Искушение

Искушение

     Человек всегда был и есть комок противоречий и страха перед своими желаниями. Как бы мы не пытались переубедить себя, где-то в глубине души мы продолжаем жаждать того, о чем не признаемся самим себе даже под дулом пистолета. Каждый день на улице мы видим тысячи незнакомых нам людей, но, признайтесь, вы когда-нибудь задумывались, что за зверь затаился в дебрях их души? Взглянув в их лицо, мы увидим фальшивую занятость, мертвецки потухшую, безэмоциональную гримасу; но если вы решитесь потратить свое время не только на их угрюмую внешность и попробуете посмотреть в их глаза, то вы узрите нечто другое: не вырезанную плотником бездушную куклу, а целый противоположный их виду мир. Мир извечной борьбы страха и искушения.

День 1

Утро

     Мой день всегда начинается одинаково: после изнурительной бессонницы,я продолжаю жить в дневном кошмаре повседневности. Раньше самым действенным способом заснуть, за исключением таблеток, была молитва перед сном: тонкой спичкой я зажигал свечи на прикроватной тумбочке, вдыхая запах расплавленного воска, на протяжении нескольких часов мог простоять на коленях перед кроватью, вожделея лишь об одном — Его прощении.Тогда я думал, что я всего лишь болен, это переутомление, стресс. Сейчас же я уверен, что это бесовщина. Я одержим. И уже давно. 

Вечер

     Еще не было ни единого раза, чтобы я, проходя мимо двери ее квартиры, не задержался напротив нее хотя бы на несколько минут. Сначала я, должен признаться, немного нервно оглядываюсь по сторонам, чтобы удостовериться, что я здесь один; а после прикладываю ухо к ее гладкой, холодной двери. Легкие шаги по деревянному полу, я так и чувствую нотками своего нутра, как ее девственные босые ноги прикасаются к дереву и отскакивают от него в приливе игривой молодости. Я бы все отдал, чтобы прикоснуться к ним своими губами, присосаться словно пиявка, насытиться соками непорочности, а после... Нет, это омерзительно, недопустимо. Словно пощечина ко мне пришло озарение моего морального разложения, и я быстрыми шагами направился домой. 
     Дома все иначе. Теперь не я смотрю на людей, а они на меня. Я вижу ее, идущую вверх по лестнице: ее походка воздушна, она всегда напоминала мне ангела, мягко ступающего по порочной земле. Я одновременно как восхищаюсь,так и ненавижу ее внеземную невинность. 

День 2

     Думаю, вы уже и сами догадались, что моим главным удовольствием стало наблюдение за незнакомыми мне людьми.  Это началось не так давно... или давно, никак не припомнить. Я могу часами бродить по улице и заглядывать в их одинаковые лица:  мужчины в костюмах, с топорными, напыщенными лицами;пенсионеры с изъеденной морщинами кожей и сединой от усталости; женщины, скрывающие грубость своих физиономий под слоями косметики. Сущность внешности всех людей, независимо от возраста, одинакова. В них меня привлекает лишь одно: глаза. Конечно, мало кому нравится, когда из самого дальнего уголка их сознания, я ворохом достаю их обветшалые, покрытые от времени слоями пыли сокровеннейшие секреты. Таинство человеческого желания приводит меня в легкую дрожь: я вижу, как та дамочка преклонного возраста, резко выходя из-за угла, воткнулась своими глазами-иголочками в юношу, идущего навстречу. Всем своим телом я могу прочувствовать ее страстное влечение к еще не созревшему плоду. Содрогаясь, я иду в сторону дома, стараясь не смотреть на других людей, дабы продолжить перемалывать до мельчайших кусочков одно из моих любимейших ощущений, пока оно не превратится в кисель, который хоть немного утолит мою жажду. 
     Будто загнанная на край утеса косуля, окруженная стаей оголодавших волков, она стояла среди своих воздыхателей. Мое потустороннее чувство скисло, покрылось плесенью и заполнилось снизу доверху желчной гнилью, при виде этой отвратительной картины. Если бы я тогда не совладал со своим бесом, то голыми руками набросился на этих животных, уподобился им и впился изо всех сил зубами в их похотливую плоть.

День 3

     Невозможно описать человеческим языком причиняемые им муки, когда мы остаемся наедине. Как следователь, он принуждает меня к откровенной беседе, цепкими пальцами собирает в единое целое осколки моих переживаний, оставляет семя сомнений в моем сердце, всепроникающими метастазами разрывает плоть, исследует все закоулки моего безнравственного сознания. Он заставляет глазами видеть все пороки презренно вызывающие рев ненависти плоти, а после по-детские смеется, рассматривая созданную им картинку, и легкой поступью бежит прочь. Детально, будто расчерченный на белоснежном листе чертеж, чувствую каждое напряжение мышц, приводящие в действие мое тело, мои мысли больше не спутаны, я ясно знаю, что я должен сделать:спустив ноги с кровати, я быстро встаю, хватаю первый попавшийся под руку предмет и выхожу из квартиры. 
     Стучу в дверь. Передо мной ее лицо. Легкий запах алкоголя, оставив резкий след в воздухе, беспардонно ворвался в мои ноздри. Я еще никогда не видел таких очаровательных глаз: погрузившись с головой в бескрайние воды ее молодости, я жадно насыщался угольно-черным цветом изумленных зрачков. Она чувствовала испуг, я же испытывал спасение. Мой бес медленно умирал, как и мерно блекла ее кожа, глаза становились безжизненными, лицо холодным.
     Впервые за эти годы я ощущаю себя счастливым и свободным от своего беса.  

 Впервые за все время я ощущаю себя счастливым и свободным от своего беса.