Пролог

и.

Эстеву Соле выпала великая честь готовить при дворе Черной Маски к празднику его Восшествия. Эта церемония — важнейшая в человеческой истории, ведь Черная Маска — это живое божество, олицетворяющее победу над мраком.

— Живей! — прикрикнул он, вытерев пот со лба.

На кухне стояла невообразимая жара, поэтому Эстев позволил себе небольшой перерыв. Поднявшись из подвалов, он прошел по широкому служебному коридору и высунулся в ближайшее окно. Восхождение по обычаю праздновали в каждой харчевне и каждом доме Ильфесы. Укутанный ночью город напоминал темный альков церкви, заставленный тысячами горящих свечей. На горизонте, словно большая жемчужина, сиял белый Аль, звезда жизни и процветания, символ Благодати. По городу ходили слухи, что она тускнеет, а вот ее кроваво-красный близнец Иф пылает с каждым днем все ярче и ярче, а это знак беды. Что может быть глупей, чем рассуждать о звездах?

В какой-то момент Эстев задремал прямо на широком подоконнике. В сладостном видении он пересекал тронный зал из мрамора, гладкого, словно перламутр. Ему чудился запах сладких благовоний в курильницах и еще более сладкий, полный благородства голос Всеблагого, подзывающий к себе. Укутанная в мантию фигура, выше любого живущего на свете человека, восседала на многоступенчатом троне, и колени Соле дрожали от страха и благоговения, когда он подошел к его подножию. Рука в черной перчатке поднялась…

Раздался страшный грохот и вой. Эстев встрепенулся, разом сбросив сон. «Гуси, что ли, вырвались?» — подумал он, покидая удобный подоконник.

На кухне царила гробовая тишина.

— Что, заклюй вас гайи, застыли? — прикрикнул Эстев.

Словно колокол во время пожара, прогремело в затихшей кухне:

— Его Благодать мертв. Отравлен.

«Бом!» – провозгласил колокол в часовне палаццо[1], и пекарю показалось, что это с грохотом рухнуло его собственное сердце. Соле захлестнуло смятение чувств, засасывая в свой водоворот, но ледяной страх отрезвил его. Внезапно в мыслях воцарилась тишина, и внутренний голос прокричал: «Я погиб!».

И, словно не желая соглашаться с этим выводом, ноги сами понесли его прочь из кухни.

[1] Палаццо — итальянский дворец эпохи Возрождения, в два и более этажа. С навесными бойницами сверху и решетками на окнах первых этажей.