Искажение жестокости

Часть первая. Глава 1

Позволь мне причинить тебе боль,
Так же, как ты причиняешь её мне.
Позволь мне поступить с тобой жестоко,
Так же, как ты поступаешь со мной.
Позволь мне ненавидеть тебя
Так сильно, как мне хочется.
Позволь мне любить тебя
Так же сильно, как ненавидеть.
/текст песни/

Когда любовь превращается в жажду обладания, она перестаёт быть радостью.
Она становится болью.
/Татьяна Иванова "Осенние игры"/

Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации, ей нужен лишь повод.
/Джордж Элиот/

Я знаю, хочешь меня

Просто позлить,

Достать до моей

Глубины души,

Затем сделать вид,

Что мы просто чужие

И останемся ими...

Давай мне всю боль,

Взамен дам свою,

В бледные руки твои

Всего себя положу...

/20tokens/

—Привет, — вдруг мягко, негромко вонзилось в спину сквозь непрерывный, убаюкивающий шелест дождя по деревянной крыше беседки. От неожиданности Светка вздрогнула всем телом. Она поспешно смахнула ладонью с лица злые слёзы обиды и, оглянувшись, увидела рядом с собой невысокого, худощавого парня с длинными, тёмными волосами до плеч. На нём была лёгкая, чёрная куртка в бело-синюю клетку. Чёрный капюшон от балахона свободно болтался на спине. Внешний облик дополняли узкие, чёрные джинсы, красные кеды, сумка на длинном ремне через плечо, тоже чёрная, с ярко-красной звездой. На шее, небрежно повязанной чёрно-белой арафаткой, болтались только что сдёрнутые с головы большие наушники, этот обязательный аксессуар упёртого меломана.

—Руслан, — растерянно и обиженно проговорила девушка и, быстро отвернувшись, попыталась украдкой стереть с лица следы недавних слёз, — как ты всегда незаметно и тихо подходишь. Ты меня напугал.
—Ну, извини, Светик, — виновато произнёс он. — Почему ты сидишь здесь одна под дождём? Как твои дела?
—Нормально, — мрачно пробурчала Светка.
—Нормально? Тогда почему глаза красные? Ты плакала? Что у тебя случилось?
—Ничего, — сердито затрясла светловолосой головой девушка. — Абсолютно ничего.
—Но я же вижу, что-то случилось, — не отставал упрямый парень. — Скажи мне, Светик, кто посмел тебя обидеть, и, клянусь, я откручу ему башку.

—Тогда открути, пожалуйста, башку своему лучшему другу.
—Это Игорю, что ли? — удивлённо и недоверчиво спросил он, потом вошёл в беседку, сел рядом со Светкой и заглянул ей в лицо своими большими, внимательными, светло-зелёными глазами, обрамлёнными длинными, пушистыми ресницами. Их взгляд был так проницателен, горяч и настойчив, что Светка смущённо принялась рассматривать свои коленки, не зная, что сказать.

—Вы что, поругались?
—Ну... типа того, — кивнула Светка с самым безутешным видом.
—Как же так? Вы ведь никогда не ругаетесь.
—Ну, вот, выходит, ругаемся. Ещё как ругаемся, — печально вздохнула девушка, потом взглянула на него с робкой надеждой.

У парня было худое, бледное лицо с выразительными, запоминающимися чертами. В его чертах подспудно сквозили сила, энергия и страстность, неочевидные, глубоко скрытые, но всегда готовые выплеснуться наружу, проявиться в неожиданной, живой мимике, резком повороте головы, или ярком блеске его широко расставленных, больших глаз, зелёных, как морская вода. Тёмные, намокшие под дождём пряди спутанных, длинных волос закрывали лицо с обеих сторон, безуспешно пытаясь замаскировать шрам внизу, на левой щеке. Он протянулся от уха почти до самого уголка его красиво и твёрдо очерченного рта с двумя колечками симметричного пирсинга в нижней губе. Из-за шрама казалось, что парень слегка усмехается, хотя сейчас он был абсолютно серьёзен.

—А где Игорь сейчас? Он мне нужен.
—Он там, у меня сидит, — Светка сердито ткнула пальцем в сторону своего подъезда. — Явился сегодня злой, как сто чертей. Представляешь, Руслан, его папашу в колледж вызывали из-за вашего концерта. Я, конечно, всё понимаю. Нервы и всё такое. Папаша, наверно, устроил ему большой скандал. Но я-то здесь при чём, а? Зачем на мне срываться?
—Понятно, — спокойно кивнул он, в раздумье куснул колечко пирсинга в нижней губе, потом решительно взял девушку за руку и поднялся со скамейки. — Пойдём, сейчас я вас помирю.
—Ну, нет, я не пойду! — бурно запротестовала Светка, тщетно пытаясь вырваться из его цепких, сильных пальцев. — Пусти меня, Руслан. Если хочешь, можешь идти один, дверь там открыта. Иди и скажи ему, что я… что я никогда больше…
—Пойдём со мной, Светик, и ты сама сможешь сказать ему всё, что захочешь. Обещаю, он всё выслушает, — сказал парень и тут же вышел из беседки под дождь, крепко держа девушку за руку и не обращая никакого внимания на её слабое сопротивление.

Переступив порог Светкиной квартиры, Руслан, как всегда, первым делом увидел своё собственное отражение, которое возникло в тёмных глубинах огромного зеркала, висящего сбоку от входной двери. Он машинально поправил непослушные, длинные волосы и подмигнул надувшейся Светке. Тут дверь в комнату открылась, и на пороге появился его друг Игорь, высокий, плотный, крепко сбитый, мускулистый парень с симпатичным, добродушным лицом, голубыми глазами и длинными, светлыми волосами. Он был одет в широкий, полосатый свитер и бледно-синие джинсы.

—Привет, Руслан, — мрачно буркнул Игорь, — знаешь, у нас в колледже мы больше играть не сможем, потому что… — его глаза вдруг встретились с обиженными глазами Светки, такими же голубыми, как и его собственные, и растерянное, с крупными чертами, лицо Игоря начало медленно заливаться краской.
—Свет… — наконец, смущённо проговорил он, — мне очень стыдно. Правда. Ну, прости ты меня, дурака. Пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Просто из-за этого колледжа я…
—Так, про колледж ты мне расскажешь чуть позже, — перебил его Руслан, — а сейчас вот что, — он подтащил ближе к другу всё ещё слегка упирающуюся, грустную Светку. — А ну, быстро миритесь. И чтобы я больше не слышал о ваших ссорах, поняли? Я пока на улице покурю. Даю вам пять минут.