Исключение

Исключение

Нет. Мы – не добро и зло. Мы – иное.

Почему-то мне всегда казалось, что я особенная. Но я никогда не знала, в чем же эта особенность проявляется. Просто ощущение, ничего более. Ни в школе, ни в университете я ничем не выделялась, не блистала талантами, красотой или чем-то еще. Просто девушка, обычная, каких тысячи.

Но это чувство…

Смешно даже, но первое время чудилось, что еще чуть-чуть и прилетит письмо из Хогвартса. И, о чудо, я волшебник! Или придет бородатый дядька и скажет, что моя кровь полна мидихлориан, а потом заберет меня в Храм джедаев. Было бы забавно. А может, это будет профессор в инвалидном кресле? Или веселая полная девушка с пепельными волосами? Или потайной ход в шкафу? Или лагерь детей богов? Или люди в черном? Или…Как однажды мне сказала моя лучшая подруга Татьяна: «Лиззи, ты начиталась книжек».

Она права, что уж там. Но это чувство не возникло бы на пустом месте. Или у каждого так? Все ощущают себя особенными, даже если ничего выдающегося не совершили? Или у меня была просто завышенная самооценка? Я не знала.

А однажды все резко начало меняться.

В университете я углубленно изучала немецкий и английский языки, но вдруг, как-то проснувшись утром, поняла, что знаю французский. Просто ни с того, ни с сего я заговорила на языке, с которым никогда практически не сталкивалась. Я даже изучаемые языки знала хуже. Один француз сказал, что у меня идеальное произношение, будто я родилась в языковой среде и прожила там долгое время.

Через неделю я заговорила на китайском. А еще через месяц – на испанском. Потом на астурлеонском языке. Черт, я даже не знала о его существовании! Санскрит, хинди, корейский, осетинский, латинский, цыганский, итальянский, нанайский, арабский, клингонский… Клингонский! Что происходит? Каждый день в моей голове возникали все новые и новые языки, о половине из которых я и не слышала ранее. И это был не плод моего воображения, я действительно их знала, говорила, могла писать, переводить с одного на другой.

И однажды этих языков стало так много, что я начала путаться. Подсознание никак не могло структурировать новые знания, и голова просто шла кругом. Я понимала, что говорят люди, но сама… мне приходилось потратить несколько секунд, чтобы сообразить, на каком языке ответить. Преподаватели чуть ли ни хором заявляли, что я стала рассеянной, невнимательной, стала притормаживать. Но я не могла иначе! Казалось, еще чуть-чуть и моя голова просто лопнет. Когда в ней скопилось более ста языков, я поняла, что с этим нужно что-то делать, к кому-то обратиться за помощью, чтоб меня элементарно научили со всем этим справляться. Вдруг какая-нибудь медитация поможет разложить все по полочкам и быстро находить нужное? А еще было ощущение, что все это не прекратится, пока в мою голову не загрузятся все языки – живые и мёртвые. Но их же несколько тысяч!

Татьяна, с которой я делилась всем происходящим, сказала, что я хакнула ноосферу, вот потоки информации и свалились на меня. Шутила, конечно, хотя сама была обеспокоена не меньше меня. Потом она нашла какую-то статью о ксеноглоссии, в которой как раз рассказывалось про людей, которые внезапно стали говорить или даже понимать ранее им неизвестный язык. Но не в таких же количествах, что я!

– Ксеноглоссия, по словам моего знакомого, указывает на возможность реинкарнации, – продолжила Татьяна, отпивая из своей кружки кофе.

Мы сидели в кафе в перерыве между парами и обедали. Мне пришлось собраться, чтобы ответить. И почему это не происходит автоматически? Я же говорю на русском с самого детства.

– Хочешь сказать, что в прошлой жизни я изучила все это, а сейчас знания прорвались наружу? – недоверчиво уточнила я.

Татьяна пожала плечами.

– Так говорит мой знакомый.

Я прищурилась.

– Клингонский, эльфийский, на’ви – это как могло изучить мое прошлое? Они появились относительно недавно.

Подруга хмыкнула.

– Да, Волкова, на тебя все гики будут молиться, – казалось, еще чуть-чуть и она рассмеется.

Но мне было не до смеха, так как меня порядком уже достало все это. Близилась контрольная точка, а я еще даже готовиться не начала, пытаясь справиться с наплывом бесконечной информации.

– Может, – Татьяна внимательно на меня посмотрела, – тебе стоит поговорить с моим знакомым? Он парапсихолог. Ему можно доверять, и он точно никому ничего о тебе не выболтает, по крайней мере, пока не докопается до истины.

Где она наткнулась на парапсихолога, я даже не представляла, но решила согласиться. В конце концов, хоть кто-то должен знать, что со мной происходит.

***

Если честно, этого парапсихолога я представляла себе несколько иначе. Думала, что он выглядит, как типичный сорокалетний ботан, гоняющийся за НЛО. Или они не изучают пришельцев? В любом случае, Юрий Аронов производил впечатление состоятельного образованного молодого человека без особых жизненных проблем. Он был внешне привлекателен, легок в общении, весел, и я вообще не понимала, что он нашел во всей этой ереси.

Но, к сожалению, разговор с Юрием ничего не дал, а еще больше меня запутал. Сначала он задавал мне вопросы о моей семье, о моем детстве, о моих способностях. Потом Аронов попытался загипнотизировать меня, чтобы таким образом достучаться до моих прошлых жизней. Но я не поддалась гипнозу. Тогда мужчина предложил пройти исследование с помощью МРТ. Но и это ничего не дало.

– Очень необычный случай, – Аронов поправил очки и взглянул на меня как-то изучающе. – Впервые в моей практике.

Хотелось съязвить по этому поводу, но я сдержалась. В конце концов, он добровольно мне помогает, пытается разобраться, что к чему.

– Вы самая способная и необычная из всех, кого я когда-либо встречал.