Иная тишина

Иная тишина

2021 год. Земля, пережившая неведомую до этого вспышку эпидемии, впала в хаос. Новый вирус уничтожил практически треть человечества, и это ещё был не конец. Люди впервые столкнулись с худшим кошмаром, с тем, что до этого они считали вымыслом, – с зомби.

Стараясь остаться незамеченной, я подошла к окну и осторожно посмотрела на улицу. Так и есть, среди бела дня люди расчленяли очередного зомби. Случайные свидетели отворачивались, зрелище было не из приятных, хотя уже не в новинку. Казалось бы, за последние несколько месяцев к этому можно было привыкнуть, но я не могла.

Охота на зомби велась постоянно. Люди прятались и пытались прожить хотя бы ещё один день. Грёбаный день в этом аду. Они находились в постоянном страхе, боялись наткнуться на зомби или что их могут принять за них. Они чутко спали, готовые проснуться в любой момент, чтобы отстоять своё право на жизнь.

Неизвестный вирус охватил всю планету, сея ужас и панику среди людей. Впервые слово «зомби» шагнуло с телевизионных экранов прямо в нашу реальность. Сначала все думали, что это какая-то эпидемия; люди просто умирали, внезапно и в самых неожиданных местах. Не просто дома в постели или в больнице, а посреди улицы, в транспорте, на работе… И когда казалось, что страшнее повального мора ничего быть не может, то случилось самое ужасающее – некоторые покойники стали «оживать». Морги опустели, и те, кого совсем недавно так горько оплакивали, вышли на улицы. Именно так в нашу жизнь вошли зомби.

Вопреки устойчивому представлению о «ходячих мертвецах», реальные зомби были практически неотличимы от здорового человека. Они не разлагались и не выглядели как взбесившиеся каннибалы, но от этого их не боялись меньше. К тому же, они обладали способностью к регенерации, а, как известно, нет ничего страшнее неизведанного. Никто не собирался ждать, пока недавно умерший попытается на него напасть или убить. Вооружившись, кто огнестрельным оружием, кто тесаками, люди начали свою войну. Сначала это были совсем небольшие разрозненные группы, затем они переросли в банды и в большей части стали представлять угрозу не только для зомби, но и для здоровых сограждан. Всем очень быстро стало понятно, что городские власти не смогут защитить своих граждан от начавшегося разгула преступности. Единственная вещь, которая могла спасти неинфицированного - это голос. Как оказалось, зомби не могли говорить. Они вообще не издавали ни звука. Поэтому каждый человек, сталкивающийся с незнакомцем, спешил что-нибудь крикнуть.

Голос стал защитой, но он не уберег от всеобщего хаоса и развала экономики. Испуганные граждане стали всё реже покидать свои дома, превращённые в убежища. Первые пару месяцев гении медицины не могли объяснить возникновение и специфику болезни, а потом это уже стало не столь важно. Люди гибли. Каждый день. Сотнями… Кто-то уходил бесследно, а кто-то воскресал. Лекарства от вируса так и не смогли найти, и человечество осталось предоставленным самому себе.

Со временем практически все заводы и фабрики встали, промышленность пришла в упадок. Телевидение, телефонная связь и вездесущий интернет почти сошли на нет. В считанные месяцы человечество было отброшено назад. Единственное, что люди старались поддерживать, это сельское хозяйство. Сохранившаяся верхушка богачей прибрала к рукам продовольственные склады и хоть как-то наладила выпуск пищевой продукции. Людям больше не нужны были ни бренды, ни гаджеты, ни прочие прелести комфортной и красивой жизни. Им нужны была еда, оружие и предметы первой необходимости. Так что не было ничего удивительного в том, что большинство магазинов зияли пустыми оконными проёмами, а их товары были разбросаны там же, по большому счёту, никому не нужные.

На улицах повсюду валялись разрозненные кучи вещей, которые ночью использовали в качестве топлива для костров, разводимых в больших металлических бочках. С электричеством случались перебои, поэтому огонь служил не только для того, чтобы согреться и приготовить еду, но и как источник света. В ход шло всё: обычная и люксовая мебель, детские игрушки и, конечно, книги. В преддверии уходящего лета и скорого наступления осени люди всячески запасались дровами, бумагой и всем прочим, что сойдёт для обогрева жилища. Поэтому книги приобрели новую ценность, отнюдь не познавательную. Также все старались обеспечить себя одеждой и запасами еды. Довольно быстро все поняли, что, помимо ежеминутной осторожности, надо подумать и о возможном будущем. Люди заполняли дома, делали тайники, готовились к зимовке и даже к возможной осаде.

