Истинные (не) изменяют в марте

Пролог

– А мы тут кофе пролили, – лепечет блондинка, выскальзывая из-под моего жениха.

Вот только что она лежала на столе, раздвинув ноги, а Реналь – мой жених и мой истинный! – на этом же столе ее имел. А как она орала! Из коридора я даже подумала, что кому-то плохо. Ан нет, всем было хорошо.

Кроме меня.

Зашла, называется, к жениху! В белом свадебном платье, при макияже! Да у нас… да у нас свадебная церемония через час!

Под моим взглядом блондинка с пятым размером груди слезает со стола и опускает подол дорогого шелкового платья. И как ни в чем не бывало рассказывает про кофе!

А Реналь просто опускает глаза. Молча. Как будто и не стоит сейчас с голым задом. Белые штаны от его свадебного костюма лежат на столе, и на коленке действительно красуется коричневое пятно. Рядом стоят две чашки, небольшой кофейник и чайник с кипятком. Реналь любит разбавлять кофе горячей водой…

В моей душе поднимается волна горькой обиды.

– Ах, кофе… сейчас вы, двое, увидите кофе!

Тяну руку и начинаю слепо шарить по столу в поисках чайника. Сейчас эти герои-любовники узнают....

Хватаю чайник и поднимаю с многообещающей улыбкой – блондинка чуть бледнеет, голубые глаза округляются. Девушка пятится, пытаясь добраться до безопасной зоны.

Напрасно. Я хорошо метаю чайники. Не помню, правда, откуда мне это известно, но это явно что-то из прошлой жизни.

– Реналь!..

Блондинка кричит раненой птицей, и мой жених тут же бросается на защиту:

– Марианна, не смей! Поставь чайник, дура!

Он встает передо мной, закрывая любовницу грудью: высокий, стройный брюнет в белом свадебном пиджаке… и с голыми ногами. Кремовая рубашка скрывает безупречный живот и то, что ниже. О, я прекрасно помню, как он выглядит обнаженным!

И еще – как рычит от страсти, наслаждаясь сочным телом блондинки.

Я отпускаю ручку чайника, и любовница Реналя немедленно одергивает платье, опуская подол, поправляет лиф и проскакивает мимо меня, выбегая в коридор и плотно закрывая дверь.

Реналь провожает ее встревоженным взглядом – а мое сердце вот-вот разлетится на куски.

Жених не просто изменил за час до свадьбы – но еще и защищает от меня другую!

Ярость испаряется, к горлу подкатывает тяжелый ком:

– Реналь! Как ты мог?!

Он молчит.

Не опускает глаза, просто молчит, небрежно застегивая пиджак.

Я вижу печать ледяного презрения на лице Реналя, и боль раздирает мою душу на части. Сердце колотится в груди, пальцы комкают край белого свадебного платья.

А мой жених даже не потрудился надеть штаны.

– Хватит смотреть оскорбленной невинностью! – он наклоняется, чтобы натянуть белье, и цедит. – Мне прекрасно известно, что ты изменила первой!

Что?!

Да быть такого не может!

Я – изменила?!

Да я не была ни с одним мужчиной, кроме него! К тому же у меня метка истинности, а ведь истинные не изменяют друг другу! По крайней мере, так пишут в книгах! Не знаю, как это должно работать, но...

– О чем ты говоришь? – мне хочется кричать от обиды и боли, но горло перехватывает судорогой, и получается только сдавленный шепот. – А как же наша метка?

Реналь берет в руки штаны, недовольно трогает пальцем пятно от кофе, но все же засовывает ногу в штанину. Потом вторую.

Я молча наблюдаю, как он одевается, вновь облачаясь в свадебный костюм.

– Метка? Ха! Ты просто подделала истинность! Решила обвести меня вокруг пальца?

– Клянусь, нет!..

Абсурдные обвинения выбивают почву у меня из-под ног, и я едва не забываю, что только что застала Реналя с любовницей. А он… он что, пытается выставить все так, что это я – изменщица и предательница?!

– Не хлопай глазами, Марианна, – криво усмехается Реналь, затягивая ремень на брюках. – Думаешь, я смог бы заняться любовью с Виолеттой, будь мы с тобой настоящими истинными? У оборотня, нашедшего истинную пару и получившего метку, на другую женщину просто не встанет. Надо же, как удачно, что я успел проверить это до свадьбы.

– Так это… – я не нахожу слов, – ты хочешь сказать, что это была проверка?!

– Ну разумеется, – презрительно хмыкает бывший жених. – А теперь покажи свою «метку», Марианна!

Он грубо хватает меня за плечо и принимается расшнуровывать корсаж и безжалостно сдирать платье. Мое белое, такое красивое платье! Я же так… так мечтала…

Внутри как будто прорывает невидимую плотину, и я позорно заливаюсь слезами, повторяя, что все это чушь. Едва ощущая грубые прикосновения бывшего возлюбленного.

Реналь не снимает платье до конца, лишь стаскивает корсаж и опускает лиф. Голая кожа покрывается мурашками, а цепкие пальцы Реналя ощупывают кожу под грудью, касаются метки.

– Так и есть! Это просто татуировка!

Бывший жених хватает меня за подбородок, секунду смотрит в лицо – я едва вижу его из-за слез – и скулу вдруг обжигает пощечина.