История доброго Кровопийцы.

История доброго Кровопийцы.

                                                         История доброго Кровопицы.

                                                            С ЧЕГО ВСЁ НАЧАЛОСЬ.

С самого детства меня тянуло к женщинам. Не в сексуальном смысле, нет. Я хотел их выпить! Жажда, неумолимая и беспощадная, терзала меня. Как только я видел женщину, девушку, девочку, не важно! Я желал только одного: заманить её в мест, сокрытое от лишних глаз и выпить. Всю. Без остатка. Когда клыки протыкали тонкую, нежную кожу шеи, я терял разум и память. Я не помнил, что происходило после того, как я начинал ощущать у себя во рту их кровь. Такую сладкую и желанную, что остановиться было просто невозможно.

Я не знаю, кричали ли они или нет. Когда мои мысли прояснялись и с глаз исчезала красная пелена, я видел. Видел обескровленные тела уже непохожих на себя прежних женщин. Видел их запавшие глаза, в которых ещё плескался ужас. Видел искривлённый в гримасе боли рот. И пальцы с обломанными ногтями.

В первый раз я попробовал кровь, когда мне было пять. Это была служанка, ещё молоденькая, не пожившая… Она лежала в дальней комнате, что была чуланом. А я стоял рядом и смотрел. На её белое уже не улыбающееся лицо, на изодранное платье. И испытывал ужас, настолько огромный, что даже дышать было страшно. Я стоял и смотрел, и мне казалось, что если я пошевелю хоть пальцем, Эви оживёт и скажет: «Что же ты наделал, юный воин? Что же ты наделал…».

О смерти Эви никто не узнал. Она была всего лишь служанкой, была сиротой. Я спрятал её тело (уж и не помню куда) и сказал, что Эви ушла из замка с каким-то бродячим менестрелем. Управляющий ругался недолго. В конце-концов он просто махнул на неё рукой. Никому не было дело до какой-то прислуги, тем более сироты.

Я же ещё долгое время находился в состоянии ужаса грозящем перерасти в настоящую панику. Но я скрывал свои эмоции. Только мама что-то подозревала, но своими вопросами по поводу моего состояния она ничего не добилась.

Так продолжалось до того момента пока меня не забрали в военную школу. Первые шесть лет всё было просто прекрасно! Но потом…

Это произошло во время штурма Нерхайта, «замка на горе» как его называли местные. Я был уже командиром своей личной сотни. Нам было поручено прикрывать первую волну. В этом не было ничего сложного, я и не помню подробно как проходил штурм. Но я совершенно ясно помню тёмный коридор, заваленный обломками стены, чадящие факелы и умертвия, уже окончательно мёртвые и поэтому невыносимо воняющие. Сладковатый запах, от которого невозможно было укрыться. Горы трупов солдат и слуг. И маленькая девочка с разорванным горлом. Убитая мной.

Именно её смерть и стала точкой невозврата. Я понял, тогда, в ту ночь, когда малышка просила не трогать её, что так не может продолжаться.

Годы, проведённые в военной школе, не были омрачены смертями невинных. Я должен был научиться сдерживать свою жажду. Но этого не произошло.

«Вампир, не умеющий контролировать себя, должен быть казнён». Такой закон был принят ещё при первом правителе Варфалеме. И это справедливый закон, потому что, если бы я был мёртв, Эли и та маленькая девочка из Нерхайта остались бы живы.

Покончить жизнь самоубийством – разве не смешно для война? Позор и презрение навечно – вот, что ожидало меня после такого шага. Но у Судьбы были другие планы! Заговор прямо под носом у правителя, удачное покушение на старшего брата и всё изменилось. Теперь я – наследник! Я стану тринадцатым правителем, а не брат, которого готовили к этому! Я! Ну, Судьба, ты смеёшься?

Новые обязанности, непривычно и мерзко быть наследником, уметь изворачиваться и плести интриги. Это не моё. Всё детство у меня было две цели: стать лучшим воином в Хотеррайхе и не превратиться окончательно в чудовище. А теперь цель несколько изменилось. И мне это изменение было не по душе.