Никому уже не нужна была роскошь и престижные вещи. Теперь они ничего не стоили. Всем стало без разницы, в чём умирать - в дорогой одежде или в простом тряпье. Всё обесценилось. Были, конечно, индивиды, которые скупали по дешёвке драгоценности, антиквариат и предметы искусства, рассчитывая, что в будущем всё наладится, и они обогатятся. Встречались и такие, кто просто хотел сохранить что-то для истории, но это были единицы.

Вирус превратил нашу жизнь в постоянную борьбу. Его нельзя было увидеть простым человеческим взглядом, но он был тем гигантом, который поработил города и разрушил семьи. Люди, даже самые родные и близкие, разделились. Болезнь коснулась и меня. Я осталась без родителей, без любимого мужа…

Отведя взгляд от улицы, я вновь скрылась в тёмном углу комнаты. Каждое увиденное мной убийство зомби приводило меня в ужас. Я никогда не смогу к этому привыкнуть. То, как они умирали, молча, с распахнутыми от ужаса глазами и раскрытыми в немом крике ртами, это было так страшно. Но ещё страшнее было другим, здоровым, которые, с одной стороны, испытывали радость, что на одного монстра стало меньше, но с другой – испытывали стыд за эту радость, где-то в глубине души признавая всю чудовищность происходящего. Скоро по улице проедет один из «мусорщиков», собирающий части тела с дорог, и отвезёт всё в крематорий. Из-за регенерации зомби оказались очень живучими, поэтому полностью их уничтожить можно было или расчленив, или бросив в огонь.

Слева от меня брякнула опустевшая миска, и я посмотрела на подруг. Они, как и я, лишились своих близких, только мы остались друг у друга. Я сама нашла их, убитых горем, загнанных страхом в квартиру, ставшую для них убежищем. Живя на соседних улицах, они с первого дня вспышки эпидемии поддерживали связь. Сначала подруги не слишком доверяли друг другу, но затем поняли, что, потеряв семьи прямо на своих глазах, они должны объединиться. Вместе проще добывать еду, проще бороться за жизнь. Потом к ним присоединилась и я, только, в отличие от них, у меня была другая идея нашего дальнейшего существования.

После долгих споров и слёз они всё же приняли мои доводы и смирились. Согласиться со мной было самым смелым и важным решением в их жизни. И теперь мы собирались сделать то, что могло спасти остальных.

Основным моим планом было покинуть город и отправиться в деревню, где я в детстве проводила каждое лето. Под скрываемые вздохи облегчения родителей я отправлялась к бабушке - дышать свежим воздухом, кушать здоровую еду. Не скажу, что мне было там плохо. У меня были деревенские друзья, озеро, солнце, сено, яблони, куча свободного времени и воображение. В общем, я не жаловалась. Потом, вступив во взрослую жизнь, я приезжала уже просто в гости, всего на несколько дней, иногда даже с друзьями, так что мои подруги знали, куда нам предстояло отправиться.

Бабушка умерла несколько лет назад, ещё до эпидемии. Дом закрыли и попросили соседку за ним приглядывать и протапливать зимой, чтобы он окончательно не пришёл в упадок. Теперь же я очень рассчитывала им воспользоваться.

Проблема состояла в том, как добраться до деревни. На машине это не представлялось возможным хотя бы потому, что бензина в городе не было второй месяц. Конечно, существовал «чёрный рынок», на котором можно раздобыть практически всё, но не факт, что ты уйдёшь оттуда живым, если вообще туда доберёшься. Поэтому оставался единственный вариант – поезд.

Последнюю неделю мы жили поблизости от железной дороги, до которой было семь минут обычного хода, но, учитывая, что мы старались не попадаться всяким озабоченным зомбиубийцам под горячую руку, путь мог занять и все полчаса. Время от времени мы покидали своё убежище и отправлялись к путям, ожидая нужного поезда. Это было единственное транспортное сообщение, которое хоть и с перебоями, но всё же работало. Точное расписание узнать было невозможно, поэтому мы надеялись только на удачу, и сегодня она нам улыбнулась. Мы не только беспрепятственно добрались до железной дороги, но и спустя всего двадцать минут увидели, как у вокзала остановился наш поезд. У нас была всего пара минут, чтобы успеть выскочить из своего самодельного укрытия и добежать до вагона, с чем мы с успехом справились.

