Иногда можно

Иногда можно

Надя зря волновалась, и Женя с Виталиком прислали реальные фотографии: рослые мужчины немного за тридцать, под рубашками виднелись легкие изгибы мышц.

Они сидели в летнем кафе, Надя не уставала любоваться часами на руке Жени. Ей нравился вид плотного ремешка на мужском запястье, покрытого темными волосками. У Виталика волосы были темно-русыми и отливали рыжиной на солнце.

— Всегда было интересно, — сказал Женя, — а девушки не боятся, что легкие юбочки могут подняться на ветру?

Виталик улыбнулся и стрельнул глазами, а Надя с трудом удержала улыбку. Как девочка, честное слово, но эти двое знали ее самые развратные мысли, а теперь сидели напротив и недвусмысленно улыбались. Они общались почти каждый вечер в мессенджере, обмениваясь фантазиями и фотографиями, откровенность которых просто зашкаливала. Стыдно, откровенно говоря, но предрассудки замолкали, когда тебе почти тридцать, а кроме возни под одеялом и в машине ничего не было. Надя вышла замуж в восемнадцать лет за школьного возлюбленного, а он был ужасным снобом. Ей было хорошо с ним, но годы шли и любопытство перерастало в неудовлетворенность. В конце концов оно вылилось в желание, чтобы Надю хорошенько выебали без нежностей и учета морально-этических норм. После развода не осталось причин сдерживать себя. Она оправдывалась любопытством, когда впервые зашла на сайт интимных знакомств, но общение с Женей и Виталиком заставило потерять голову.

— Когда налетает ветер, можно ведь придержать, — улыбнулась Надя и скользнула рукой по красному сарафану.

Глаза мужчин загорелись. Небось представили, как помогут справиться. Смущение первой встречи отступало, и Наде становилось все легче. На свиданиях с будущим мужем она мучилась на каблуках и проклинала ветер, который трепал укладку, боялась ляпнуть лишнего, а сейчас появилось понимание, что все это пустое. Легкое общение, женственный облик и улыбка — большего не нужно, поэтому она надела легкий сарафан и босоножки.

Устав от намеков и переглядываний, мужчины попросили счет, и сердце быстро забилось. В голове засела мысль, что это плохо и нельзя следовать за незнакомцами в промокших трусиках. Низко, неуважение к себе и прочая ерунда. Но что теперь, дождаться, когда лицо покроется морщинами и обвиснет грудь, так и не сделав что-то приятное только для себя?

Они направились к простенькому мотелю. Надя выбрала его из-за близости к дому и кафешке, чтобы никуда не ехать с незнакомцами. Ей и в номере-то закрываться было боязно, но послали бы они реальные фотографии и сидели бы с ней у всех на виду, если бы задумали плохое? По пути в номер у Нади подрагивали колени: сейчас за ними закроется дверь и начнется. Она успела лишь мельком глянуть на двуспальную кровать и опущенные жалюзи на окно, когда за спиной щелкнул дверной замок. В следующий миг кто-то прижался сзади и согрел ухо дыханием:

— Ты слишком сладкая, — Женя. В голосе и до этого была соблазнительная хрипотца, а теперь ее усилило возбуждение. Мало того, он задвигал бедрами, нетерпеливее с каждым вздохом, и у Нади потянуло в животе. Мечта была близко. — Ну что, шлюшка, придется тебе обслужить нас.

Виталик сел на кровать и широко расставил ноги, расстегивая ремень.

— Давай ее сюда, — бросил он, больше интересуясь своими штанами, и Надя затрепетала: неприкрытое желание, никакого стеснения и пьянящая мужская власть. Как это сладко, когда для тебя.

Женя хохотнул и подвел ее к кровати, держал крепко, и от него так приятно пахло смесью табака и древесных духов. Надя чуть не задохнулась, когда он опустил ее на колени и вжал лицом в уже твердый член Виталика. Они только что сидели в кафе, она впервые видела этих мужчин, и вот губы колют жесткие волоски, а к щеке прижался член. Надя не могла перестать анализировать, приятные ли духи у Виталика, и как Женя сжал ягодицы, стал мять их и гладить. Наверное, приятно: между ног все набухло, а соски призывно заныли. Реакция тела на интимные касания. Нужно уже перестать думать о правилах.

— Давай, поработай немного, — выдохнул Виталик, направляя к губам уже готовый член. Это была картина из потаенных фантазий, которые копились годами, но теперь Надя действительно чувствовала, как между губ проскользнула влажная головка, как двигалась глубже и заполняла рот. Это происходило, прямо сейчас.

Впервые Надя ни о чем не подумала и просто сжала губы. Женя сминал ягодицы с каким-то исступлением, впивался пальцами, гладил и разводил в стороны. Виталик протяжно застонал и обхватил ее голову руками, заставляя двигаться вверх-вниз, Женя все сильнее впивался в ягодицы; непосредственность помогала расслабиться.

Почему-то Женя усмехнулся. Наверное, понравился вид девушки, которую насаживали на член. Одним движением он спустил ее трусики и нырнул пальцами в мокрые складочки. Надя еще не свыклась и не подготовилась, неожиданное удовольствие ударило в голову и забрало власть над собственным телом. Клитор сладко запульсировал, а пальцы Жени все двигались, и Надя не могла терпеть, мычала и гладила языком член, позволяя управлять собой.

Мужчины казались безумными, двигались резко и словно наказывали ее за что-то. Женя вставил два пальца внутрь, задвигал ими… так хорошо, просто до невыносимого! Надя мычала с членом во рту, крутила языком и сосала. Пыталась быстрее, пыталась получить еще необузданности, стонов и требовательных прикосновений. Женя двигал рукой из стороны в сторону, с силой растягивая мокрые стеночки и заставляя изнемогать. Надя крутила бедрами, сжималась внутри и безмолвно просила еще, больше и сильнее.

Мужчины откликались, Виталик яростнее насаживал ее голову на член, и тот проникал слишком глубоко; горло сжималось, и Надя громко давилась. Даже это было приятно; та самая дикость, о которой она мечтала. И мужчинам нравилось: они почти рычали и сильнее держали ее, грубее направляли. На всю комнату разносились влажные звуки, такие пошлые, если вдуматься, и такие приятные, если плюнуть на этику.