Изменение

Изменение

Сегодня на обед – ламинария и грибы.

Как и вчера, как и позавчера. Еда в нашем бункере однообразная. Зато полезно: растительный белок и клетчатка, а десять дней назад подросли моллюски и плесень, удалось набить брюхо вкуснятиной.

- Спасибо, бабуля! – прокричал я вглубь кухонного отсека, бодро двигаясь к выходу и облизывая пальцы.

- Удачи в поисках, Алекс. Пусть хранят тебя предки, - глаза кухарки блеснули тревогой.

Коридоры бункера темны, но я отлично ориентируюсь. Люминесцентных моллюсков съело предыдущее поколение, и осталось лишь несколько аквариумов со светящимся планктоном, закрепленных в центре коридорных перекрестков. Свет мне не нужен – я и с закрытыми глазами найду комнату амуниции, в которой висит несколько индивидуальных защитных комплектов. Сегодня моя очередь вести поиски, и я очень рад возможности размяться.

Я принадлежу к последнему изолированному поколению. Все мое детство бункер оставался надежно укрытым от пагубного воздействия среды, лишь продолжая вентилироваться внешним воздухом. Но иссякшая энергия, оскудевшие плантации и практически полное отсутствие предметов обихода не оставило нам выбора, кроме как сунуть нос на поверхность.

Изменение обстоятельств вынуждает нас меняться самим. Так Старый Ян говорит, а вот, кстати, и он. Закутанный в тряпье, сидит у выхода и несет вахту. Заметив меня у светящегося аквариума, ворочается: гора ветоши ходит ходуном.

- Если найдешь топливо для костра, - прокряхтел старик скрипучим голосом, - то сегодня продолжим урок чтения.

- Опять про самолеты? – я весело отмахнулся. – Надоело, да и зачем? Все равно не увижу.

- «Про самолеты»… - пробурчал старик себе под нос, - Что поделать, если от библиотеки ничего не осталось?..

Я не стал дослушивать его пустой треп и двинулся к выходу. Нет, на самом деле Старый Ян – отличный дед, он выучил мое поколение читать и немного писать. Когда нам удается зажигать костер – ни одна искорка света не тратится впустую. Но возраст никого не щадит.

Кремальеру внешней двери насквозь проело ржавчиной. Внешнюю мы не запираем. В основном дежурим у внутреннего входа.

Я выскользнул в щель, поправляя защитные очки. Практически полночь, и у меня в запасе часов пять до рассвета. Быстрым шагом я двинулся с нашей окраины к Городу, туда, где виднеются остовы гигантских строений, разрушенные, мрачные, мертвые.

Изменение климата никто не воспринимал всерьез.

Всем казалось, что это где-то далеко, не сейчас и не с ними. С климатическими катаклизмами пришлось считаться тогда, когда урон от них оказался непоправим.

Выяснилось, что спохватываться поздно. Беды грянули с разных сторон практически одновременно и загнали людей в бункеры. Из-за таяния ледников пробудились вирусы, много лет спавшие в толще вечной мерзлоты. Поредевшее население все еще сопротивлялось, но серия техногенных катастроф уничтожила мир, каким его знали люди. Озоновый слой истончился до незначительного, и защиты от космической радиации не стало. Раньше, когда температура воздуха только начала повышаться, многие районы планеты превратились в необитаемые. Теперь же даже в одежде человек сгорает на солнце за считанные минуты. Защитные костюмы помогают, но доза облучения копится. Так Ян говорит, я не понимаю этих тонкостей. Знаю, что на улице и ночью опасно, а днем мы вообще туда даже не выглядываем.

Мой защитный комплект висит лохмотьями, но и это лучше, чем ничего. Предыдущее поколение снаряжало поисковиков парами, однако теперь на двоих нет ресурса. Мы находим все меньше полезных вещей, а восточная окраина вычищена почти до блеска: в том районе расположено аж три крупных убежища.

На знакомом участке дороги я сбавил шаг, опасливо глядя на распахнутый черный зев двери. Этот бункер вымер прошлой зимой, и мы уже забрали оттуда все полезные вещи. Вкусных моллюсков, кстати, тоже. Но все равно не покидает странный трепет, так и кажется, что выйдут на поиски соседи, ровесники, с которыми мы вместе росли…

Наша семья тоже вырождается. Так Старый Ян говорит. В следующем поколении только одиннадцать потомков. И они очень слабые.

Старший по бункеру рассказывал мне как-то, что необходимо выходить во внешний мир. Что наше убежище себя исчерпало, и сколько бы мы ни поддерживали в нем огонек – тлеющие угли рано или поздно погаснут. Как это случилось с реактором. Энергии не стало, и надежды тоже.

Но выходить наружу еще нельзя.

Без озонового слоя нас всех доконает радиация, а пропитания попросту не найти – флора и фауна погибла сразу же, как наступил катаклизм. Погибли бы и люди, но вовремя успели расползтись по подземным щелям.

«Крепко задумался. Сюда я еще не забредал» с удивлением оглядываюсь на окраине. Дорогу назад я найду, не впервой по ориентирам возвращаться, а вот потерянного времени жаль. Вряд ли в этой глуши есть что-то полезное... Все важные и нужные вещи сохранились – если сохранились – ближе к домам, а здесь только старые обвалившиеся фермы, давным-давно осмотренные соседями.

Вдруг в отсвете луны я краем глаза отмечаю движение где-то сбоку и резко разворачиваюсь. Неужели…

Крыса! Быть не может, невероятное везение! Все же кое-кто выжил в изменившемся мире, но встречаются они очень редко.