Теперь нам предстоял трёхчасовой путь. Мы не полезли в пассажирские вагоны, а спрятались в одном из грузовых. Только так мы могли рассчитывать на более-менее безопасное путешествие. По всей видимости, небеса были с нами заодно, и спустя четыре часа я стояла во дворе родного деревенского дома. От станции мы добирались пешком. Идти пришлось почти четыре километра, но это было пустяком. В деревню мы вошли с вечерними сумерками и столкнулись с тишиной. Не было привычной шумной детворы, спешащих по своим делам соседей или отдыхающих на скамейках старушек с дедами. Во всей деревне не пустовало только три двора, с нашим приходом их стало четыре.

Мы бросили свой жалкий скарб в дом и решили пройтись по дворам. Стоило поздороваться с соседями, дабы показать, что им от нас ничего не грозит. Заодно узнать, сможем ли мы обзавестись хозяйством, может, кто курей бросил, покидая дом. Может, сама судьба лишила скотину своих хозяев.

Соседи приняли нас спокойно и даже поделились нехитрым богатством. Таким образом, мы вернулись в дом с пятью курицами, а завтра рассчитывали привести козу. Всё это перепало нам не столько по доброте душевной, сколько от некоторого переизбытка. Большая часть людей в спешке покинула деревню, рассчитывая спастись в городах или объединиться с родственниками. Им казалось это лучшим вариантом... даже боюсь представить, какое разочарование их ожидало.

Наш вариант тоже не был спасительным, но мы, в отличие от них, знали об этом. То, что мы умрём, даже не вызывало сомнений, это был лишь вопрос времени. Другое дело было, как мы умрём. Кто-то обязательно придёт по нашу душу. И я очень рассчитывала, что это будет мой муж. Пусть лучше это будет он.

Вирус разделил нас на два лагеря. Я никогда не забуду тот день, когда он впервые ничего не смог мне сказать. Когда он в ужасе отступил от меня и, не решившись напасть, просто сбежал. С тех пор мы не виделись, но мне всегда казалось, что он где-то рядом. Так что я была уверена, что однажды он придёт за мной. Мне оставалось лишь ждать и готовиться к нашей встрече.

Мы провели в деревне уже целую неделю, что было практически роскошью. Нам больше не приходилось скрываться, как в городе, и впервые за несколько месяцев мы чувствовали себя свободными. Мой прошлый опыт позволил нам худо-бедно справляться с бытовыми трудностями. Я смогла растопить печку и пристроила животных в загон. На второй день мы решились приготовить одну из куриц, что оказалось задачей не из лёгких. Подруги, выросшие в городе, не имели представления, как это делается, и поэтому пришлось взять всё в свои руки. Я несколько раз видела, как это проделывает бабушка, поэтому понадеялась на свою память.

Вдоволь побегав за курицей, но всё-таки поймав, я пристроила её под топор и после нескольких попыток таки отрубила ей голову. Это зрелище, как и последующее потрошение, не вызвало у нас особой брезгливости. После увиденного в городе мы заметно очерствели. По сравнению с расчленением зомби, курица была детским лепетом.

Так и прошли наши последние деньки в относительной свободе и комфорте, в горьких воспоминаниях и безмерной надежде, что после нас всё изменится.

Они пришли на одиннадцатый день, когда солнце уже склонялось к закату, забирая с собой зной и усталость.

Я была тогда дома, а подруги отправились на озеро, обещая принести на обратном пути родниковой воды. Вернулась только одна. Она прибежала полураздетая, мокрая и в спешке рассказала, что нас стало на одну меньше. Её увидели первой, на берегу. Напали молниеносно, не оставляя шансов. Вторая в это время была в воде, и ей удалось остаться незамеченной. Вскоре Они ушли с озера и направились в сторону деревни.

