Индиго

Индиго

В ночной темноте было слышно только стрекотание сверчков. Среди сосновой рощи возвышался огромный особняк. Он весь был напичкан ночными лампочками и светился мягким белым светом на всю территорию. От особняка до ограды тянулся длинный широкий сад. 
У дома перед садом стоял дорого одетый мужчина, лысый, с ключами от машины в руках. Напротив него в грязной одежде, с разбитым носом и растрёпанными волосами – парень двадцати четырёх лет. По бокам от мужчины – ещё двое. 
- Как тебя зовут, убожество?
- Серафим, - тихо ответил парень.
- Серафим? – мужчина еле заметно кивнул. Вдалеке послышался приближающийся лай собак. - Ну беги, Серафим.

За два дня до этого…

Жаркий июльский день. Яркое солнце грело своими лучами улицы. Люди лениво выходили из домов, заполняя город как муравьи. Дул слабый, едва ощутимый ветер. Лето в самом разгаре.
Два парня-волонтёра шли по центральной площади с огромными мешками для мусора. Первый был в чёрных шортах, футболке «Спартак», поношенных кедах и кепке козырьком назад. Второй в джинсах, рубашке в клетку и старых кроссовках. У него были длинные растрёпанные волосы, худое тело, бледная кожа, редкая смешная бородка. Оба парня одного возраста – двадцать четыре.
Они ходили по площади, время от времени подбирая мусор и щурясь на солнце. Парень в «Спартаке» поднял очередной фантик, выпрямился и от души потянулся. Обернулся на второго.
- Серафим, мы сегодня в клуб с пацанами идём. Погнали с нами?
Он конечно спросил, но в его глазах ясно читалось, что он особо ни на что не рассчитывает.
Второй парень поднял на него, витающий где-то в других мирах, взгляд и некоторое время смотрел, пытаясь спуститься с небес на землю. Наконец до него дошла суть вопроса.
- Нет… Нет, не хочу, Кость, спасибо. – он улыбнулся. 
Костя посмотрел на него и глубоко вздохнул. Он и не ожидал другого ответа.
- Ты так себе никогда девушку не найдёшь. И вообще, надо уметь расслабляться.
Серафим продолжал беспечно улыбаться и отвёл взгляд. Он до сих пор был похож на ребёнка в безоблачном детстве. 
Жара всё так же давила на тело, усложняла работу, подталкивала сесть и отдохнуть. Волонтёры продвигались к середине площади. Это был культурный центр города. Нужно было всегда поддерживать здесь чистоту. В середине площади бил большой красивый фонтан, а рядом с ним ещё много маленьких фонтанчиков. Везде гуляли голуби. Их воркование разносилось на всю площадь. По вечерам бывало ощущение, что находишься в Венеции.
Дошли до фонтанчиков. Голубей с каждым шагом становилось всё больше. Они буквально обступили со всех сторон, не давая пройти. Костя начал беситься. Ему было жарко, не хотелось работать, ещё голуби эти! Он грубо пнул птицу ногой.
- Свали! 
Серафим бросился к нему и схватил за локоть.
- Не надо! Ему же больно! Нельзя обижать животных! У них есть душа!
Он так взволнованно говорил, как будто речь шла о каком-то неимоверно важном деле. Костя, уже привыкший ко всему этому, не удивился.
- Да, да, Серафим, душа я знаю. Все добрые, у всех есть душа. Я помню.
- Да, верно – все добрые, - у Серафима не получалось долго злиться. – Не бей больше птиц, хорошо?
Костя кивнул и двинулся дальше. Он не мог понять друга. Но очень давно с ним общался и знал, что он неплохой человек. Ещё в школе Серафим, мягко говоря, выделялся. Он всегда был слабым, бледным и замкнутым в себе, любил животных и считал, что все вокруг добрые. Костя сначала не мог с этим мириться, допытывался с вопросами, пытался переубедить, но вскоре бросил эту идею. 
