История Билли

***

Я это я. Ведь я ни кто-то другой, верно?

Дилан согласно кивает головой. 
- Да, приятель, ты это ты. Если бы ты не был собой, я обязательно это заметил бы. 
Он кладёт руку мне на плечо и ободрительно похлапывает, снова утвердительно кивая головой. Но я-то вижу, что это сарказм.

- Я ведь серьёзно, - говорю я ему. Я говорю, что в последнее время у меня складывается ощущение, что кто-то крадёт мою жизнь.

- Типа высасывает энергию? - всё с тем же саркастическим тоном, интересуется Дилан. - Вампир?

- Нет, - говорю я. - В смысле замещает меня в моей жизни. Как дублёр, - говорю я. - Например, пока я нахожусь на учёбе, он, этот дублёр, встречается с моими друзьями.

- Со мной дублёр не встречался, - говорит 
Дилан. Он скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула, показывая свою заинтересованность слушать дальше. Теперь я вижу, что он стал серьёзнее, по крайней мере понял, что я не шучу. 
Дилан кивает мне головой и приподнимает брови, мол: ''я слушаю, продолжай''.

Я говорю, что уже не раз со мной заводили разговоры на счёт вечеринок, на которых я не был.

- Я тоже помню не все вечеринки, - усмехается Дилан. - Это ещё не значит...

- Да нет же! - чуть ли не срываясь на крик говорю я. - Я ведь помню эти дни и я был в совершенно других местах. 
Я говорю, что со мной здороваются неизвестные мне люди так, будто я их знаю. Я сначала думал, что они просто обознались. Но не могут же все эти люди принимать меня за одного и того же человека.
- Они все обращаются ко мне по имени, - говорю я.

Я вижу неподдельную тревогу в глазах Дилана. Но не из-за моей речи, а скорее из-за того, как я её произнёс. Я медленно вдыхаю и выдыхаю. Как на сеансе у психотерапевта. Я не хочу идти к мозгоправу, потому и говорю всё это Дилану. Он мой лучший друг. Ему я могу довериться.

- Знаешь, - осторожно произносит Дилан, - это похоже на паранойю.

Паранойя – это расстройство в мышлении, проявляющееся в странности поведения вследствие поражений головного мозга, говорю я. Я говорю, что в классическом значении под паранойей понимается склонность видеть в случайных стечениях обстоятельств происки врагов, не здоровая подозрительность, а также выстраивание сложных заговоров против себя.

Я не хочу идти к мозгоправу, но Дилан не разбирается в психиатрии. 
- Нет, это не паранойя, - говорю я. 
Я не думаю, что это заговор против меня. Но иногда, мне всё же кажется, что за мной следит кто-то.

Дилан говорит, что мне лучше сходить к психологу с этим. 
- Чувак, я не понимаю, чего ты ждёшь от меня, - говорит он, - всё что ты говоришь по любому странно, но чем я могу помочь?

- Последи за мной, - говорю я ему. - Только так, чтоб я этого не знал. Пусть твоё наблюдение будет спонтанным. И никому не говори, что следишь за мной. 
Если мои подозрения верны, то рано или поздно Дилан заметит того, кто следит за мной и значит я не свихнулся. А если это всё плод моего больного воображения, я пойду к врачу, говорю я ему.

Я не хочу идти к мозгоправу. У меня с этим плохие ассоциации. В детстве мне уже вправляли мозги и мне не понравилось как это было.

Я говорю Дилану, что если он совсем не заметит ничего подозрительного, то тогда, скорей всего, у меня раздвоение личности. Конечно я говорю это в шутку, но про себя думаю, что мне совсем не смешно.

- Ладно, приятель, - Дилан резко подскакивает с места, что кажется стул его катапультировал, - Шерлок берётся за твоё дело. - Он шагает ко мне и стискивает шею одной рукой. - Я или обличу твоего дублёра, или засажу тебя в психушку.

Дилан мой лучший друг. Мы дружим с ним с начальной школы. У нас нет секретов друг от друга и мы никогда не смотрим предвзято на странности друг друга. Однажды Дилан мне признался, что влюблён в свою старшую сестру. Это было в классе седьмом. Он сказал, что уже не раз мастурбировал на их совместные фото и что ему кажется странным, что инцест считается чем-то постыдным. 
Он рассказал мне это потому, что знал - я не буду над ним смеяться или подкалывать на счёт этой темы. И я не смеялся, и не подкалывал. Я сказал тогда, что понимаю его. Его сестра и впрямь горячая штучка. А инцест, это дело семейное. И если его сестра тоже захочет быть с ним, то они должны быть вместе. Но только если она сама проявит инициативу. Ведь она старше и опытнее.

Вспоминая это сейчас, мы доходим до истерики от смеха. Однако оба понимаем, что если бы Дилан мне этого не рассказал тогда и если бы я его не поддержал в тот момент, то возможно он сотворил бы какую-нибудь глупость. Например признался бы во всём сестре, о чём он собственно подумывал, и неизвестно, как бы она отреагировала. 
Поэтому и я рассказал Дилану, про свои мысли на счёт дублёра. Если бы я продолжал крутить эти мысли в голове, то точно бы свихнулся. Возможно я и так свихнулся, но по крайней мере у меня есть поддержка в этот момент. 
Кстати, любовь Дилана к сестре прошла так же внезапно, как и началась. Пубертатный период дело такое.

- Ещё я могу распечатать листовки с твоей фотографией и расклеить на столбах, - продолжает Дилан, - с надписью: вы видели этого парня? И оставить свой номер телефона. Посмотрим, скольким незнакомцам ты знаком.

- Только не переусердствуй, - прошу я Дилана, высвобождаясь из его ''объятий'', - а то ещё подумают, что я маньяк или серийный убийца.

В ответ Дилан кривит губы в усмешке.

***
Я это не я. Ведь мной может быть кто-то другой, верно?

- Ты чёртов кобель, - Лейла отвешивает мне звонкую пощёчину, - козёл, - звонкая пощёчина, - мудила, - звонкая пощёчина.

- И это вместо привет милый? - спрашиваю я её. 
- Ненавижу! 
Звонкая пощёчина. 
- Да какая муха тебя укусила? - спрашиваю я её. 
- Ублюдок! 
Звонкая пощёчина.

Я думаю, что с Лейлой встретился мой дублёр. Именно он довёл её до этого состояния. Я не мог обидеть Лейлу. Я её люблю. 
Лейла моя девушка. Я бегал за ней все старшие классы и только на выпускном она решила дать мне шанс. 
- Если у нас ничего не выгорит, - говорила она, - то мы разъедемся по разным университетам и забудем это лето. А если всё сложится, то мы можем учиться вместе и продолжать отношения.