То, что подруга успела добраться до меня раньше них, меня не сильно обрадовало. Это значило, что Они зашли в деревню с другого конца и точно вырежут всех, кто живёт перед нашим домом. Это уже было не остановить, и я чувствовала себя виноватой перед соседями, ведь именно по моему следу Они пришли сюда. Но времени на переживания у меня не осталось. С ужасом я смотрела, как во двор неторопливо заходят Они. Окровавленные, с жёсткими лицами, холодными взглядами, с оружием в руках. Среди них был и Он, человек, которого я до сих пор любила всем сердцем. Тот, кому совсем скоро я принесу много боли, но именно в этом было наше спасение.

Они действовали быстро, без колебаний. Как только Они схватили мою подругу, я метнулась в дом. Я знала, что её уже не спасти, как, впрочем, и меня, но мы были к этому готовы. Истошный крик подруги, казалось, разорвёт мне голову. Это был конец. Вбежав в комнату и проверив, всё ли на месте, я обернулась на шум за спиной и увидела в дверях Его. Он стоял, вытянув вперёд руку, сжимавшую направленный на меня пистолет, и не двигался. Мы оба замерли, напоследок глядя в глаза друг другу. Я подняла руку и показала указательным пальцем на стену слева от него.

- Прости, - это было последнее, что я услышала.

- Ты закончил? – в комнату зашёл Андрей и посмотрел на Макса.

Тот стоял возле застреленной жены, смотря на неё невидящим взглядом.

- Макс! – позвал его Андрей. – Ты как? Сказать ребятам, чтобы её забирали?

Макс вышел из оцепенения и посмотрел на приятеля, с которым сдружился практически с начала эпидемии. С первого дня знакомства они везде ходили вместе, а затем присоединились к группе таких же, как и они, – к охотникам на зомби. Не то чтобы Макс был таким кровожадным, просто он не мог оставаться в стороне и жить, словно крыса в тёмной норе. К тому же он хотел найти Кристину, свою жену, а вернее, то существо, которым она стала.

Вирус коснулся их семьи всего через неделю после свадьбы. Кристина умерла у него на глазах, тихо, у себя дома, в кресле с книгой в руках. Казалось, что она просто крепко уснула. В то время ещё не знали, что инфицированные люди становились ходячими мертвецами. Тогда их ещё не сжигали или расчленяли, поэтому Макс совсем не ожидал увидеть покойную жену, которая подошла к нему на улице на третий день после смерти. От ужаса он не смог даже слова произнести, а просто в шоке сбежал. Только к концу месяца с тех пор, как возник вирус, он узнал, как он действует на покойных. Вдоволь насмотревшись на зарождающийся хаос, он решил встать на путь охотников. И он очень надеялся уничтожить то чудовище, которое завладело телом его жены.

Вскоре он нашёл её, но Кристина оказалась не так проста. Каждый раз она ускользала, и он вновь отправлялся на поиски. Неделю назад другие охотники сообщили ему, что видели похожую по описанию девушку на вокзале. Схватить её не успели, так как были заняты другими зомби, но Макса это не сильно расстроило. Он подозревал, куда могла направиться Кристина, поэтому быстро собрал ребят и отправился в путь.

Его предположения оказались верны, и теперь он стоял в комнате возле тела убитой жены. Появление Андрея вывело его из задумчивости, но и также стало отправной точкой нового витка истории человечества. Он смотрел на стену возле приятеля и с ужасом вчитывался в размашистые строки. Теперь он понял, что именно на них показывала Кристина перед смертью и именно её рукой они были написаны.

- Макс, что с тобой? – Андрей подошёл к другу и проследил за его взглядом.

- Дрон, они разумные, - еле выговорил Макс, вчитываясь в ровные строки. – Это воспоминания моей жены, её мысли и указания. Это значит, что всё это время она была в сознании, она не была животным или ходячим трупом, действующим лишь на инстинктах. Смотри, здесь она говорит о дневниках, своём и подруг.

Макс развернулся к столу, на котором аккуратно в ряд лежали три ежедневника. Бегло пролистав каждый из них, цепляясь за отдельные фразы, схемы и рисунки, он сложил их один на один и со всей силы сжал в руках. Ярость и боль затопили его сознание. С каждым вздохом, с каждой секундой его всё больше и больше накрывало осознание чудовищной правды. Что всё, что он делал, было неверным. Что всё их представление о зомби в корне неверно.

Макс опустился рядом с телом Кристины и взвыл, словно раненое животное.