У Серафима не было отца и (когда ему было шестнадцать) умерла мать. Осталась бабушка. Она видела, что внук «не такой» и от этого ещё больше любила его и называла ангелом. Она считала, что через таких людей Бог смотрит на мир.   
Всю жизнь у Серафима были трудности в общении. Точнее, он был рад подружиться, но никто не хотел. В школе с ним дружил только Костя. Серафима все называли уродом и изгоем, а Костя всех за это бил. Но «ангел» не обижался. 
Потом институт. Там люди уже взрослые – не приставали, но и общаться не хотели. А если приходилось – делали это натянуто. Серафим устроился работать в приют для животных, в детский дом и в уход за инфраструктурой. И везде волонтёром. Он и Костю втянул в уборку города. 
И даже здесь, среди волонтёров, Серафима не понимали и не признавали. Он был свой и чужой одновременно. Хотя, конечно больше чужой, чем свой.
***
- Наконец то закончили! 
Костя устало сел на стул в офисе. 
- Ну чё, в клуб? – спросил Данила. Он был из другой группы волонтёров.
- Ага… Сейчас отдохну.
Серафим забрал куртку, которую взял на случай дождя и подошёл к входной двери.
- Ладно, я пойду. Пока.
Костя устало повернул к нему голову.
- Точно в клуб не идёшь? – это была его последняя попытка поставить Серафима на ноги в обществе.
Данила непонимающе уставился на Костю.
- Ты че этого ущербного позвал? – чувства такта у него, похоже, от рождения не было. Он был единственным, кто до сих пор открыто презирал Серафима. 
- Заткнись.
- В смысле? Нахрена он нам?
- Заткнись!
Костя рванулся со стула и готов был ударить Данилу. Серафим крикнул своим как всегда тихим голосом.
- Кость, не надо! Он добрый человек.
Костя злился. Он хотел хотя бы сматериться на Данилу, но не стал при Серафиме. Он не поймёт. Он всё так же улыбается и смотрит тёплым детским взглядом, поддёрнутым дымкой грусти. Смотрит глазами, всё время глядящими на что-то, чего никто больше не видит. Ангел…
***
Серафим шёл по быстро пустевшим улицам. Он всегда ходил пешком, хотя до дома далековато - любил гулять. Где-то на середине пути его встречала бродячая собака. Она была большая и лохматая, со свалявшейся грязно-белой шерстью и острыми, стоячими ушами. Серафим всегда кормил её, она привыкла и ждала его под деревом у тротуара. Радовалась ему как хозяину, виляла хвостом, а потом жадно ела и уходила во дворы. И так два раза в день – утром и вечером – по дороге туда и обратно. 
Серафим как обычно покормил и погладил собаку. Улыбался, глядя как она, облизываясь, уходит спать в глубь дворов и скорее пошёл дальше. И так задержался – бабушка будет волноваться. Когда проходил мимо церкви, зазвонили колокола. Серафим перекрестился и снова улыбнулся, посмотрев на купола, блестящие в последних лучах заходящего солнца. Ему всё в этом мире доставляло радость. 
Так, продолжая улыбаться, он шёл по улице и глядел то на розоватое небо, то на лица «добрых» людей, то на сверкающие лужи – куда угодно, только не вперёд. Девушка, выходящая из кофейни и держащая в руках стопку книг и ноутбук в сумке, тоже не особо всматривалась перед тем как открыть дверь.
Серафим быстро среагировал и отпрыгнул. Открывающаяся дверь задела его совсем немного. Но девушка от неожиданности и почувствовав, что ударила кого-то, пошатнулась и почти все книги упали на землю.
- Простите. Я вас задела?
Серафим подскочил и присел, помогая ей поднять вещи. 
- Нет, я… я отошёл.
Он отдал ей в руки последнюю книгу. Она улыбнулась. Он тоже. Повисла пауза. Серафим почувствовал, что нужно что-то сказать.
- А давайте… я вам помогу… 
- Ну, если вам не сложно. 
Он взял у неё книги.
- А где вы… где вы живёте?
