Пролог

Люба

— Люба, ты посмотри, какой браслет мне подарил мой любимый! — лучшая подруга подсовывает мне свою кисть прямо к лицу. Хмурюсь, когда кручу золотую тоненькую цепочку, на которой висит подвеска в виде спирали. Наверное, очень дорогая вещица.

— Красиво, — отвечаю ей.

— Ты не поняла?! — смеется она над моей неосведомленностью. — Это же известный ювелирный бренд “Bulgari”! И мне мой любимый подарил такую красоту, потому что я сексуальная и во всем лучше его ЖЕНЫ! — она кружит вокруг меня и заглядывает мне в глаза. В ее взгляде я замечаю какое-то коварство.

— Он женат? — мрачнею я. Лариса закатывает глаза и отмахивается от меня рукой.

— Да, женат! И что в этом такого? — вспыхивает подруга. — А тебе, Кемаль, что дарил в последнее время? Только поездку до супермаркета и обратно?

Ее слова, словно тысячу мелких игл проникают глубоко в мое сердце. Мне становится не по себе. Зачем она так грубо говорит со мной?

У нас с Кемалем непростой период. Мы готовим нашего сыночка к важной операции на слух и собираем на нее большую сумму в полмиллиона рублей. Нам сейчас не до каких-то подарков, когда ребенок нуждается в помощи.

Я тут же замираю на месте и не могу дышать. Виски давит от напряжения. Сразу всплывает воспоминание о том, что сегодня в кармане пиджака Кемаля, я нашла чек на покупку золотого браслета за пятьсот тысяч рублей. Кажется, это ювелирное украшение приобретено именно в том самом известном бутике, о котором говорит Лариса.

У меня сердце пропускает удар. За грудиной болит. Нестерпимо ноет внутри из-за жгучей боли. Кусаю губу до крови, только бы не разрыдаться перед лучшей подругой.

Может быть такое, что мой муж купил этот браслет в командировке для Ларисы и случайно оставил чек при себе? Но, я прекрасно понимала, что такие подарки так просто не дарятся подругам жены! Я не могла поверить в то, что самые близкие мне люди, меня обманывали, пока я им доверяла!

Хватаю торт, который был приготовлен для Кемаля в его тридцатьшестой день рождения. Я надеюсь, что размажу его по лицу Кемаля, а Лариске выдерну все ее нарощенные волосы. Срываюсь с места.

Мы на турбазе отдыхаем. Друзья показывают в сторону бани. Там я найду мужа с Ларисой.

Я подхожу к бане. Тишину вокруг разрезает громкий женский стон.

Прямо за дверью бани…

Это не может быть правдой! Я брожу по своему ночному кошмару и не могу найти из него выход!

А что, если не Кемаль за этой дверью, а кто-то другой с Ларисой? Мой муж может быть спит за столом, пока я тут хожу?!

Я сверлю взглядом дверную ручку и едва держусь на ватных ногах. Меня тошнит. Голова идет кругом. Перед глазами мелькают картинки, в которых Лариса с Кемалем предаются греху.

Отдергиваю руку от двери и зажмуриваюсь, глотая слезы. Как пережить то, что за этой дверью творится?

В груди у меня все ребра перемолоты. Меня скручивает от боли, но я стараюсь дрожащими руками удержать торт от падения.

Как ты, Люба, будешь жить дальше, если не взглянешь правде в глаза? Будешь подозревать мужа в изменах с твоей лучшей подругой и будешь сомневаться? Открой дверь и убедись в своих подозрениях! Ты будешь жалеть, если сейчас струсишь и убежишь!

Я на автопилоте тянусь к ручке и прокручиваю ее тихо, открывая к себе.

На скамье в бане сидит мой муж, а на нем скачет Лариска.

Ее волосы, мокрые от пара и духоты, прилипли к обнаженной спине. Она своими красными накладными ногтями впивается в кожу на плечах Кемаля. Выгибалась на нем, как дикая кошка.

На его глаза была натянута банная шапочка из войлока, которую я ему дарила. У меня не было сомнений в то, что это был мой муж, ведь на его груди имелась татуировка, которую он сделал в честь рождения нашего сына.

У меня из ослабевших рук падает торт на пол с глухим звуком. В горле застревают проклятия в их сторону. Слезы душат. А перед глазами из-за слез все плывет.

Уши закладывает от криков и стонов Ларисы.

Я просто не верю в происходящее. Это чья-то злая шутка?

Из моей груди вырывается всхлип, который я не удерживаю. И в этот момент Кемаль замирает. Его грудь каменеет. Крепкие руки моего мужа стягивают шапку и мутный взгляд, фокусируется на мне.

— Люба? Почему ты тут? — его вопрос вонзает мне в спину острые ножи.