Искупление. Часть 1

Глава 8

Глава 8

     Первые три дня моего вдовства были подернуты серой пеленой мрака. Я не могу точно сказать что я делала в эти дни. Как возвращалась во дворец, не помню, помню лишь, как Найяр срывал злость на моей охране и дворцовой страже. Просто он очень громко кричал, и это ненадолго вывело меня из ступора. Я забрала у одного из наемников большой охотничий нож и сунула в руки герцога.

- Ищешь виноватых, режь, - тихо сказала я, подставляя свою грудь. – У них не было и шанса задержать меня.

     Герцог отшвырнул нож, выругался и утащил меня во дворец. Кажется, никто не пострадал, а я, оказавшись наедине с Наем, позволила сознанию вновь подернуться дымкой забвения. Как писала письмо в приют и отсылала Хэрба, не помню. И как он вернулся, докладывая о выполненном поручении, тоже. Как дотянула до вечера, не знаю. Кажется, мы гуляли с моим помощником по саду, а потом до темноты сидели в нашей с Руэри беседке и молчали. Я точно молчала. Это стало моим основным занятием.

     В покои герцога я не вернулась, свернула в сторону первых попавшихся покоев, там и впала в состояние, которое, наверное, было сном. А утром, когда встала и машинально позвала Габи, ко мне вышел герцог.

- Я хочу умыться и одеться, - бесцветным голосом попросила я. – Скоро выход к завтраку.

- Тебе не обязательно это делать, - ответил он.

- Надо, - я пожала плечами и ушла в холодную умывальню.

     Входная дверь хлопнула, Найяр ушел, но вскоре вернулся с двумя ведрами воды: горячей и холодной.

- Если хочешь целиком…

- Не хочу, - я отрицательно помотала головой.

     Он помог мне умыться, затем усадил на скамеечку и осторожно расчесывал волосы. Он же заплел мне косу, оплел лентой и уложил вокруг головы. Когда-то герцог развлекался, выучив несколько женских причесок и делал меня их, редко и давно. Сейчас вспомнил. Платье уже ждало меня. Тяжелое, бархатное, красное, как кровь, расшитое золотом и драгоценными камнями. Лента в моих волосах тоже была красной. Найяр помог и одеться.

- Кукла, - хмыкнула я, разглядывая в большое зеркало в золоченной раме, как его сиятельство расправляет меня складки.

- Любимая женщина, - тихо ответил Най, распрямляясь.

     Сам он был все еще одет во вчерашний костюм. Его одежда нашлась тут же. Герцог быстро оделся, наскоро причесал волосы и подал мне руку.

- Это не мое платье, - запоздало произнесла я.

- Портной знает твою мерку, - коротко пояснил Най. – У тебя много новых платьев, согласно твоему новому статусы.

- Вдовы? – я взглянула на него.

- Герцогини, - ответил его сиятельство. – Сам обряд – дело времени. Через неделю должны доставить тело моей покойной жены. Как только она упокоится в склепе, герольды объявят о нашей свадьбе.

- Ты потеряешь всех союзников, - безразлично заметила я.

- Никуда они не денутся, - криво усмехнулся герцог, подводя меня к столовой зале.

     На этом я вновь вернулась к своему полному равнодушию. Ела механически, в разговорах не участвовала, Найяру отвечала не то и невпопад. Кто-то прошептал, что я тронулась, Най услышала. Кто это сказал, я не заметила, но подозреваю, что неосторожное высказывание стало боком тому, кто его произнес. Слишком многозначительное молчание наступило после этого шепотка. Полагаю, именно этого герцог и опасался. Столько всего наворотить и получить помешанную герцогиню… Какая горькая ирония.

     После завтрака Най предложил пройтись до приюта. Взяв его за руку, я попросила разрешения остаться рядом с ним во дворце. Герцог склонился к моим губам, и я ответила. Это было так странно, чувствовать прикосновение его губ, а ощущать себя сторонним наблюдателем. Словно не я только что позволила целовать себя. Та Сафи, которую теперь вели в кабинет, где герцога ждали его советники, послушно шла рядом с Найяром, я же плелась сзади, ожидая, когда, наконец, это все закончится. Наверное, я была на грани сумасшествия, на самом деле, раз смогла так разделить свое тело и душу.

     До обеда я просидела в кабинете герцога, обед он велел подать нам сюда же. Потом снова предложил съездить в приют. Я отговорилась тем, что не хочу показывать себя детям в таком виде. Он и сам видел, что мне с трудом удается удерживать себя в рамках этой реальности.

- Может, в парк хочешь? – спросил его сиятельство.

     С этим я согласилась. И вновь дорога привела все в ту же беседку, и снова я сидела здесь до темноты. Найяр сидел радом. К нему прибегали с докладами, он уходил, возвращался, а я все сидела и смотрела на увядающую природу, еще зеленую, как глаза Ру…

- Госпожа, - я еле вытянула себя из омута и взглянула на Хэрба. – Я принес вам теплый плед и ужин.

- Спасибо, Хэрб, - блекло улыбнулась я.

     Он присел рядом, вручил мне глиняную миску, в которой, будто насмешка над простотой, лежала изящная серебряная ложка. Юноша укрыл мне колени теплым пледом и замер рядом, ожидая, когда я начну есть.

- Совсем остынет, - напомнил он, и я вздрогнула, пролив немного мясной подливы на себя.

- Ну, вот, испортили такое красивое платье, - ворчал Хэрб, оттирая платком пятна. – Горе вы мое. Честное слово, Сафи, вы как маленькое дитя. Может, вам слюнявчик повязать?

     Я удивленно взглянула на него, так себе этот юноша еще не позволял со мной разговаривать. А Хэрб все ворчал, отчитывал меня, грозил пальцем.

- Хэрб, я твоя хозяйка, - возмутилась я.

- Не вижу я тут никакой хозяйки. – Нагловато заявил он. – Дите беспомощное вижу, моей тарганны Сафи, нет. Так что терпи, маленькая грязнуля. Поросенок, настоящий поросенок, - парень не желал останавливаться, и я обиделась.