Серафиму было сложно разговаривать. Он мало общался с людьми, не умел подбирать слова. Тем более с девушкой. Она видимо свела это на стеснительность и волнение, а если и подумала что-то, то не подала вида. 
- А я в отеле остановилась. Тут не далеко. 
Крышу отеля и правда было видно. Это был очень дорогой и престижный отель. 
Серафим готов был всю дорогу провести молча, но девушка видимо любила общаться.
- А… А как вас зовут?
Парень на несколько секунд впал в ступор. Но нужно было что-то говорить.
- С-серафим. А вас?
- София. 
Собственно это был весь разговор, который удалось завязать в коротком пути до номера отеля. И их встреча была бы ничем не примечательной и быстро забылась если бы, кладя книги на стол, Серафим не увидел среди них «Иисус и его мир». 
- София, вы… интересуетесь Богом?
Она посмотрела на книгу.
- Ну, вообще мне нужно было написать статью про автора. Но потом самой интересно стало – взяла почитать.
- Я… я просто тоже всем этим очень интересуюсь… И… может мы… ну... п-пообщаемся на эту тему?..
Серафим потупил глаза. София согласилась.
***
Они весь вечер болтали о книге, сидя на ковре дорогого номера перед большим окном. Уже стемнело. Разговор стал переходить на другие темы. Серафим расслабился, перестал нервничать. Ему редко с кем удавалось так поговорить и он радовался новому знакомству. София уже смотрела на него не без интереса. 
Стали загораться звёзды. Серафим замер, внимательно разглядывая их. Они всегда нравились ему. София наблюдала за ним. Она чувствовала в нём что-то необычное, он виделся ей таким странным и… притягивающим. Серафим повернулся к ней. Он только сейчас хорошо всмотрелся в неё. В её подобранную со вкусом одежду, стройное тело, каштановые волосы, молодое лицо…
- Смотри какие красивые звёзды, - затем немного помедлил и сказал. – Как… как твои глаза. Чистые. У тебя душа чистая.
- Откуда знаешь?
- Чувствую.
София смотрела на него несколько секунд. Она подалась вперёд, закрывая глаза, потянулась к нему. Серафим не знал, что делать. Он растерялся и сначала немного отодвинулся. Но только сначала…
Природный инстинкт взял вверх. Он осторожно прикоснулся к её губам. Она более решительно куснула его за нижнюю губу, взъерошила рукой волосы. Он обнял её за талию. Всё завертелось стремительно. Он сполз ниже и стал целовать шею.  
Серафим будто оказался в другом теле, с другим мозгом. Он забыл всё, чему свято верил всю жизнь. Все заповеди, каноны, религия – всё, что запрещает быть с девушкой столь близко при первой встрече – исчезло из головы.
Он расстегнул молнию на её джинсах. Она сорвала с него рубашку…
***
Серафим стоял в тёмной комнате в джинсах, без рубашки у большого окна и смотрел на звёзды. Они никогда не давали ему покоя, он мог разглядывать их часами. Такие далёкие...
София наблюдала за ним, лёжа на кровати под одеялом тёмно-вишнёвого цвета. Ей очень хотелось понять его. Она видела, что он другой. 
- Что ты там видишь?
Серафим вышел из оцепенения. 
- Меня тянет к ним. Хочется узнать их лучше. Они такие холодные и близкие…
Он говорил странные вещи, будто в бреду. София не понимала этого, но ей хотелось слушать. 
***
Серафим пришёл домой рано утром и весь свободный час, который ещё оставался до работы, потратил на то, чтобы успокоить бабушку. Он не умел и не хотел врать и скрывать что-то от близких людей. Он рассказал бабушке всё. Про встречу с Софией, про то, как помог ей, про их беседы о книге. Серафим умолчал только о том, что было после.
Весь день прошёл как обычно. По пути на работу покормил собаку, утром убирал мусор в скверах, после обеда помогал в приюте. 
