Измена. Я отомщу

Глава 2

«Мамочка, прощай!», — два слова бились в сознании. Я смотрела, как через деревянный мост, не оборачиваясь, переходила маленькая девочка в белом кружевном платье и не могла ничего сделать. Плотный туман нарастал из реки и окутывал собою все вокруг – и то, что было впереди, и то, что было позади. Мне хотелось вскинуть руку и криком, жестом остановить ребенка, но я не могла – все мышцы будто одеревенели, а крик замер в саднящем горле.

«Прощай…», — прошептала одними губами и зажмурилась…

Возвращение в реальность давалось с трудом. Тяжелые веки еле поддавались – такое чувство, будто в глаза швырнули песком. Сон, или видение с отдаляющейся маленькой девочкой, так похожей на меня, все еще отдавался томительной и звенящей тоской в сердце.

В горле першило, язык разбух, а голова стала чугунной – ни поднять, ни повернуться.

— Лежи, лежи, — незнакомый женский голос прозвучал отдаленно, будто через слой мутной воды. — Сейчас проколемся и станет лучше.

— Г-где…я… — сфокусироваться на себе удавалось с трудом.

— В больничке, — через щелку, на которую хватило сил открыть глаза, рванула ослепляющая белизна. Видимо, больничной палаты.

— Сейчас врач придет и все объяснит, — невидимая сердобольная женщина поддерживающе коснулась руки – почудилось легкое касание чуть выше локтя. Она тяжело вздохнула и вышла – шаги прошелестели дальше, звякнуло стекло и щелкнула дверь.

Врач…

И тут же осознание навалилось разом: вспомнилось все, что было недавно: и белое лицо мужа, и сильная боль в животе, и сумерки бесстрастной улицы.

Никогда не думала, что это когда-то случится именно со мной. С нами. Еще когда я стояла в белом свадебном платье напротив него, он смотрел на меня сияющими глазами, а сейчас этот влюбленный взгляд был предназначен не мне. Другой женщине.

Мир будто замер, пропали звуки, голоса, запахи. Вселенная словно впервые увидела меня, уставилась своим изучающим взглядом, говоря: теперь ты знаешь. Что будешь делать дальше?

В самом средоточье сердца заклубилась тьма, она дергала за ниточки по всему телу, отчего дрожали кончики пальцев, становились мягкими колени, к глазам подступала предательская влага.

Говорят, что перед смертью калейдоскопом проносится вся жизнь. Сейчас перед моим внутренним взором проходили все счастливые моменты с Тагиром.

Первая улыбка. Легкое касание. Робкий вопрос. Нежный поцелуй.

Наш первый раз, когда боль смешалась с удовольствием, и я поняла: так будет только с этим мужчиной.

Не будет. Теперь ничего уже не будет…

Черный клубок в груди нарастал, мысли закружились испуганными кладбищенскими птицами.

Не плакать! Не плакать!

Горло стянуло, как удавкой, спазмом. От недостатка воздуха закружилась голова, в носу засвербело.

Я зажмурилась до пестрых огоньков под глазами и постаралась сделать длинный вдох. Грудная клетка от напряжения заболела – или это заболела душа, которая сворачивалась внутри и дрожала в агонии?

С огромным трудом я положила руку на живот и все поняла.

Мне не нужен был врач, его соболезнования, отстраненные сухие слова поддержки.

Я уже все поняла: внутри меня не зарождалась жизнь. Та маленькая девочка, что должна была вырасти в умную красавицу, ушла, оставив только пустоту…

От этого понимания, от этой мыли, чернота внутри лопнула. Она растеклась по всему телу, залила жаром щеки, затрясла ознобом предплечья, зажглась убивающим огнем в солнечном сплетении, заполнила болезненной пустотой живот, заструилась обжигающими слезами по щекам.

Я чувствовала: теперь я полностью одна. Одна во всем мире, на целой планете, на которой нет никому до тебя дела…Чернота выливалась из меня потоками горячих слез, оставляя после себя пустоту, от которой начинало постепенно мутить. Голова кружилась, и все тело, до кончиков ресниц, словно разом заболело.

Одна…одна…одна…Боль пронзала виски, пульсировала в сердце, ржавым ножом вырезая на коже буква за буквой: ОДНА!

Он обещал, что мы всегда будем вдвоем, но сейчас я была здесь, за кулисами его жизни, в абсолютном одиночестве, сломленная, жалкая, покинутая и обманутая, ощущая только свою боль и его предательство.

Одна.

— Сестра! Успокоительное! Моей жене плохо! — голос Тагира прозвучал камнепадом в горах – неожиданно и жестко.

И тут же все завертелось: хлопнула дверь, послышались торопливые шаги, в руку вонзилась игла.

— Тшшш, Тамара, успокойся, — голос мужа подавлял, мне хотелось крикнуть ему, чтобы убирался, но все, на что хватило сил, это только шумно выдохнуть сквозь зубы.

— Вколем успокоительное, она поспит. Вы – муж?

— Да! Да! — Тагир будто отмахнулся от вопроса.

— Вам нужно уйти, здесь пока нельзя находиться, посещения – после трех.

— Я договорился, — жёстко обрубил он чужое предложение, как всегда, когда ему что-то не нравилось.

— В таком случае, прошу вас не мешать ей.

Меня снова сковало ватным одеялом безразличия. Видимо, лекарство начало действовать.

— Тамара, — спустя какое-то время сквозь сон услышала я. — Все будет хорошо, у нас еще будут дети. Не сейчас, так позже. Ты нужна мне.

Тагир, как ты мог, Тагир… — ты предал не только меня, но и нашу маленькую, не рожденную дочь…