Исполнение мечтаний

Исполнение мечтаний

Я закончила чистить картофель, нарезала и побросала в кастрюлю вариться, принявшись за лук, чтобы добавить к тушащейся в сковороде моркови. Только бы не разреветься – я ко всему привыкла, но этот с позволения сказать овощ успешно клянчил у меня слезы всякий раз при нарезке, что бы я ни делала. И вымачивала, и нож споласкивала, и в маске с очками как-то раз пыталась его резать – ни в какую. Слезы ручьем и забитый нос. Даже стыдно в моем-то возрасте спасовать перед обычной луковицей.

Мальчишек с мужем ещё не было дома, поэтому можно было спокойно готовить, не волнуясь, что кто-то забежит на кухню, дергая за руки. Хорошо, у меня отличная реакция, иначе быть детям на кухне во время готовки обожженными, исколотыми и избитыми. Непонятно, как справляются с детьми обычные родители, но для меня это было пыткой, особенно в начале.

Тогда, два года назад я постоянно задавала себе один и тот же вопрос – за что? Что я такого натворила в своей жизни, что меня выбросило сюда. И ладно бы просто выбросило, так нет – загнало только душу, причем в чужое тело.

Я вздохнула. Хлюпнула носом. Чертов лук! Или не лук вовсе?

Зачем я по-прежнему об этом думаю? Ведь привыкла уже и даже, как говорится, получаю удовольствие.

Разобравшись с ненавистной луковицей, перемешала поджарку и накрыла крышкой, убавив огонь. Вымыла руки и ушла в гостиную, поставив таймер-яичко. Муж подарил, чтобы не сжигала кастрюли, сетуя, что после того злополучного случая память у меня стала дырявая. А я просто не могла сразу запомнить правила готовки того или иного блюда, которые прежняя хозяйка тела знала наизусть. Вот откуда мне, эльфийской принцессе, знать, сколько варить ту же самую картошку? Я её в глаза-то никогда не видела!

Всё так быстро стало обыденным, привычным. Кто бы поверил, что жрица светлых богов за два года станет обычной домохозяйкой? Если бы мне кто-то такое сказал, разрезала бы магической плетью на мелкие ленточки и не поморщилась. А сейчас от разбитой и кровоточащей детской коленки начинается самая настоящая паника.

Тогда, два года назад, очнувшись после медитации в незнакомом месте и увидев перед собой незнакомого взволнованного мужчину, держащего скрещенные ладони на моей груди, я опешила. Поэтому, наверное, не убила сразу, а просто отбросила от себя, оглядываясь по сторонам. И правильно сделала – на меня во все глаза смотрели два малыша, зареванные и испуганные. Самый маленький, непрерывно шмыгая, подбежал, крепко обнял и уткнулся в шею, тараторя:

– Мама, мама, мамочка, мамуля, мама, мама…

Я рассеянно положила руку ему на голову, погладила светлые мягкие волосы, осторожно осматриваясь. Странное место. Я сидела на полу, на ворсистом ковре. Помещение небольшое, с низким потолком и одиноко висящей по центру люстрой без единой свечи, забитое под завязку непонятной мебелью и какими-то предметами. Темное зеркало, висящее почему-то в длину, а не в высоту, второе такое же зеркало, но поменьше, стояло на чем-то вроде стола, если таковым можно назвать странной формы столешницу на четырех длинных красных ножках. На неком подобии кровати лежал ворох разноцветных подушек – зачем? Ближе к углу – высоченный и громоздкий шкаф белого цвета, под самый потолок, почему-то без ручек. Напротив шкафа окно, застекленное, угловатое – квадрат квадратом, никакого изящества, задрапированное зачем-то тканью. Какой-то вытянутый глянцевый ящик у потолка, от которого трубки тянутся в стену. Множество полочек, ящичков, всяких статуэток и портреты, портреты – яркие, выписанные с удивительной реалистичностью. На каких-то малыши – то по одному, то вдвоем, на каких-то вместе с улыбающимся мужчиной, а где-то и четверо, с какой-то женщиной. На паре портретов женщина и мужчина были вдвоем – тщательно причесанные и одетые к балу, но в одной и той же одежде. И в чем смысл писать два портрета в одинаковом туалете?

Из раздумий о том, куда я попала, меня вывел мужской голос:

– Маша, с тобой всё в порядке?

Это он ко мне обращается?

Я недоуменно посмотрела на человека. Он на меня – с затаенной тревогой в теплых карих глазах. И повторил вопрос. Сомнений не осталось, обращаются ко мне. Вот только я старшая жрица светлых богов, вторая принцесса Звездного леса Эолин ли Ортэи Каилэль Ора, а не какая-то там Маша без титулов, рода и племени.

О чем не преминула сообщить. Мужчина открыл рот. Закрыл, не в силах вымолвить и слова. Удивился, не иначе. А вот дети, кажется, ничего не поняли. Наоборот, теперь и второй, постарше, перестал размазывать сопли по лицу и подбежал ко мне, обняв со спины, радостно вереща:

– Мама – принцесса, мама – принцесса! Я всегда знал, что мама принцесса!

Судя по всему, из моего имени и титула мальчик вынес всего одно слово.

Наконец, мужчина совладал с собой:

– Мальчики, идите к себе, поиграйте пока, мама устала, ей нужен покой, – и буквально вытолкал малышей из помещения, закрыв за ними дверь. Щелкнул замок. Я ошеломленно поднялась, несмотря на жуткую слабость. Куда он детей-то выгнал? На улицу? Без присмотра?

Что-что, а инстинкты защиты потомства у меня имелись, несмотря на запрет жрицам иметь семью и детей – я резко рванула к двери, стремясь вернуть мальчишек под свое неусыпное око, но мужчина меня перехватил поперек туловища, отстраняя от двери. Я взвилась, верещала, стараясь попасть руками и ногами по болевым точкам, но тело не слушалось. Совсем. Какие-то смазанные движения, слабые удары. Что со мной? Через пару минут я просто-напросто запыхалась, тяжело хватая ртом воздух, и устало повисла в чужих руках. Что происходит? Я умираю?

– Машенька, успокойся, – мужчина аккуратно держал меня одной рукой за талию, а второй гладил по голове. Прикоснулся губами ко лбу, устало вздохнул. – Сейчас приедет скорая, осмотрит тебя, я вызвал бригаду. Господи, Маш, я так испугался! – он отстранил меня, удерживая за плечи и пытливо заглядывая в глаза. – Ты понимаешь, что произошло? Прихожу, а ты лежишь и не дышишь! И мальчики… Я так испугался, думал, что ты… – он резко замолчал, вглядываясь в моё лицо. – Еле-еле вспомнил, как первую помощь оказывать, представляешь? Вот уж никогда не подумал, что уроки ОБЖ пригодятся, чтобы жену спасать. Что случилось? Тебе плохо стало? Это от жары? Что кондиционер не включила, знаешь же, что плохо переносишь духоту! Надо, кстати, окна везде пооткрывать, а то тебе, наверное, воздуха не хватает, – и, аккуратно усадив меня на подобие кровати, замысловатым пассом руки с щелчком открыл окно. Ветер затрепетал тканью у окна, принося в помещение запах с улицы. Я закашлялась – дым, копоть, сажа! Какой свежий воздух? Но я старалась дышать и выровнять, наконец, сбившееся дыхание.