Изоритмия. Дэнни

Талья первая. Стоящие на пути

Дэнни бежал со скоростью дикого мустанга, потому что слышал за спиной истерический крик хозяина лавки, где несколько минут назад попался на том, что попытался стащить апельсины.

Он их даже не любил, но спор дороже денег и, конечно, дороже страха. Дэнни глупо проспорил своему уличному дружку Джонни эту дурацкую кражу. И спор-то был ерундовый: пригласит миссис Паркер сегодня мясника зайти в дом или нет.

Вся их уличная банда давно поняла, что хозяйка маленького отельчика, стоящего при въезде в город, закрутила роман с мясником, которого привечает всякий раз, как муж уезжает по делам из города.

Мистер Паркер покинул Джеймстаун вчера вечером, так что по всем подсчётам, мадам должна была ночевать с тем, на кого ставил Дэнни, а она решила пропустить день адюльтера. Дэнни Джулиани, бродяжка, которому от отца достались непослушные темные вихры и длинная фамилия, а более - ничего, поскольку исчез развесёлый уличный торгаш Джулиани сразу, как узнал, что почтенная матушка Дэнни, третьесортная даже для их захудалого городишки певичка Марта Валеску, пребывает в тягости его потомком, уносил ноги из-за фруктов, которые не ел и в голодный день.

Бородатый господин Илайя, почтенный потомок народа Моисеева, несся с неприличной для его лет и благообразного внешнего вида скоростью за воришкой. Догнать, пожалуй, не догонит, молодость победит, но тормозить не стоит. Дэнни оглянулся через плечо, чтобы оценить, далеко ли оторвался от преследователя, и в этот момент он влетел в кого-то выпершегося прямо на него. Повалился сам и завалил неудачно вставшего на пути.

Подскочив мячиком, Дэнни хотел рвануть дальше, но почувствовал, как его крепко схватили за штанину.

— Стой! — тихий хриплый голос, больше похожий на шепот принадлежал худому парню в строгом костюме, который все еще сидел на земле после неожиданного контакта бегущим Дэнни.

— Пустите, мистер! — захныкал мальчишка, надеясь, что еще успеет сорваться в дальнейший побег, но длинный дурак не собирался отпускать брючину, сколько мальчишка не рвись.

Увидев, что беглец попал в крепкие клещи, зеленщик тут же перешёл с галопа на шаг и, пыхтя паровозом, неспешно приближался.

— Доброго дня, господин Дэвис, — тяжело дыша проворчал хозяин фруктовой лавки.

— Здравствуйте, господин Илайя, — все тем же хриплым полушепотом отозвался мужчина и, приняв протянутую руку преследователя Дэнни, поднялся с земли, однако паренька не отпустил. — Что у вас за странный забег?

Илайя нервно сплюнул на землю, схватил мальчишку за шкирку и дёрнул на себя. На удивление длинный не спешил отпускать пацана.

— Наладились, паразиты уличные, товар у меня таскать, — возмущенно запричитал Илайя. — Ладно б брали, чтобы съесть, а то наворуют, да и выбросят за углом, перепортив! Мерзавцы мелкие!

Отпустил шкирку Дэнни и резко схватился за ухо, вывернув его так, что мальчик аж взвыл.

— На сколько напортили? — хрипло поинтересовался шептун.

— Да уж долларов на двадцать! — заохал мужчина.

Длинный запустил руку в карман брюк и вытащил деньги.

— Оставьте мне этого сорванца, господин Илайя. Я объясню ему, что так поступать нехорошо.

Покрутив в руках купюры, хозяин лавки с сомнением произнес:

— Тут много, мистер Дэвис.

— Тогда на лишнее отпустите сегодня миссис Фиш товар в вашей лавке, — прошептал Дэвис.

Длинные пальцы обхватили Дэнни за плечо и потащили за собой. Мальчик постарался вывернуться, но хватка стала еще крепче, а над головой прозвучало:

— Не дергайся. Бить не буду.

— Иди нахрен! — выругался Дэнни.

В ответ плечо больно сжали, а в полушепоте с хрипотцой появилась угроза:

— Но наказать могу сильно!

И почему-то этого шепота Дэнни испугался больше любого из миллионов криков, которыми его за короткую жизнь потчевали все, кому не лень, начиная с любимой матушки и заканчивая проклятущими лавочниками, грозившими поймать пацана и оторвать ему руки или переломать пальцы, чтоб неповадно было тащить их товар.

Мальчишка поднял голову и начал рассматривать своего конвоира исподтишка. Первым делом оценил одежду: простой серый костюм, явно дорожный, но выделка материала, пуговицы, подкладка говорили, что одежда пошита не просто у портного, а у высококлассного мастера. Остро заглаженные стрелки выдавали в провожатым пижона и модника.

Руки изящные, точно с тяжелой работой дела не имеющие, топором этот длинный не машет, мешки не таскает. Можно было б назвать его даже хрупким, если бы не железная хватка пальцев, которая говорила о силе и здоровье.

Черты лица острые. Недобрые, но, пожалуй, даже красивые, если мужчина может быть красив. Зацепился взглядом за губы: рот большой, верхняя губа чуть выдается вперед, нижняя пухлая, мать такую у мужчин назвала “капризной”, говорила, что обладатель подобной нижней губы - чистое наказание для женщин. Нос крупный, скулы высокие, щеки впалые. Такое чувство, что человек голодает, хотя с чего бы, учитывая дорогой костюм с иголочки? Попытался заглянуть в глаза, но не разглядел толком.

Под ноги им шебутным волчком выкатилась девчонка лет десяти и затараторила, обращаясь к его жерди-конвоиру: