Измена. Останься со мной

3. Давай сделаем это по-быстрому.

- Обычный.

В глазах мужа загорается злость. И я клянусь, что это непростая злость, она буквально смешивается с неприязнью и нетерпеливым раздражением. Бесит его.

А меня не бесит! Да?

Да я едва жива от неизвестности. Он не объяснил ничего, просто завалился спать. Устал с шамотрами отдыхать, сволота такая. Подлец.

Ха! Нет, вы видели?

Как же я зла. И знаете, я благодарна раздирающей злости. Она мне ой как помогает. За слепящим спасительным чувством хотя бы не рыдаю. Не слезинки не увидит. Да если надо зацементирую вырабатывающие солевые потоки каналы.

Пинком отодвигаю тяжелое кресло. Не стоять же истуканом. Судя по всему, разговор не короткий будет.

- Ты с цепи сорвалась?

Не отвечаю. Прикрываю глаза и представляю, как тушу колотьбу внутри густой пеной. Ни за что не опущусь до склок и позорных выяснений. Я, мать вашу, гордая! Не хочет меня больше и не надо.

Восемнадцать лет псу под хвост. Зачем? На кого он меня променял? Разве я плоха? Ведь все на месте. И стройная, и мало в чем отказываю, и любой каприз. Что еще надо!

Меня накрывает. Как бы не старалась держаться, распарывает кожу без наркоза. Варварское рассечение надвое.

- Вот черт, – шипит Суворов.

Легко поднимается, распахивает окно. Щелкает сигналкой, заставляя машину замолчать. При каждом движении форменная рубашка натягивается, как вторая кожа. Сорок два года, а выглядит на зависть многим. Мужественный, брутальный. Даже фамилия как никому подходит. Суровый Суворов.

Боже … Помоги мне.

Да я до сих пор как на икону на него смотрю. Люблю до дрожи. Когда спит смотрю на него, от нежности сердце заходится.

Тяжело сглатываю. Прячу глубже горечь, маскирую со знанием дела. Научилась.

Не зря в ведомстве работаю. Тут такое сплошь и рядом. Волей-неволей прилипает.

- Так что там у нас, Марин? – распахивает шире раму и закуривает.

Пристально смотрит на меня. Не торопясь, ведет взглядом по телу. Угу. Мне стыдиться нечего. Пусть освежает в памяти. Только теперь по всей видимости Сашу ничего не интересует. Молодые в фаворе, да?

М-м-м. Зубодробительно больно. Дергает, как при пульпите.

- У нас? – вздергиваю бровь. – У нас ничего. Только развод. Давай сделаем это по-быстрому.

Не меняясь в лице, Суворов ровно произносит.

- Зачем?

И вот тут все.

Вся выдержка лопается. Как мыльный пузырь схлопывается. Издевается надо мной? Мне только на минуточку хочется представить, если бы была обратная ситуация, какова была бы реакция мужа, м? А я бы в ответ вот так, как он.

Слепые мечты. Я женщина всего лишь. Такому не бывать. Сия привилегия позволена таким, как Суворов. Всесильным!

Ненавижу его профессию. Черта с два выведешь на эмоции. Не поймешь правду говорит или нет. Я как будто под рентгеновским аппаратом сама нахожусь, а его самого прочесть невозможно. Непробиваемая скала. Ноль переживаний. Их просто НЕТ!

- Хватит, а! Не делай из меня дуру.

На мой выкрик шевелит резко шеей. Единственная реакция, на которую сподобился.

- У тебя кто-то появился? За развод так хлопочешь.

У меня. Кто-то. Да он издевается, что ли.

- Саш, ты безопасник, – если бы я только подумала об измене, то муж узнал бы без вариантов сокрытия с моей стороны. – Смеешься?

- Я просто поддерживаю твой бредовый разговор. Короче, Марин. Херню прекращай нести, хорошо?

Давит в пепельнице сигарету, и рама оглушительно хлопает. Стекла дребезжат, грозя посыпаться вниз. Совершенно не обращая внимания на устроенный шум, Суворов невозмутимо садится напротив.

Когда успел стать таким? Стылым. Чужим.

- А ты дальше с угонщицами будешь по саунам ходить? М?

- Не гони. Пошутили и хватит.

- Какие такие шутки, Саш? Я серьезна как никогда. Меня достало все.

Внезапно со стола летит гипсовая статуэтка. Падает около моих ног, разбивается на куски. Испуганно поджимаю носки туфель. Суворов тяжело нависает над столешницей, наклоняется ниже. Еще немного и перемахнет.

Ноздри раздуваются, как у зверя. Он могучим усилием остервенело стирает с лица выходку, опускает голову вниз и рычит. Как зверь рычит!

- Долго заебывать планируешь? Делать совсем нечего? Не доводи, Маринка. Лучше иди ужин приготовь, я скоро приеду.

Поведение мужа взрывает меня тоже. Взвиваюсь, как пантера. Готова на четвереньки упасть, вздыбить загривок и истошно захрипеть.

- Обнаглел совсем? Ужин? Саш, ты мне изменил!

- Когда?

- Вчера!

- И с кем же?

- Тебе лучше знать, – обвинительно тычу в него пальцем.

Хлопок по столу. Звук взрывает нашу оголенную злобу друг на друга. Но одновременно и отрезвляет. Откатываемся двусторонне, дышим, как загнанные звери, которые только что в ничью закончили поединок.