Пока шёл домой думал о Софии. Он вспоминал дорогой номер отеля, беседы о Боге, тёмно-вишнёвую постель, звёзды, её губы… Ему казалось всё это волшебным сном и вместе с тем было так реально. Он уже ни в чём не был уверен. Перед глазами постоянно вставал образ девушки. 
В этот вечер Серафим не дошёл до дома. Подходя к тому месту, где его всегда ждала собака, он увидел Гелентваген, летящий с бешеной скоростью прямо туда. Сначала не придал значения, а потом успел только крикнуть. 
Машина чуть не врезалась в дерево, полностью залетев на тротуар. Собака едва успела отскочить в сторону. Серафим, убедившись, что с ней всё в порядке, подошёл к тонированному стеклу Гелентвагена и постучал. Стекло опустилось. На него смотрел мужчина в чёрной кожаной куртке.
- Чё надо?
Серафим не заметил грубости.
- Извините… Вы не могли бы не ездить так быстро? Это опасно для жизни и вы чуть не сбили собаку. 
Мужчина уставился на него тупым, грубым взглядом.
- Чё?!
- Не ездите так быстро. Вы… вы чуть не сбили собаку. 
Мужчина оглянулся на водителя – такого же, в куртке – и громко заржал. Потом страшно впился глазами в Серафима.
- Ты охренел?! Ты номера видел?! 
- Да, но… Из-за вас могло погибнуть бедное животное…
Мужчина опять обернулся на водителя.
- Прикинь, он не понимает! – и Серафиму. – Я щас вылезу, сам станешь как животное! Вали отсюда!
- Но… вы… вы же можете опять на кого-нибудь налететь. 
- Сука, ты достал меня! – мужчина обернулся к кому-то на заднем сиденье. – Чё делать с ним?... Понял.
Они с водителем вышли из машины. Серафим стоял и смотрел на них всё такими же добрыми глазами. Он не хотел убегать. Зачем бежать, если можно поговорить? Это же «добрые» люди.
Так он думал в тот момент, когда один из них ударил его в живот. Серафим упал на колени и согнулся от боли. Ему не дали опомниться, тут же подняли и разбили нос. Парень почувствовал как к губе потекла кровь. Он вытер её кулаком. И всё равно ему почему-то не было страшно. Он думал только о том, что эти «добрые» люди могли случайно сбить собаку. 
Водитель подошёл сзади и накинул на голову мешок. Дальше Серафима куда-то посадили, куда-то отвезли и где-то грубо вытолкнули на землю. 
***
Мешок наконец-то сняли и Серафим обнаружил себя стоящим перед большим загородным особняком среди сосновой рощи. Уже стемнело. Огромный дом красиво светил уличными лампочками. Везде стрекотали сверчки. Кровь у носа засохла.
Напротив Серафима, широко расставив ноги, стоял лысый мужчина и вертел в руках ключи от машины. Справа и слева от него - как раз двое тех самых, в кожаных куртках. Мужчина смотрел на парня снисходительно.
- Скажи мне, ты дебил?
Серафим не понимал, за что с ним всё это сделали, если он просто попросил быть аккуратнее.
- Н-нет…
- А я думаю, что ты дебил! – мужчина громко засмеялся. Остальные тоже. Серафим молчал. 
Когда мужчина закончил смеяться, он уже более по-доброму посмотрел на парня.
- Ладно. Что с дебила взять, правильно? Не приставай больше к большим людям, - повернулся к водителю. – Отвезите его туда, откуда привезли. Но не калечить! 
Мужчина уже повернулся чтобы уйти, водитель сделал шаг к Серафиму и тут…
- Что ты тут делаешь? 
Парень поднял голову. У входной двери особняка стояла София. 
- Что ты тут... – она вдруг резко закричала мужчине. – Отпусти его! Что тебе от него надо?!
Мужчина подошёл к Серафиму.
- Ты её знаешь? – парень молчал, пытаясь правильно подобрать слова. – Ты её знаешь?!
Серафим вздрогнул.
- Да. Мы… мы…
- Вы?! – повернулся к Софии. – У вас с ним что-то было?!
София всё так же злобно смотрела на него.
- Какая тебе разница?! 
