Историю меняют Безумцы

Глава 1

1994-й год. Это судьбоносный год в вселенной Гарри Поттера. Год возвращения Волан де Морта. Год первой смерти. Год начала огромных потерь. Это невероятно тяжёлый год… И невероятно скорбный…

***

Но поговорим о его начале. Когда ничего не предвещало беды.

***

— Эй, Уизли! А ну, кыш, с моей парты! — конечно же это сказал Ма́лфой своим высокомерным и презрительным тоном.
Рон фыркнул в его сторону, но не стал спорить — это бесполезно.
— И почему ты такой противный с самого утра? — спросила милая шатенка с гриффиндорским галстуком.
О, нет, это была не Гермиона. Грейнджер сидела с ней за одним столом.
— Какая тебе разница?..– Драко хотел добавить своё привычное «грязнокровка», но почему-то осекся и произнес лишь её фамилию, — Эйвери.
Девушка только закатила глаза, она тоже решила не продолжать разговор. Это бы привело лишь к очередной драке.
Рон пересел на парту перед девочками, чуть позже в класс пришел Гарри.
Студенты стремительно оккупировать классную комнату на вершине одной из боковых башен замка. Скоро должен был начаться первый урок по защите от темных искусств с очередным новым преподавателем. Так получилось, что на протяжении вот уже четырех лет обучения каждый преподаватель по этому предмету был воистину легендарным.
Ну, зайти в класс — дети зашли, а вот занять свои места… Ну, они же ещё дети. В классе стоял негромкий шум и гам.
Группка когтевранцев обсуждала приехавших из Шармбатона. Слизерин обливал грязью Дурмстранг. Несколько студентов из Гриффиндора и Пуффендуя тоже поначалу обсуждали «новых» учеников, но слово за слово тема их разговора ушла куда-то далеко.
Сейчас они начали словесную игру, очень похожую на наше магловское «правда и действие», но в ней был немного другой смысл.
(Сначала играющему задавался вопрос, если он отвечал на него неправильно, то выполнял какое-то желание. А чтобы как-то оправдать свои игры, студенты задавали вопросы по школьной программе. Вроде, как и предмет повторяешь, и дурью маешься).
Гермиона всегда выигрывала.
Невилл только что, краснея, закончил рассказывать свой секрет, ведь он опять не ответил на вопрос по зельям.
— Хелли, твоя очередь, — смеясь, сказал Симус.
— Ну, давай, удиви меня, — Эйвери сложила руки на груди и сщурила свои зелёные ведьмины глаза, ожидая трудного вопроса.
— М, я вопрос придумал, — с загадочной улыбкой сказал Гарри, он ещё в прошлом году прознал, где она может ошибиться.
Гарри заговорщически переглянулся с Симусом и Роном.
— Заканчивали ли матч по квиддичу без пойманного снитча? — медленно проговорил Поттер, зная подвох в этом вопросе.
«Ну, вроде же очевидно. Это же все знают», — подумала Хелли.
— Нет, поэтому и был тот трёхмесячный матч, пока его не поймали…– она чуть свела брови, когда заметила, что мальчики расплываются в улыбке.
Уже который раз они валили её на вопросах про квиддич…
— Нет, — стал объяснять Гарри, — в 1788-м году на матче между Англией и Францией бланджером были подбиты оба ловца, причем подбиты почти насмерть. Только в тот раз матч закончили без пойманного снитча, — последние слова он говорил почти отдельно, словно забивая гвозди в гроб.
Хелли посмотрела Гермиону. Та кивнула, подтверждая, что так и было…
— Ну, ладно, допустим, — она не убирала сложенных рук.
Мальчики снова переглянулись. Теперь говорил Симус:
— Поцелуй самого красивого в этом классе.
Все стали улыбаться и переглядываться. А Хелли лишь удивлённо подняла брови. И обвела внимательным взором кабинет. О, так смотрят, когда выбирают жертву.
И вот её глаза остановились. Губы расплылись в дьявольской улыбке.
— Эй, Драко! — крикнула она.
В классе все замолчали, ведь на самом деле все слушали, о чем говорит та группа, и знали, какое было задание. Драко даже едва покраснел.
Хелли выждала драматическую паузу.
— Передай зеркальце, оно на подоконнике лежит.
Студенты громко смеялись, громко и очень долго. Зеркальце ей всё же передали.
«Забавно начинается день, Гриффиндор опять унижает Слизерин, ничего не изменилось за пятнадцать лет», — немного грустно подумал Барти Крауч… Ой! То есть Аластор Грюм, стоявший в дверях кабинета.
— А ну заткнулись все! — это сработало лучше, чем заклинание «селенцио».
Хелли даже выронила зеркальце.
Все резко прекратили смех и одним громким треском уселись за парты. Только стеклянные колбы на подоконниках продолжали немного гудеть от недавнего шума. Было похоже, что кто-то просто убрал руку от гитарных струн, а звук тихо продолжает резонировать.
В кабинет зашёл их новый учитель — легендарный мракоборец. По кабинету разносились звуки его быстрых шагов: стук каблука, удар железной ногой, тяжёлый выдох ненавистной боли.
«Почему нельзя было сделать нормальную ногу?! Он же, чертов, великий мракоборец! Да ему должны были в первое рождество подарить, как минимум, нормальный имплант и… нос в придачу. Насколько нужно быть мазохистом, чтобы проходить таким калекой двадцать лет?»— про себя ругался Крауч, чувствуя мучительную боль при каждом шаге.
— Моё имя Аластор Грюм, я ваш новый учитель по ЗОТИ, — у него был низкий хриплый голос.
