Измена. Разведись со мной

Глава 1.

- А ну грабли от него убрала! – в ужасе кричу я, самым неприятным из всех возможных голосов. Какая-то, явно бесстрашная и бессмертная, дамочка целует моего мужа в углу возле женского туалета.

Мысли бьются в голове, как бильярдные шары, мелькают и ускользают, но мне кажется, что время остановилась. Я повисла мухой в янтаре, наблюдая за ними.

Что за дрянь, эту рубашку я ему утром гладила, а она ручищами своими мерзкими под неё лезет.

О, да это не просто какая-то дамочка, это же Ольга Жилкина, отдел кадров! А юбка, как будто отдел дешевого съема. Еще короче надеть не могла?

А это что, рука моего мужа под ней или…

Я давлюсь воздухом, потому что вдруг понимаю, что они не просто целуются.

Собственно, понимаю я это, еще и когда наступаю на какую-то тряпочку на полу, а на проверку она оказывается кружевными стрингами.

Боже, я ведь просто шла поправить колготки. Обычные, черные колготки в сорок дэн. Ну почему, почему сейчас?

Злость вместе с желчью волной прокатываются по пищеводу, а руки сжимаются в кулаки. Ах ты, сволочь лохматая! Ах ты, чертов предатель! Долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас, да? Потонула твоя лодка любви, сволочь?

Адреналин заливает по самые уши, кажется, мне бы сейчас позавидовали герои боевиков девяностых. Будь у меня фантазия получше, я бы представила, как зеленею и увеличиваюсь в размерах от злости.

- Так ты, Миша, покурить отошел, да?

Я ураганом налетаю на ошалевшую парочку и бью, куда придется. Глухие и звонкие удары чередуются с визгами и охами. Я размахиваю руками, как мельница, ведь на самом деле ничего этого не умею. Я крайне мирное существо! Но только не сейчас.

Мама всегда говорила, что у меня рука тяжелая, самое оно – из фортепиано звуки выжимать. Или бить неверного мужа и его любовницу. Ох, мне бы сюда еще биту…

И ровно в этот момент, кажется, сама Вселенная слышит меня. Откуда-то из угла на меня вываливается обычная швабра с чудесной деревянной рукояткой, лучшая представительница инвентаря моего детства. Да что там детства, это же отличное оружие на все времена.

- Ты что творишь, сумасшедшая? – кричит муж, когда я со всей дури прикладываю его по спине раз за разом.

На, получай, чудовище. Получай своё «в горе и в радости», ты же обещал делить со мной все! Я бью со всей силы, ни о чем больше не думая. И каждый удар я будто чувствую на себе.

Потому что это мой любимый муж. Тот самый, которого я обнимаю каждую ночь. С которым я езжу в отпуск, в гости к нашим друзьям и его родителям. Которому глажу рубашки и варю кофе по утрам вот уже пять лет.

Но сейчас нельзя думать об этом. Сейчас я сражаюсь с чудовищами.

- Помогите, убивают! – кричит Ольга.

Оба пытаются освободиться, выйти из этого проклятого угла, но у них на пути разъяренная женщина со шваброй.

Обманутая жена – это вам не шуточки, а пятьдесят восемь килограммов чистого гнева.

Спустя пятнадцать минут, сбежавшиеся коллеги все-таки оттаскивают меня от этой парочки. Наверное, мы все-таки перекричали музыку.

Теперь они обнимаются примерно в тридцати метрах, бросая настороженные взгляды на главбуха, которая все-таки смогла отобрать у меня деревянное орудие. Остальные коллеги тоже смотрят настороженно и с неким осторожным любопытством. Конечно, такая сенсация, жена руководителя застукала его с любовницей.

Только вот мне совсем непонятно, почему потерпевшими явно считаются они, а не я?

Ведь это мой счастливый пятилетний брак рухнул карточным домиком на этом новогоднем корпоративе. Это я – несчастная обманутая жена. Обида буквально выворачивает меня наизнанку, заламывает мне пальцы, заплетает ноги, не дает нормально дышать. Но сейчас я не выдавлю из себя и слезинки. Сейчас время войны, а не скорби.

- Ева, ты как? – тихо спрашивает меня Марина из бухгалтерии, приобнимая за плечи.

Она развелась с мужем в прошлом году. Она понимает, как это.

А я вот только начинаю понимать. И это значительно хуже, чем я думала. Ведь у меня задержка, вот уже почти неделю, но я никак не могла собраться с силами, чтобы сделать тест. А теперь я просто в ужасе о того, что мне всё-таки придется это сделать.

- Плохо, Марин. Я развожусь, кажется, - тихо выдыхаю я.

Развожусь. Кажется.

Но что если на тесте все-таки появятся две полоски?