Инженер

Инженер

Шелест морской волны, поскрипывание деревянных досок под ногами. С первых дней своей жизни в этом солнечном городке прогулки по этим просоленным и истоптанным неисчислимым количеством отдыхающих деревянным брусьям всегда создавали особое настроение. Она любила просто постоять, наслаждаясь необыкновенным видом бирюзовой поверхности. Впрочем, здесь было очень хорошо и осенью, когда застывшие ледяные глыбы, сковавшие деревянные столбы, отсвечивали необыкновенным темно-зеленым цветом. Здесь и рядом, на дорожках вокруг Гранд Отеля и в ближайшем парке, была необыкновенная атмосфера. Романтичная и патриархальная, расслабляющая. Но сегодня, сегодня все было не так, как обычно.

Покинув ресторан на моло, они сделали всего несколько шагов и задержались, опершись на перила. Вечерняя свежесть смешала ароматы уже остывающей водной глади и запах мужчины, который был близко, так близко. Возможно, они с Мареком выпили слишком много вина, но она боялась спугнуть чувство, что именно этот вечер станет предельно важным, может быть, главным. Только непонятно, почему это чувство расплывалось, таяло в словах очень приятных, но таких же, как и всегда, комплиментах таких же, как и несколько дней тому назад. И улыбка у нее на губах становилась все более грустной.

Агнешка повернулась к простору Гданьского залива и подставила лицо слабому соленому ветерку. Темное море только кое-где освещалось огнями стоящих на якоре или медленно, плавно перемещающихся в сторону Хеля или Гданьска корабликов.

Мужчина осторожно приобнял девушку и наклонился, мягко коснувшись губами ключицы, а затем шеи. Но девушка плавно освободилась из его объятий и чуть отодвинулась в сторону.

– Ага, ну что ты, такой вечер.

– Пойдем. Что-то зябко становится. Лето почти закончилось или вообще не начиналось.

Мужчина вновь попытался привлечь к себе закапризничавшую спутницу.

– Ага, давай не будем торопиться. Я знаю, что ты хочешь от меня услышать, но все так неопределенно. Хотя бы еще несколько дней. О, пойдем зайдем в “Голубой пудель”? Кое-что интересное ты все-таки услышишь!

Агнешка пожала плечами и словно нехотя шагнула вперед. Кофейня, куда предложил зайти Марек, была одним из самых приятных мест на Монте Кассино. Место с ностальгией. Для того, чтобы погрустить, это заведение подходило как нельзя лучше. Почему бы и нет? Они неспеша прошли буквально несколько шагов, когда мужчина вновь попробовал взять ее под руку.

“Ну вот нет, теперь она будет недоступной и загадочной”. На самом деле девушка просто злилась. Их отношения с Мареком уже, казалось бы, довольно давно достигшие фазы значительной определенности, почти запланированной стабильности, вдруг начали странным образом терять конкретику. И нельзя сказать, чтобы мужчина потерял любовный пыл, о нет. С этим было все в порядке. Он просто старался избегать одной, но самой важной темы. Все-таки два года отношений уже позволяли подумать о закреплении статуса. Даже если она и не была уверена, что хочет этого. Ну, то есть она все это знала и желала этого, особенно в последнее время.

Безусловно, он много о себе воображает, Марек Сужин, главный инженер проекта, растущий специалист, член партии. И в Варшаве его ценят. Отец, конечно, только второй секретарь где-то на восточной стене и в столице веса не имеет. Но и не пустое место. И все же, она ведь тоже не просто кто-то с улицы.

Агнешка вспомнила, как познакомилась с Мареком еще будучи студенткой Гданьской Политехники. Он уже тогда был молодой восходящей звездой. Ученый. С его разработками в области судостроения уже считались. А какой он был мужчина! Умный, сильный и стильный! Он знал всех в Труймясте! И не только. Стоило ей упомянуть кого-то в разговоре, и через неделю они уже встречали этого человека. Как бы случайно или неслучайно. Марек только усмехался и повторял: Польша – маленькая. Но познакомились-то они на презентации книги ее отца! Ну и пусть писателя обычных детективов, большинство которых выходило в мягких обложках. Но зато они были в каждом киоске. А самое главное, выходили за границей, и не только в Советском Союзе, но и в Париже, куда он уже брал ее пару раз.

В своем французском платье, благоухая французскими духами из Певекса, она уже тогда произвела впечатление на молодого инженера. Но по-настоящему их отношения завязались позже, когда она пришла работать технологом на Восточную судоверфь. Завязались и очень быстро перешли в страстную, настоящую любовь. Так, во всяком случае, ей казалось. Пара ездила в Закопане, в Чехословакию, и она действительно уже подумывала о том, что если Марек сделает предложение, то она, пожалуй, не будет долго раздумывать.

Она даже поговорила об этом с мамой. Пани Рокита встретила слова дочери с сомнением. Помолчав некоторое время, она поинтересовалась у дочери, думает ли та рассказать будущему мужу о некоторых странностях, связанных с их родом. Агнешка сначала даже не поняла, что имеет в виду мама. Но потом детские воспоминания нахлынули, и она сразу же закрутила головой. Рассказать об этом было невозможно. Рассказать об этом значило испортить все. Мужчина, услышав подобное, мог решить только одно: девушка не в себе, и от нее нужно держаться подальше.

Однако, вернувшись в свою сопотскую кавалерку, она уже просто не могла не вспомнить свои детские приключения и не попробовать вернуться к этим странным ощущениям. Она пробовала это с ложками, с галькой, принесенной с моря, с бетонными скамейками в парке. Это завораживало и возбуждало. Чувство, которое девушка испытывала во время этих опытов, было сродни сексуальным ощущениям и доставляло необыкновенную радость. Только иногда она задумывалась со страхом, что может совершить машинально, случайно, если ЭТО вырвется наружу. Но ведь она была очень серьезной девушкой. С математическими способностями, как с удивлением отмечали ее преподаватели. Лучшая на курсе по строительной механике, ну и по химии, конечно. Химия – это был ее любимый предмет. В семье гуманитариев это было совсем необычно. Но химия привлекала ее своей магией превращений, такой близкой ее тайне.