Прохромав до доски, он написал своё имя мелом:
— Если, кто не знает, как пишется.
Хотя, эти действия были абсолютно лишними, ведь каждый в аудитории знал этого героического мага.
— Так, — он постучал мелом по доске, — так…
О, в голове его крутились всевозможные мысли. Его взбесившиеся приборы в кабинете немного сбивали поток идей, как надоедающие тикающие часы.
— Так, — повторил он и, наконец, стал писать, — непростительные заклинания. Чтобы уметь одолеть врага, нужно знать, как он может тебе навредить.
Он повернулся к ученикам и собирался вести лекцию, к которой, честно сказать, ещё не готовился.
— По названию понятно, что за применение заклинаний не прощают. И в большинстве случаев отправляют в Азкабан.
Он говорил, а тем временем осматривал студентов.
«Всё же этот жуткий крутящийся глаз не так уж и плох… Кто же тут у нас? Рыжий, веснушчатый — очевидно Уизли… Рядом с ним сидит Поттер. Кто бы сомневался?
Другой ряд… Мда, эту блондинку ни с кем не спутаешь — Драко и его свита. И как можно было стать одновременно копией обоих родителей? Хотя, они сами друг от друга мало чем отличались.
Так ещё… ага, этот тоже чем-то знаком.
О, знакомая округлая физиономия. Долгопупс? Будет, о чем с ним поговорить…»
— Кто может просто назвать одно из них?
Гермиона назвала «Империо»
«Про эту с пышной ведьминой шевелюрой я наслышан от Макгонагалл. Говорила –отличница… »
Поскольку к первому уроку он не готовился, пришлось импровизировать. И он решил начать с демонстрации. Когда бедного паука заставили сделать несколько трюков, настала очередь второго заклинания.
Невилл назвал «Круциатус».
«Хм, как символично, — подумал Барти, а внутри что-то немного сжалось, — неужели это совесть? Да, ну, глупости, наверняка желудок. Да, точно, я сегодня не завтракал».
Паучка, наконец, перестали пытать, а Невилл, дрожа, словно пытали его, сел на место.
Хелли вздохнула и подвинула руку к маленькому круглому зеркальцу на столе. Она так и не посмотрела, не разбилось ли оно. Приподняв стёклышко, девушка убедилась, что на нём нет даже царапинки. Поэтому улыбнулась и уже машинально проверила едва подведенные глаза. И взгляд по привычке перешёл на три маленьких родимых пятна: три маленьких родинки, одного размера, на одинаковом расстоянии были прямо на линии скулы под левым глазом.
— Кто назовет последнее? — профессор заметил блик с задней парты, — может Вы? Мисс?.. — он всё ещё смотрел на студентку.
Между прочим, она любила отвечать на уроках, но почему-то этот вопрос заставил её занервничать.
— Хелли Эйвери, сер, — уточнила она. И немного неуверенно ответила, — последнее заклятье лишает жизни… С предсмертной мучительной агонией… Это считается самой страшной смертью.
— Назовёте его нам?
Хелли сначала замахала головой в разные стороны, а потом чуть судорожно ответила:
— Нет, не могу.
Грюм резко взмахнул палочкой, направив её на измученного паука. Заклинание «Авада кедавра» пронзила его молниеносно, как пуля в висок.
«Эйвери… Знакомая фамилия. Эйвери… — если сравнивать память с архивом, то сейчас у него создавалось ощущение, что он уже слышал это слово, но нужная папка находится в подвале библиотеки в ящике с неисчислимым номером, где все папки покрылись многовековым слоем пыли, — нет, явно не там ищу. А, — он вспомнил совпадение, — Эйвери-старший и его сын Феликс, это ж первые пожиратели Темного лорда, Грюм ещё очень долго за ними гонялся», — он улыбнулся, но ощущение не исчезло, он явно вспомнил не то.
— Странно, мисс Эйвери, что с такой фамилией Вы попали на Гриффиндор.
Хоть никто не понял, к чему он это сказал, но никто не решился уточнять.
— Произнести заклинание, взяв палочку не достаточно, чтобы оно подействовало. Чтобы эти заклинания сработали, результата нужно хотеть на самом деле, результат нужно представлять в голове. Этого нужно желать. Не каждый способен на такую жестокость, поэтому за них и попадают в Азкабан. Эти заклинания нельзя произнести случайно, произносящий это всегда делает намеренно. И, к сожалению, бороться с ними нельзя.
— А почему с волшебниками нельзя бороться огнестрелом или другим оружием? — спросил кто-то из класса, видимо из семьи маглов.
Учитель удивлённо на него посмотрел.
— Симус, это смешно, — вслух сказала Хелли.
— Действительно забавно, — согласился Грюм, — расскажите почему, Мисс Эйвери?
Девочка пожала плечами от очевидного вопроса:
— Волшебник способен остановить, уничтожить или закрыться от летящего на него предмета, будь то хоть пуля, хоть нож.
— Хорошо, вот вы и подготовите доклад на следующий урок об оборонительных заклинаний.
— Но…– Хелли уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но…
— Три свитка к следующему уроку.
Ударили часы, уже полдень, пара окончена.
— Всё, все свободны, — Грюм стал убирать умершую хитиновую тушку паука.
— А реферат только мне? — вот теперь она была, правда, возмущена.
— Не реферат, Эйвери, а доклад. Всё, все свободны.
Хелли шумно и возмущённо выдохнула, сжав губы. Расстроившись, она вышла из класса.
«Может хоть дерзить перестанет».