Инфаскоп

глава 7 Кинус слышит знак

Прекратив поцелуи, он отпустил Эссбору, и лишь чуть замешкался, собираясь с силами, прежде чем встать и уйти, но тут… услышал «знак», приходящий к авидам с небес… Юноша до сих пор не сталкивался с этой тайной авидов, но этот «знак» нельзя было спутать ни с чем. Получая его, авиды уходили воображением в космос, и слышали чудесную мелодию… – ошибиться было невозможно. Мужчины-авиды часто между собой говорили об этом, считая бесспорным разрешением для вступления в отношения, и этот знак никогда не подводил их.

Не предполагая получить его с визгорной, Кинус растерялся, но знак, словно предвидя это, повторился, подтверждая: «Да!». «Но она – визгорна? Дочь вождя визгоров?» — в растерянности вопросил небо авид. «Да,… да,… да…» — «благословение» в третий раз подтвердило себя, проиграв небесную мелодию. Сомнения исчезли, – знак, «благословляющий» авидов испокон веков, бесспорно, говорил «да!».

Разрешение было получено, и все мысли, кроме как о любви, ушли из головы авида, вновь обняв Эссбору, он погрузился в обжигающие ласки… И то, – что невозможно было между этими влюбленными, то – чего не должно и не могло быть между ними, – все это, тем не менее, произошло...

Придя в себя после всепоглощающей страсти, влюбленные осознали, что теперь, по законам их общества, они должны пожениться, – на Визории не было связей, не ведущих к женитьбе. Они и сами хотели бы этого, но с горечью осознавали, что свадьба между ними невозможна. Что-то резко ударилось в стену снаружи их воздушно-непроницаемого купола, – Эссбора вздрогнула: «Я забыла о своем положении… пренебрегла обязанностями дочери вождя! Какой ужас…, — ей представилось, как на нее надвигаются недовольства представителей всей их цивилизации. — Я хотела только понять… попробовать… что такое счастье, а зашла так далеко…» — запаниковала она, боясь признаться себе, что ничего не сделала, чтобы предотвратить это. Превозмогая страх, прижалась, было, к Кинусу, ища защиты, и… отшатнулась: «Почему же он не остановился? — подумала она, где-то в глубине души рассчитывая на это. — Он ведь понимал, что свадьба между нами невозможна. А я знаю, что если свадьба невозможна, ни один авид не пойдет на сближение», — эта мысль пошатнула доверие к спутнику.

И вот, только познав, что такое эмоции счастья, и какими они могут быть чудесными, грандиозными и завораживающими, Эссбора поняла, что у них есть и обратная сторона, и она не так привлекательна. При малейшей неосторожности или ошибке очаровывающие эмоции легко сменяются на холодные, жестокие, двусмысленные и коварные. Это извечная истина, – каждый может познавать счастье в том объеме, в котором способен его воспринять, но и горе может познать в таком же объеме...

Кинус телепатически уловил ее сомнение, и оно покоробило: «Неужели это то, чего она ждала от меня?» — передернулся он, заподозрив, что дочь вождя просто играла с ним, удовлетворяя любопытство насчет ощущений счастья, но заглянув спутнице в глаза, понял: «Нет, у нее есть чувства ко мне, и они искренни, просто она не находит объяснения моей беспечности! Ведь она, так же как и все визгоры, знает, что авиды не идут дальше поцелуев, если свадьба невозможна… вот только про «благословение», она не знает ничего… — мысленно оправдав ее, он понял, что попал в двусмысленное положение: — Но про «благословение» я ей сказать не могу! Это тайна авидов, к тому же мужчин, авиды не рассказывают ее даже авидинам, и уж точно о ней не должны знать визгоры. Тайна передается из поколения в поколение, и если рассказать о ней, она перестанет действовать. Авиды не хотели бы ее потерять, – она нам очень помогает, избавляя от проблем и недоразумений, — Кинус вздохнул, с досадой. — Только в данном случае сама эта тайна, готова послужить поводом для сомнений и недоразумений».

Ситуация была двусмысленная и грозила привести к необратимому непониманию между влюбленными.

«Значит, только я виновата в том, что произошло, а он просто использовал меня, корыстно и беспринципно?!» — сопоставляла дочь вождя, представив ситуацию в черном свете: «Ведь если отец решил выдать меня за Дариотта, то этого не избежать… а если Дариотт поймет, что у меня была добрачная связь, – поднимется скандал! Отец разочаруется во мне, мачеха с братом будут злорадствовать!». Хотя о таких ситуациях Эссбора слышала мало – они были редки на Визории. «Но если отец рассердился только из-за моего разговора с авидом, то, как он отреагирует, если узнает, что я спала с ним? Не подумав, что замужество невозможно? Это ужасно!» — глотая слезы и растерянно поправляя одежду, она прятала глаза от Кинуса, она не в силах оправдать ни себя, ни его.

Кинус угадывал ее мысли, и ему было больно оттого, что между ними возникло недоразумение. Хотя у него было преимущество, – он знал, что раз «благословение» было, значит, и шанс быть вместе у них есть. Кинус только ни как не мог понять, – что это за шанс? «Об этом надо будет думать», — решил он, и, попытавшись успокоить Эссбору, взял ее за руку:

— Эсс, прекрати…

Эссбора вздрогнула, отдернув руку.

Он сделал еще попытку:

— Эссбора, все не так, как ты думаешь…

— Оставь меня! — от отчаяния и вины она еле владела собой.

— Эссбора…

— Не приближайся! — с упреком взглянула на него дочь вождя, ощущая полнейшую безвыходность. Кинус, с отчаянием осознал, что ничего не может сказать в свое оправдание, так как не имеет права выдать тайну «благословения». Чуть подумав, он решил: «Надо, чтобы Эссбора верила мне, но… без объяснений… другого выхода нет. Если она уйдет сейчас, на такой ноте, это обернется большой бедой для нас обоих».