Исправитель

Исправитель

Пусть не в первом ряду,
Пусть в плацкартном вагоне,
Моя жизнь на виду
Как звезда на погоне...

Исправитель

В тот раз мне “повезло”: плацкарт, боковое верхнее...  

Но ехать, помнится, надо было срочно, а других вариантов на нужную дату уже не осталось.  Сезон, так сказать.  Конец лета.  К тому же, будучи по жизни “одиноким волком”, особой привередливостью к дорожному комфорту я никогда не отличался: плацкарт так плацкарт, боковое верхнее так боковое верхнее.  

Молодая черноокая проводница (на лацкане форменного пиджака бейджик с первой буквой имени и фамилией: А. Гаренина), быстро проверив мой билет, пропустила в суетливую тесноту вагона. 

К своему боковому верхнему я пробирался очарованный образом проводницы: перед глазами стоял нежный абрис девичьего лица, ладный до умопомрачения стан... 

Но к моему очарованию девушкой вдруг примешалась какая-то тоска.  Впрочем, она тут же прошла, как проходит боль от укола при сдаче анализа крови из пальца.

Меня ждал небольшой, но приятный сюрприз: на нижнее место так никто и не явился, и я стал обладателем всего бокового пространства, на котором мне предстояло провести день и ночь. Утром - пункт назначения.  

Вагон, как и поезд, к слову сказать, был полон. В основном возвращающимися с морей отпускниками.  Многие с детьми.  

Целый день они наполняли наш летящий на север мирок гвалтом, криками, смехом и отчаянным плачем.  Но где-то к полуночи смолкли последние разговоры, прекратились хождения...  Тишину спящего вагона нарушало лишь чье-то похрапывание, да мягкий перестук колесных пар под полом.  

Мне же отчего-то не спалось… Может оттого, что в вагоне, несмотря на работающий кондиционер, было душновато.  А может причиной моей бессонницы были шесть стаканов чая, заказанных мной у хорошенькой проводницы в течение дня: я использовал свой пассажирский статус по полной, чтобы лишний раз увидеть ее.   Я даже пожалел, что еду не в купейном вагоне.  Там было бы легче познакомиться с ней поближе, наладить, так сказать, контакт. 

Впрочем, бедной А. Гарениной было не до разговоров: чай и сопутствующие ему товары требовал не только я.  А еще и остальные обязанности поездной стюардессы, которые, к слову сказать, тоже никто не отменял...

В общем, мне не спалось. Я тупо смотрел в окно на редкие фонари, что как звезды проплывали мимо в подернутых  ночным туманом далях, и вместе с ними летела за стеклом блестящая дужка очков, мой курносый профиль и нежно позванивающая ложечка в стакане из-под чая...

Мои мысли невольно вернулись к проводнице. В который уже раз!

“Хорошая девушка,  да что там, замечательная! А я завтра утром сойду с поезда  и никогда больше не увижу её...”

“Ну и что?- мысленно возражал я себе, - Мало ли таких девушек встречалось тебе на жизненных путях.”

“Таких не встречалось, - настырно отвечал внутренний  голос. - И больше не встретится”.

И этот этих мыслей мне вдруг стало так тоскливо, хоть плач. Словно я стоял на пороге чего-то очень важного, но был не в силах переступить через этот порог.  

Хотя казалось бы, чего проще? Вот вагон, вот я, вот понравившаяся мне девушка.  Иди и подбивай клинья, так сказать. И в любой другой подобной ситуации я бы так и поступил, но сейчас странная робость овладела вдруг мной.

Чтобы как-то отвлечься, я раскрыл походный блокнот, в который по давно заведенному журналистскому обыкновению заносил свои впечатления от увиденного, наброски будущих статей, пришедшие в голову интересные мыслишки, и записал:

“Ничто так не располагает к философским измышлениям как бессонница и поезд.  Ночной поезд.  Колеса погромыхивают, постукивают на стыках.  Вагон спит.  Напротив похрапывает сосед-здоровяк.  Из-под простыни выпросталась его почти хоббитская ступня…” 

-А знаете, вы правы, - негромко произнес вдруг кто-то рядом.  Я невольно вздрогнул.  Худощавый мужчина в добротном твидовом пиджаке (это в такую-то жару!) остановился напротив меня.  И откуда он только взялся? 

-Что? - непонимающе пробормотал я.

-Ничто так не располагает к философским измышлениям, как ночной поезд. Особенно, когда бессонница. Как сейчас у нас с вами.

“Наверное, я пробормотал это вслух,” - мелькнуло в голове. - Или каким-то образом он исхитрился прочитать мои записи.”

Мужчина дружелюбно осклабился и поправил на шее черный шелковый платок с черным же тиснением: какие-то буквы или буква.

-Вы позволите? - он кивнул на свободное место за моим  столиком и, не дожидаясь приглашения, сел. 

Теперь я смог рассмотреть его как следует.  

На вид ему было около пятидесяти. Худощавое лицо с резкими словно рублеными чертами лица.  Темные вьющиеся волосы до плеч.  Виски поблескивали благородной сединой.  Внимательные глаза. В вагонном полумраке непонятно какого цвета. 

Незнакомец достал из кармана твидового пиджака фляжку и кожаный мешочек.  В мешочке оказались маленькие стальные стопочки.  Вытянул две,  глянул вопрошающе.

-Вы как? По чуть-чуть за знакомство и для прогрева голосовых связок перед беседой, так сказать.

В голове моей вихрем пронеслась мысль о ночных аферистах, угощающих наивных пассажиров “особой” выключающей сознание выпивкой. 

-Коньяк, - видя мое замешательство, пояснил он. - Очень хороший и очень старый.  Рекомендую.  Вы такой нигде больше не попробуете…