Истории любимой жены

2. История о загульных сапогах

***

Несколько дней подряд я подходила к входной двери и замечала на коврике сапоги. Женские сапоги: не мои и не Танины. Мысль эта проходила мозг по касательной, других забот хватало. Подумаешь, в моей квартире чужие женские сапоги. Появись там лапа динозавра, и то прошла бы мимо, провожая дочь в школу, принося кошелёк забывчивому мужу или отгоняя сына от двери, чтобы не продуло.

Танечка все вечера готовилась к контрольной по математике. Ваня покашливал с выходных и не ходил в садик. Вначале недели приезжала мама, и мне удалось сбегать в магазин, но всё остальное время мы просидели взаперти.

Наступил мой любимый день, пятница. Таня пошла на контрольную, а Ваня на поправку. Можно выдохнуть и немного расслабиться. Я закрыла дверь и задумалась: "А чьи всё–таки эти красивые коричневые сапожки?"

Действительно, чьи? Взяла их в руки, повертела в разные стороны: высота до середины голени, с боков стянуты для идеальной посадки, средний каблук, зауженный к низу. Поводила по рисунку, выписывая пальцем волнистые линии. Даже немного принюхалась, но кроме запаха кожи ничего не почувствовала.

Сапоги определённо не мои. Танины подруги стопой не вышли. Ко мне девчонки давно не приходили. Кто у нас остается? Юра? Его друзья явно не носят сапожки на каблуках. Смешно.

Я наклонила голову на бок: или не смешно? Воображение нарисовало стройную блондинку с пышными формами, длинными ногами и огромными трогательными глазами цвета васильков.

Но Юра приезжает сразу после работы! От этого я отмахнулась, и днем можно успеть. Как не позвоню, а он всё занят и занят. Работой ли?

На прошлой неделе конфеты привозил. Давно не вспоминал, какие мои любимые, а тут: "Это тебе, милая!" Чувство вины заело?

И денег стало не хватать. Купила Танюшке рюкзак новый: лиловый с рисунком из переливающихся страз – до того красиво! Себе сапожки кожаные за полцены, да Ванечке гараж на двенадцать машин. Юра вздыхал: "Так и до зарплаты не дотянем". А на кого ты всё потратил?

Воображаемая красотка накинула на плечо сумочку Брачиалини, о которой я вздыхаю второй год, подправила идеальную прическу и показала мне язык.

К горлу подступил ком. Закружилась голова и почему–то потянуло спину.

Усадила Ваню за мультики и бросилась звонить Вальке. Не дождалась приветствия закричала:

— Мне муж изменяет!

— С чего решила? — хрипит Валя. — Быть такого не может.

Валя – боевая подруга детства. Юра с её Игорьком дружили ещё до нас. Мы сейчас и вспомнить не можем, кто кого первый познакомил. Мужья у нас правильные, семейные, но разве я буду придумывать?

— Вещ доки имеются, — обиженно протянула я.

Валька закашлялась:

— Какие еще доки?

— Ты что, заболела? — Валя не устает, не унывает и не болеет.

— Заболела, — согласилась она.

— Простуда? — охнула я.

— День бухгалтера, — простонала Валька.

Валя, а точнее Валентина Андреевна, главный бухгалтер процветающей компании. В коллективе считается, что она руководит директором, а не наоборот. День бухгалтера отмечают два раза в год: день главного бухгалтера, весной, культурно встречаются в актовом зале, едят канапе, запивают шампанским, слушают деферамбы и получают премии. Второй раз – осенью, российский день бухгалтера. Сотрудники всех отделов отмечают этот день черным маркером, знают, что все вопросы лучше решить заранее. Бухгалтерия в полном составе неделю после праздника сидит злая и с головной болью.

С этим отдыхом в декрете я совсем забыла поздравить Валю.

— Может, Вам рассольчику привезти? — я засмеялась.

— Есть? – с надеждой спросила моя высококвалифицированная подруга.

— Найдем. Не оставим подругу в беде! — ехидничала я.

— Это у тебя трагедия, — напомнила Валя.

— Ой, точно, — настроение резко поменялось, и я шмыгнула носом.

— Ничего не предпринимай, скоро буду, — Валя повесила трубку.

***

Мы с Ванечкой только порисовали красками и отмылись, как в дверь позвонили.

— Где он? — с порога спросила моя надежда и опора.

— На работе! Ушел, как ни в чем не бывало! — стенала я.

— На какой работе? Ты рассол обещала!

Валя всучила Ванечке машинку, прошла на кухню и стала озираться по сторонам.

Ваня понес трофей к остальному транспорту, а я покачала головой:

— Как ты можешь думать о таком, когда мне муж изменяет!

Но достала из холодильника трехлитровую банку с огурцами.

Валя выпила целую кружку рассола, причмокнула и улыбнулась:

— Дай Бог здоровья твоей маме!

— Откуда знаешь, что огурцы мамины? — я осмотрела банку, вдруг мама её подписала.

Валя подняла левую бровь, осмотрела меня:

— Ну не твои же!

Мы обе рассмеялись.

— Ладно, зря что ли приехала, рассказывай, что ты там выдумала.

— Это почему же выдумала, — я уперла руки в свою некогда осиную талию и с воинственным видом смотрела на подругу.

Хотела выдать монолог страдалицы, от которой отвернулся весь мир, но вспомнила про сапоги.

— Иди за мной! — театрально махнула рукой и повела Валю обратно в прихожую.

Взяла двумя пальцами сапог, и с брезгливым выражением лица сказала:

— Вот!

— Красивые, — только и пожала плечами Валя. — Новые?

— Это не мои! — возмущенно прошипела я.

Теперь уже обе Валины брови поползли вверх, а уголки губ в противовес опустились вниз:

— А чьи?

Я почувствовала, как слезы подступили к глазам.