Instance

1

-Зачем мы там нужны, напомни мне?
Вопрос без ответа так и повис в пыльном воздухе. Девушка рассерженно фыркнула и опять откинулась на спинку капитанского кресла, беспечно раскачиваясь на нем из стороны в сторону. Механизм кресла противно скрипел, достигая определенной точки при повороте влево, но этот неестественный звук доставлял юной лейтенанту-механику садистское удовольствие. Её забавляло, как вздрагивают по углам космического судна сонные члены экипажа от каждого скрипа. И эти их злобные взгляды в её сторону. Глубоко внутри она чувствовала, что если еще раз повернется, то рискует быть выброшенной за борт без каких-либо разговоров в холодную бездну космоса. Но альтернатива выглядела привлекательнее чем находиться внутри корабля, который вот-вот потеряет левый реактивный двигатель или управление за уровнем кислорода. Хотя никто не беспокоился об этом (или хорошо делал вид, что нет), девушка постоянно замечала как остальные раз за разом глубоко вдыхали воздух, пробуя его “на вкус”. Нет, еще не критично. О, святая Патрина, побыстрее домой.
Кресло снова издало звук умирающего животного.

-Начальник отдела сказал, что это беспрецедентный случай и необходимо обязательное присутствие государственной службы,- глухой мужской голос из-под пыльной панели управления заставил вздрогнуть всех присутствующих участников экипажа. Характерно сдув челку с глаз, показался и сам обладатель голоса:

- Не каждый день пропадает связь в самой охраняемой части галактики. И, Агата, уйди с моего кресла, слезно тебя прошу. Если оно еще раз скрипнет - я позволю им с тобой разобраться.

Оливер Хэнкок, молодой капитан их оперативного отряда, очень дорожил своим званием в обществе и терпеть не мог подобного произвола со стороны чинов пониже. Точнее, мог, но только на родной “ласточке” в компании исключительно своей команды, а не на черт знает куда летящем корыте чистильщиков (простонародье их называли презрительно “мусорщики”) с искрящейся проводкой в модуле управления и горсткой локальных проблем. Жители планеты Триан знамениты на всю галактику горделивым нравом и эгоцентризмом, и Лив по праву слыл “королем” среди всех эгоистов. Плечист, педантичен, нарочито суров и серьезен, офицер флота Его Величества Императора Бернхарда I одним взглядом из-под широких бровей заставлял жен адмиралов и генералов сворачивать шеи и тяжело вздыхать. Генералы же и адмиралы сулили ему большое будущее в военном деле, и безбедную жизнь с красавицей-женой и двумя курносыми детишками в придачу. “Весь в отца”, шептали за его спиной, с благоговением вспоминая капитана Рудольфа Хэнкока, одного из немногих пересекших всю галактику и заслужившего особенно теплое дружеское отношение со стороны Императора. Но пока что Оливер разменивался небольшими делами в качестве капитана оперативного отряда, выполнявшего обязанности жандармерии, разведки и спасательного отдела в масштабах всей галактики. Серьезен и суров.

И вот, их отправили в глухомань разбираться со следами катастрофы, встряхнувшую весь Амарант, без официальных объяснений и деталей. Эта дурацкая ситуация раздражала и злила молодого капитана, и Агата была как никогда солидарной с ним.

-Я уже ушла, не кипятись, - брюнетка сползла с кресла и подошла к маленькому продолговатому иллюминатору из мутно-грязного толстого стекла - единственной связи с внешним миром. Огромное полотно глубокого Космоса обняло их судно как мягкое одеяло, подмигивая белым светом далеких звезд. В этой части галактики царила непривычное безмолвие и пустошь, кометы пролетали мимо них редко и слишком быстро - яркой голубо-белой вспышкой, оставляя после себя темную тишину, а следов космических кораблей и вовсе не появлялось. Этому зрелищу можно было бы удивляться, бесконечно любоваться или бояться, но Агате Блэк вид темных космических дорог за последние пять лет службы во флоте уже порядком поднадоел. Брюнетка поднялась на носочки и, прижавшись лбом к стеклу, всмотрелась в черную даль. Скука.

-Но, Лив, ты же не капитан этого корабля, - как будто невзначай напомнила об этом девушка, краем глаза замечая, как предупредительно изменился цвет глаз мужчины из обычно-синего на темно-вишневый. Еще одна особенность, сводящая женщин с ума - триарианская гетерохромия. Не классическая, где цвет глаз смешивается при рождении, о нет. У капитана Хэнкока, как и у коренной мужской половины планеты Триан, оттенки радужки менялись со скоростью мысли. Если пробыть с трианиранцем некоторое время рядом, то складывается призрачное ощущение, что понимаешь, как это работает. Но как говорил Хэнкок старший, так только кажется - даже сами мужчины не всегда понимали, какая химия внутри их организма заставляет глаза перестраиваться в другие цвета. У Оливера случай еще сложнее - вместо классических “серые-голубые-зеленые-карие-синие” мог проявиться темно-вишневый или светло-желтый. Очень красиво, но до холодка в желудке пугающе для неподготовленных свидетелей.

Блэк сунула руки в глубокие карманы серебристого комбинезона, великоватого на неё вширь, и больно прикусила губу в попытках скрыть самодовольную улыбку. Удивительно, как капитан героически терпел её ребячество, но Агата ценила это. Не смотря на разную высоту чинов, Хэнкок воспринимал своего “маленького механика” как старого друга и любил её как сестру, а уж потом как недотепу-лейтенанта с минимальной каплей везучести и высоким уровнем профессиональных навыков. Да и когда находишься так много времени в космосе, как они, психическое здоровье  страдало больше всего. Только юмором и сарказмом можно обеспечить себе чувство уверенности в нормальности своего поведения в закрытом пространстве. И их сумасшедшая шайка с удовольствием наслаждалась обманчивым чувством “нормальности”, выводя друг друга из шаткого духовного равновесия.