Империя песков. Книга 1. Ученик бури

Глава 2.

Что произошло дальше, полностью сказать не ручаюсь. Должно быть, я зажмурила глаза в самый последний момент, обречённо ожидая удара о воду, и перед ними в течение пары секунд пронеслась чья-то жизнь. Собственная или чужая — разобрать было сложно. Калейдоскоп из картинок складывался и распадался на части, чтобы показать новый образ, а я не могла сосредоточиться ни на одном из них.  Казалось, в голове одновременно роился целый улей из мыслей и фраз, ничего не значащих, но упорно жужжащих, как затёртая виниловая пластинка.  

Но потом всё прекратилось. Угасли мысли и чувства — будто в центре черепной коробки кто-то выключил старый советский телевизор, только что работавший на полную мощность.  Знаете, как бывает? Картинка меркнет, сворачиваясь в тонкую белую полосу в центре экрана, а от внезапно возникшей тишины начинает звенеть в ушах.  

Было ли это игрой воспалённого разума, последствия стресса или шутки судьбы? На задворках сознания маячили дурные догадки, сейчас казавшиеся незначительными, но за одну я всё-таки сумела зацепиться. Я умираю, кажется? «Не хочу умирать» — эта мысль поразила как разряд молнии, и она же заставила меня очнуться.  

Какофония из звуков ворвалась в сознание, и среди неё не было шума воды — только треск рвущейся ткани и сухого ломающегося дерева. Вместо обжигающего холода реки, тело окатил жар. Даже воздух переменился, оказавшись горячим как у раскаленной докрасна печки.  Но за открытием того, что я нахожусь не в воде, всё-таки последовал болезненный удар.  

Падение пришлось на спину и, хотя оказалось чем-то смягчено, выбило весь воздух из лёгких. Я попыталась перевернуться и вздохнуть, но от боли этого сделать не получалось. Кажется, вновь упала, только уже на колени. Зрение всё ещё оставалось нечетким, перед глазами плясали размытые пятна. Всё что мне оставалось – стоять на четвереньках, и изучать окружающий мир практически на ощупь. Под пальцами оказался песок и камень – теплый, слегка шершавый, а по спине стекало что-то липкое. Кровь? Не будь я атеистом, точно бы решила, что попала прямиком в ад. Но, даже если и так, что я ужасного успела сделать в жизни чтобы подобное заслужить?! Да, бывало, хулиганила по мелкому, но за такое же не бросают прямиком на адские сковороды, правда?  

— Вставай немедленно, шпана! — кто-то отдал приказ, выплюнув злобное оскорбление, и я поняла, что обращаются ко мне, только когда чужой ботинок прошелся по рёбрам.  

От подобного я не смогла не то, что встать – упала ничком, уткнувшись лицом в дорожную грязь. Щёку будто огнем опалило, а в рот забился песок, но то были мелочи по сравнению с болью. Человек не пожалел силы, вложив в удар всю свою ярость, но за что?! Хотелось взвыть от боли, но из открытого рта не вылетало ни звука. На инстинктах у меня получилось только скрючиться в позе эмбриона и прикрыть голову руками от предстоящих ударов, но их, как ни странно, не последовало. Только презрительное фырканье откуда-то сверху и ругань – странная, едва понятная. Мне казалось, что разговаривают на чужом языке, с одной стороны — ясном, а с другой — совершенно новом. Значения одних слов я могла понять, а другие были абсолютно незнакомы, и это пугало.  Но более пугало, то, что даже находясь не совсем в ясном сознании, тему разговора я смогла уловить.  

– Вы посмотрите, что это делается?! – шипел мужчина, — Спрыгнул прямо с крыши, а теперь развалился! О, Рахшер — покровитель, говорил караванщик, что Дарнас полон мерзких Шиа, но никто не сказал мне, что город кишит ещё и оборванцами! Не для того я прошёл Кровавую пустыню, доставив наи из садов солнечного Аллиона, чтобы какой-то паршивец испортил мне весь товар!  

Меня опять пнули для порядка, заставив перекатиться на спину.  Раскалённое бордовое солнце ослепило глаза, и я прищурилась, различив лишь тень, возвышавшуюся над головой и мельтешащие силуэты людей, спешащих по своим делам. Наблюдателей моего избиения было много, но никто не спешил вмешиваться. Толпа кипела, перетекала, таяла, кто-то из зрителей задерживался, заинтересованный бесплатным представлением, но ни один не попробовал мне помочь - заступиться за жалкую девчонку, корчащуюся на дороге.  Разве так и должно быть? А мужчина всё не прекращал разоряться, сетуя на несправедливость жизни.  

– Из Аллиона! — в ответ ему кто-то басовито расхохотался, — Может заткнёшься уже, крикливый ишак? Твои гнилые наи выросли не дальше Безлунной пустоши! За них ты не выручил бы и сотни эсо. Если решил навариться, выбив на шкуре этого вшивого пацана рабское клеймо, хватит вопить подобно плешивой кляче и портить другим торговлю!  

– Стражу! – разбавляя крик ещё одним потоком непонятных мне слов, направленных в сторону другого торговца, выкрикнул человек, которому я, кажется, серьёзно перешла дорогу.  

Тело резко подкинуло вверх, горловина свободной рубашки тут же впилось в шею, ещё больше перекрывая доступ к кислороду. Перед глазами, наконец, показалось красное лицо мужчины арабской наружности. Черная неухоженная борода торчала во все стороны на смуглом, сморщенном от загара лице, а сальные волосы выбивались из-под странного головного убора по типу классического тюрбана.  

Мозг ещё отказывался осознавать ситуацию, в которую я попала.  

– Отпустите, — прохрипела, пытаясь пальцами оттянуть удавку из ткани, собравшейся на горле, и «араб» наконец ослабил хватку, видимо сообразив, что от мертвой меня ему уж точно пользы никакой не будет.  

– Стой, паршивец, сейчас прибудет стража, ты у меня шкурой своей заплатишь.