- Значит было, - мужчина пару секунд стоял неподвижно, а потом резко ударил Серафима по лицу. – Ты чё, сука, сестру мою трогал?! Ты с сестрой моей спал, урод?! 
- Игорь, не надо! – София бросилась к ним.
- Держи её! – крикнул мужчина водителю. Тот перехватил Софию и крепко сжал её руки. Она кричала и пыталась вырваться.
- Игорь, перестань! Он мне нравится!
- Чё? Тебе это гавно нравиться? – мужчина презрительно хмыкнул. – Переживёшь.
Второй мужчина в куртке (тот, что сидел рядом с водителем) куда-то ушёл. Серафим стоял неподвижно. Он нечего не понимал. Почему его сюда привезли? Почему ему нельзя любить Софию? Почему его бьют? Всё это было слишком низко и грязно для «ангела».
Игорь провёл рукой по голове, подбросил в руках ключи.
- Как тебя зовут, убожество?
- Серафим.
Серафим говорил всё так же тихо и спокойно. Он нечего не понимал, но совершенно не злился на этих «добрых» людей. Игорь ухмыльнулся.
- Серафим? – он еле заметно кивнул. Вдалеке послышался приближающийся лай собак. – Ну беги, Серафим.
Страшный, дикий лай был всё ближе. Серафим стоял. Это было слишком странно и непонятно для него. София рванулась и громко закричала.
- Беги! 
И он побежал. Побежал, потому что наконец почувствовал страх. Толи от того, что София так громко кричала, толи от того, что понял опасность – он не знал, почему он боится, но почувствовал, что надо бежать. 
В голове стремительно проносились разные мысли. Бабушка снова будет волноваться. Почему София так громко кричит? Почему ему надо убегать? 
Как только Серафим скрылся за густыми деревьями огромного сада, из-за угла дома выскочили четыре больших чёрных добермана. Они, громко лая, всё приближались к саду. Острые, белые клыки, горящие бешенством глаза. Псы забежали в сад через двадцать секунд после парня. София плакала в голос.
Серафим быстро бегал. Он знал, что ему нужно только добежать до ограды и перелезть на другую сторону. Слышал за спиной приближающийся дикий лай, но не хотел оборачиваться. Фора в расстоянии помогла ему. Серафим успел пробежать почти весь сад. Он уже видел перед глазами красивую кирпичную ограду, уже вытянул руки, чтобы схватиться за неё… 
Лай был всё ближе... Стук сердца всё громче… Пять метров… Ещё пара секунд и всё позади… Страшно… Почему же так громко кричит София?
Четыре метра… Нужно только добежать. И всё. Завтра же он сам найдёт её, сам признается!
Три метра… Серафим заметил у себя под ногой чёрный булыжник, но не успел нечего сделать… Нога цепляется за твёрдый камень… Больно… Кажется он поранил щёку… Из-за густых кустов вылетели доберманы…
***
Тёплая июльская ночь. Улицы безлюдны. Одинокое дерево уныло стоит у тротуара. У его ствола зашевелилось что-то тускло-белое, хорошо различимое даже в темноте. Это собака. Она вышла на тротуар и потянула носом свежий ночной воздух. Её чёрные глаза блестели при лунном свете. Собака тихо заскулила. Она чувствовала – что-то изменилось в жизни. Изменилось безвозвратно и бесповоротно. 
Собака села на прохладный асфальт. Почти полная луна отражалась в лужах. И звёзды… Всё небо было усыпано звёздами. Но сегодня эта красивая картина почему-то была тоскливой. 
Собака подняла морду в ночное небо и протяжно завыла…
Пошёл сильный ливень. Луна скрылась за тёмными тучами. Небо разрезали тонкие острые линии молний. У кирпичной ограды в тёмном саду, тихо рыча, ходили доберманы. Они изредка повиливали короткими хвостами, рыли мягкую от дождя почву и нюхали что-то бесформенное, неподвижно лежащее на земле. Уже сложно было понять, что это было раньше. Или кто...
***