окруженное яркими аккуратными лампами. Белое огромное здание, открытое, как и многие другие дома Рибаула, с колоннами и расписанным картинами куполом, притягивало взгляд. Уникальное, удивительное, чистое, и сегодня дева решила заглянуть туда – впервые в своей жизни.

Храм, как и таверна, был открытым, его опорами являлись колонны, а не толстые каменные стены,  – в этих местах температура редко опускалась ниже нуля даже в суровые зимы темными ночами, в которые люди просто сидели обычно дома, - и таким же интересным. Здесь, к удивлению Аглии, были люди. Они стояли на коленях рядами, около горящего белым светлом алтаря посередине, у самой дальней и ведущей колонны, под куполом, и молча молились, сложив руки у груди.

Елена была здесь же, занимала наверняка почетное место в первых рядах, но поведением ничем не отличалась – она, к удивлению Висса, тоже молчала, не делала лишних движений, и глаза ее были закрыты. Тихонько замерев у входа, девица неслышно скользнула за колонну, зеленую от растений, под которыми с трудом угадывался рельеф огромного зубастого змея, и стала наблюдать.